Марат находился в подавленном настроении. Вчера вечером зашел за Машей домой, но вместо нее застал там ее мать. Женщина вся в слезах… Оказывается, нет больше Маши, убили ее.

Кроме родителей Маши, в доме находились оперативники из местного РОВД. Они ухватились за Марата, выяснили его личность. И выписали повестку на завтра в ГУВД.

Накануне вечером Марат встречался с Машей. Они гуляли по городу, немного посидели в баре. Разговор не клеился. Марат спрашивал, где она пропадала последние три дня, она отвечала, что у бабушки. Правду она говорить не хотела…

Она захотела домой, он ее проводил. В районе одиннадцати он был в санатории, а в номере новый сосед. Капитан-лейтенант с Севастопольской базы. С ним какой-то друг. Марат стал третьим. Сначала пили водку, затем решили расписать «пулю». Игра так затянула, что по люлям преферансисты разошлись лишь утром.

Оперативники расспрашивали его об отношениях с Машей. И еще выясняли боевое прошлое. Марат ясно осознавал, куда они клонят. Машу-то убил профессионал… Но у него было алиби. В тот момент, когда Маше был нанесен роковой удар, Марат играл в карты, и это могли подтвердить сразу два свидетеля.

Оперативники не прочь были свалить вину на него. Но не вышло. Пришлось отпускать Марата с миром. А на улице к нему подъехала знакомая машина. Снова Олеся…

Марат в машину садиться не хотел. Мотнул головой. Олеся же пожала плечами и устремила свой взгляд на дорогу. Сейчас уедет… И тут Марат спохватился. Ведь ему было о чем поговорить с этой бестией. И он должен был сделать это. Он взялся за ручку двери, забрался в машину.

– Сейчас ты скажешь, что увидела меня случайно, – вместо приветствия предположил он.

Он хорошо помнил, на какой ноте он с ней расстался. Олеся ударила его, а он ударил ее. Не по- джентльменски, конечно, вышло. Но это была рефлекторная реакция на опасность. Уж очень грамотно выводила она руку на свой удар. Выводила, но не довела…

– Не скажу, – покачала головой Олеся. – Я ехала в уголовный розыск. Увидела тебя и передумала…

– Что «передумала»?

– Про тебя рассказывать передумала… Ведь это ты Машу зарезал?

– Я?! Ты чокнутая!.. – возмущению Марата не было предела.

– Я не чокнутая, – криво усмехнулась Олеся. – Я сообразительная…

– Сообразительная. Соображаешь, как сваливать вину с больной головы на здоровую…

– Зачем ты это говоришь? Слова сейчас не имеют значения. Я же не глупая, чтобы рассчитывать на твое признание. Конечно же, ты начнешь искать отговорки…

– Отговорки… Как ты лихо все завернула… Отговорки ты искать должна… Ты Машу на иглу посадила?

– Это неправда.

– Ну конечно, неправда. Разве же ты признаешься…

– Признаюсь… Да, это из-за меня Маша села на иглу.

– Ну вот видишь…

– Но моей прямой вины здесь нет. Я просто не уследила за ней, позволила втянуться в гиблое дело…

– Да уж, дело в самом деле гиблое. Сначала игла в руку, затем нож в сердце…

– К убийству я не имею никакого отношения…

Олеся спохватилась, удивленно посмотрела на Марата.

– А ты не знаешь, что это я перед тобой оправдываюсь?

– Действительно, чего это я должен перед тобой оправдываться?.. Кстати, у меня алиби есть. А у тебя?

– Какое алиби?

– В момент убийства я играл в карты в своем номере. Есть два свидетеля…

– Не всем свидетелям можно верить.

– Моим можно… Ты так и не ответила, есть у тебя алиби или нет?

– А ты что, прокурор?

– Нет, я офицер спецназа…

– Ты офицер спецназа. А Машу, между прочим, убил профессионал…

– Ну, насколько мне известно, ты тоже не пальцем делана. «Кобру» ты неплохо изобразила. Если ты и ножом так же владеешь…

– Ножом я пользоваться умею. В особенности на кухне…

– Может, ты скажешь, куда мы едем?

– Ко мне домой.

– Зачем?

– Отвезу тебя домой, трахну топориком по темечку и закопаю в саду. Или гирю на шею – да в море…

– А не надорвешься к морю меня тащить? – усмехнулся Марат.

– Не надорвусь. Я возле самого моря живу…

– Странно, мне почему-то так не кажется.

Машина шла вверх от моря по улице Кирова к Южнобережному шоссе.

– А то ты не знаешь, где я живу? – проницательно глянула на него Олеся.

– Ну нет…

– Может, ты скажешь мне, куда я тебя сейчас везу?

– Не знаю.

– Не ври. Маша видела, как ты следил за нами.

– Следил за вами?..

– Да, ты всю ночь провел в засаде возле моего дома. Ты же разведчик, тебе не привыкать… Может, расскажешь мне, чем мы с Машей ночью занимались?

– Откуда мне знать, чем вы занимались ночью… Ты меня с кем-то путаешь.

– Ты хочешь сказать, что ты не звонил мне, не обзывал меня сукой…

– Честно сказать? Так и хочется сукой тебя обозвать. Только вот воспитание не позволяет… Как я мог тебе звонить, если я не знаю номера твоего телефона?

– Что-то мудришь ты, парень. Что-то мудришь… – в глубь себя сказала Олеся и замолчала.

И Марат молчал. Устал он от разговора с этой ненормальной… Куда-то она его везет. По Южнобережному шоссе через весь город… Знакомый автовокзал, знакомая улица Московская вниз к морвокзалу…

Они оба молчали. И не переглядывались между собой. Но друг на друга смотрели – боковым зрением. Марат опасался ее, она опасалась его…

Интуиция подсказывала Марату – Олеся не виновата в гибели Маши. А если и есть за ней вина, то косвенная. Но разум и логика настаивали на другой версии. Олеся вовсе не простая мисс. Красивая, эффектная. Внешне женственная, а изнутри мужественная. О восточных единоборствах знает не понаслышке. Ножом владеет не только на кухне… А может, и стрелять еще умеет… И не только стрелять… Что означает ее вопрос – чем она занималась ночью с Машей?..

Маша говорила, что в ее жизни есть два человека – Олег и Олеся. С одним у нее мог быть роман, другая держала ее на игле… А может, наоборот. Один принуждал ее к наркотикам, а другая…

– Олеся, ты лесбиянка?

Марат нарочно спросил прямо в лоб. Неожиданность и резкость вопроса произвели оглушающий эффект. Олеся встрепенулась, как будто на нее вылили ушат ледяной воды. Но тут же взяла себя в руки.

– Я не лесбиянка, чтоб ты знал… Просто бывают в жизни моменты… Я знаю, ты считаешь любовь между женщинами большим извращением…

– Значит, что-то у вас все-таки было?