группа старшего лейтенанта Извекова.

В Чечне не было линии фронта, и почти невозможно было опередить, где «своя», а где «чужая» земля. «Чехи» относились к войне серьезно и особую активность проявляли ночью. Так что разведгруппы в любую минуту могли нарваться на вражеский отряд. Или «чехи» могли нарваться на них…

Но разведчики нарвались на своих. Это произошло в четвертом часу утра. Нежданно-негаданно группы вышли на боевое охранение разведроты мотострелкового полка. Тьма такая, что хоть глаз выколи, и одному только богу войны известно, как разведчики не перестреляли друг друга. Задорно-матерный обмен любезностями, энергичное братание родов войск сняли возникшую напряженность. Вскоре появился командир роты.

– Куда путь держим? – без особой надежды на достоверный ответ спросил капитан.

Но Марат от ответа увиливать не стал. Он уже узнал, что мотострелковый полк держит оборону на подступах к той самой нужной ей высотке.

– Снайпера тебе нужны?! – ошалело посмотрел на него ротный Ушаков. – Да там, братишка, не только снайпера… Кто вам, на хрен, такую задачу ставил? Мы же, блин, докладывали в штаб. Там же, нах, окопы в полный рост, вдоль и поперек. «Чехи» на позициях, человек триста, не меньше, батальон целый, считай. Огневые точки, минные поля, все как по книжке… А вы говорите снайпера…

Марат и Эдуард переглянулись. Сбывались наихудшие предположения.

– А точно в штаб докладывали?

– Ну а ты со штабом свяжись да узнай… Ну, бляха-муха, не армия, а цирк шапито какой-то…

Марат связался с комбатом, доложил обстановку. Лымарев в свою очередь вышел на связь с Суходолом, получил от него приказ и спустил его вниз. Да, действительно, данные об обороне противника на высоте имелись, но генерал требовал подтвердить их разведкой.

Крушилин сосредоточенно посмотрел на Извекова.

– Продолжаем движение. До обнаружения противника…

Ушаков непонимающе чесал за ухом.

– Ахинея какая-то. У нас же достоверные данные. Что там еще можно подтверждать?..

– Начальству видней, – пожал плечами Марат.

Если он и мог позволить себе обсуждать приказ командира, то лишь после его выполнения. А пока он в процессе – никаких вопросов и никаких сомнений. Он солдат, и этим сказано все.

К тому же разведка на то и разведка, чтобы искать и находить сведения о противнике, подтверждать ранее полученные данные. А подтвердить их не так уж и сложно. Тихой сапой подобраться к спящим боевикам, выдернуть одного из них, взять на буксир и домой. А с «языками» на войне не церемонятся, здесь уголовно-процессуальный кодекс не действует. Есть на вооружении методы убеждения, которым бы позавидовал сам Борман.

Ушаков показал на карте, как лучше подобраться к окопам противника. Движением пальца Марат обозначил линии прохода, спросил ротного насчет мин, но тот лишь пожал плечами.

– Ну, вчера, может, и не было. А как сегодня, не знаю. Они ж не спят, сволочи. А погода сами видите какая, ни зги не видно. Может, что-то и намудрили за ночь…

– Ладно, на месте разберемся, – Марат порывисто свернул и спрятал карту.

К позициям противника решено было пробираться двумя группами. Действовать независимо друг от друга, но, в случае чего, поддержать огнем и маневром.

Перед расставанием Марат легонько хлопнул Эдуарда по плечу.

– Ну, ни пуха.

– А, к черту!

У него был такой вид, будто он в самом деле отправлялся к черту на рога. Нервничает Извеков. А вроде бы и не новичок. Может, предчувствие гложет… Если так, то плохо дело. Перед боем солдат должен отключаться от всяческих фантазий, как корабль, когда он снимается с якоря и уходит в море. Худо, когда в голову начинают лезть дурные мысли. Марат умел отключаться и своих подчиненных учил тому же. Да и Эдуард тоже знает, как настраивать себя и своих бойцов на выполнение задачи, как концентрировать внимание на противнике. Он опытный боевой офицер, он не подведет…

Темнота – друг разведчика. Зимний холод и промозглость тоже ему на руку.

