Голос за спиной назвал его по имени, под которым он арендовал яхту. Ллойд почувствовал, как его охватила нервная дрожь. Обернувшись, он попытался принять беззаботный вид, но это не очень ему удалось.
— Инспектор Кэмпбелл, полицейское управление Лос-Анджелеса, — продолжал человек строгим, профессиональным тоном.
Полицейского в штатском сопровождал его коллега, огромный краснолицый детина зверского вида. Сердце Ллойда замерло на мгновение, показавшееся ему вечностью, а потом застучало с невиданной силой.
— Э-э-э… да? — выдавил Ллойд дрожащим голосом так тихо, что даже сам не был уверен, ответил ли он что-нибудь.
Рука инспектора Кэмпбелла скользнула под пиджак, в район кобуры.
— Мистер Смизерс, я хочу…
«…арестовать вас за тройное убийство Джейми Темпл, Чака Бартолетти и Донны Джексон», — мысленно закончил Ллойд, нервы которого были на пределе.
— …задать вам несколько вопросов по поводу Дебры Скафиди, — продолжил инспектор, вынимая из кармана фотографию.
— Кого?
— Мисс Дебры Скафиди. Эта молодая женщина занимала на рейде место триста сорок один, вот здесь.
Инспектор Кэмпбелл указал на парусник, стоявший через два номера от его яхты. Ллойд ошеломленно посмотрел на судно. Плавучий мостик был перекрыт желто-черной лентой с надписью: «Полиция. Проход запрещен». Инспектор Кэмпбелл протянул ему фотографию. Ллойд уставился на нее, не выказывая никаких признаков умственной деятельности.
— Может быть, вы ее знаете?
— Э-э-э, нет. Никогда не видел. Я арендовал эту яхту всего несколько дней назад.
— Да, двадцать четвертого июня, как говорит охранник.
— Да, должно быть, так. А что случилось?
— Мисс Скафиди нашли сегодня ночью… Обнаженную и привязанную вверх ногами к мачте своей яхты. Ее голова… была на носу корабля. Чайки исклевали ей лицо. У нее во рту был мяч для гольфа. На нем маркером была написана цифра один…
— Боже!
— И не говорите. Вы приезжали сюда между шестью часами вечера вчера и четырьмя часами утра сегодня?
— Нет, я был дома. Смотрел телевизор.
— Понятно. Не переживайте так, мистер Смизерс. Мы не думаем, что подозреваемый настолько глуп, чтобы возвращаться на место преступления до того, как отсюда уедет полиция. Не замечали ли вы здесь чего-нибудь необычного в последние дни? Какого-нибудь странного прохожего, например?
— Да нет. Вообще-то я здесь всего второй раз.
— Да, это подтверждают и показания охранника. Ладно, мистер Смизерс, спасибо за помощь. Вот вам моя карточка на всякий случай…
— Спасибо, инспектор.
— Я только надеюсь, что маньяк, который это сделал, не намерен заполнить восемнадцать лунок, — сказал инспектор Кэмпбелл с едва уловимой улыбкой разочарования.
Ллойд посмотрел на него с недоумением.
— Мяч от гольфа… — добавил инспектор.
— Ах да. Мяч…
— Ну, до свидания, мистер Смизерс.
— До свидания.
Ллойд укрылся в каюте. Он достал из мини-бара бутылку шотландского виски и залпом выпил половину ее содержимого. Потом он рухнул на кровать. Через десять минут его сердце начало стучать ровно, и он решил, что пора отдать швартовы. Выйдя, чтобы отвязать яхту, он увидел инспектора Кэмпбелла в сопровождении коллеги, допрашивавшего владельца другого судна. В тот момент, когда мотор завелся, оба инспектора помахали ему рукой. Ллойд ответил тем же, прежде чем бросить последний взгляд на Лос-Анджелес и его холмы, терявшиеся в смоге. Он решительно повернулся лицом к открытому морю. Покидая порт, он бросил карточку инспектора в океан и подумал о несчетном количестве психов, живущих в этом городе.
44
Для четверых оставшихся в живых вторая половина дня проходила в полувоенной обстановке. Йогуртовая битва была в самом разгаре, когда хозяин помещения внезапно собрал их в исповедальне. Он заявил, что «возмущен» их «инфантильным поведением» и беспорядком (произнесенное слово было жестче — «борделем»), царившим в квартире. Одним словом, им давалось два часа на то, чтобы привести все в порядок. Потом, поскольку им, «очевидно, нужна разрядка», участникам предписывалось посетить занятие по степ-аэробике и фитнесу, проводившееся при помощи видеокассеты для домашних тренировок. Здесь отличилась Трейси, которая продлила занятие, придумывая новые сочетания движений, и попыталась заставить выполнять их Хитер и Эндрю (Брюс предпочел полчасика освежающего сна). Потом голос за кадром вмешался, чтобы поздравить с успехами и предложить другие развлечения, на этот раз интеллектуальные. Трейси, благодаря раунду «Тривиал Персьют», узнала, что в Европе говорят на многочисленных языках. Эндрю оценил ту пропасть, которая отделяла его от других участников, но все же почти признал свою бисексуальность в ходе трогательной игры «Дело или правда». Хитер сдалась, рассказывая о своих семейных проблемах в тесте «Что, если бы вы были не тем, кем себя считаете?». Что же до Брюса, он блестяще показал, что можно проиграть в психологической игре, общо и расплывчато отвечая на конкретные интимные вопросы.
Потом хозяин квартиры включил музыку, и Трейси с Хитер пустились в пляс. Брюс сразу же пожаловался на головную боль и решил, что ему надо немедленно прилечь, а Эндрю начал стаскивать рубашку, заявив, что хочет «оторваться по-настоящему».
Ограниченное количество участников и интенсивность их занятий сделали свое дело, на время искусственно сплотив их, поэтому, когда маленький праздник закончился и Трейси с Эндрю в окружении Хитер и Брюса в первый раз уселись в ожидании результатов вместе на один диван, в комнате царила скорее угрюмая атмосфера.
День пятый
45