Это где-нибудь в Москве сейчас снег и мороз. А в Чечне в начале декабря снегом и не пахнет. Температура чуть выше нуля, но сырость такая, что и на тридцатиградусном морозе не так холодно. Дождь, слякоть… В такую погоду только разведчиков выгоняют на улицу. И улица эта проходит через чеченские окопы.

Холод Марату нипочем. Он родился в Хабаровске, учился в Уссурийске в Суворовском училище, затем – военное училище в Благовещенске, последние два года служил под Мурманском. И его бойцы не понаслышке знают, что такое северные морозы. В этом плане Чечня для них чуть ли не курорт. Только уж больно лютые «доктора» на этом «курорте». И лечат не касторкой, а свинцовыми пилюлями…

Разведчики торопились не спеша. Марата нисколько не прельщала перспектива оказаться на минном поле. Но и зацикливаться на обнаружении мин тоже нельзя. Уже утро. Хорошо, хоть время зимнее – темнота держится долго.

Марат первым обнаружил мину. Это была растяжка, установленная на трех врытых в землю металлических колышках. «Лягушка». Дернешь за растяжечку, чека взрывателя и откроется. Пороховой вышибной заряд подбросит мину на метр вверх и оторвет тогда служивому голову вместе с «красной шапочкой»…

Самоликвидатором эта мина не оснащается, элементов неизвлекаемости нет. Однако очень высокая чувствительность взрывателя делает разминирование крайне опасным. А обезвредить мину надо. Путь назад должен быть свободным.

Марат внимательно осмотрел участок минирования. «Чехи» не самые лучшие саперы в мире, но и дилетантами в минном деле их не назовешь. Вполне способны на то, чтобы установить «лягушку» на неизвлекаемость с помощью дополнительной мины-сюрприза… Но ничего такого Марат не обнаружил и приступил к обезвреживанию. Для опытного разведчика это не самое сложное дело…

По пути к вражеским позициям он обезвредил еще три мины – такую же «лягушку» и две обычные «эфки» на самодельных растяжках. Все тихо, без сучка и задоринки. Спят «сучки» в своих окопах, ни хрена не слышат. А если и не спят, то все равно ничего не услышат. Разведчики свое дело знают – продвигаются вперед бесшумно.

Не дал капитан Ушаков ясной картины насчет мин. Зато линию передовых окопов указал правильно. Марат первым подошел к ним. Дождался, когда к нему подтянутся все разведчики. Затаился. Прислушался. Тишина вокруг. Только слышно, как шуршит капюшон на голове под каплями дождя. А «чехов» не слыхать… Может, и нет их здесь. Но ведь окопы-то есть. К тому же в полный рост. Бруствер заботливо укреплен деревом. Возможно, и блиндажи где-то есть. Там «чехи» сейчас и отсыпаются. Но ведь должны же быть выставлены «секреты»… Ночь. Тихо. И тревожно…

Марат бесшумно «втек» в окоп, за ним все остальные. И тут где-то недалеко рванула сигнальная мина. Спустя секунду послышался треск автоматных очередей, ухнули «подствольники», хлопнули гранаты… Группа старшего лейтенанта Извекова обнаружена. Завязался бой.

В воздух взвилась красная ракета. Извеков требует помощи. И Марат готов был помочь ему. Он может выйти в тыл обороняющимся «чехам» по траншеям сообщения, нанести удар и уже в составе двух разведгрупп отступить на исходные позиции. Он уже сориентировался, уже отдал команду вперед, когда сквозь шум боя услышал отборный мат на чистом русском языке. Это по тем же траншеям на помощь своим бежала группа боевиков.

– Мать твою, что за хрень? – орал кто-то из «духов».

Видимо, подбадривал себя и других.

А «дух», судя по всему, славянского происхождения. И его спутники – отбросы той же породы.

Марат развернулся лицом к опасности, опустился на одно колено на дно окопа, взял на изготовку автомат. Его подчиненные также присели, готовые к бою. И когда на них выскочили наемники, встретили их дружным огнем. Два боевика были убиты, остальные обратились в бегство. Марат бросил своих разведчиков в погоню. Сам первым нагнал и сшиб с ног наемника, сокрушительным ударом в затылок выбил из него сознание. И уже после этого вскинул автомат, чтобы ударить вдогон по паникерам.