— Заклинание невидимости, господин? — догадался Талиесин, и я вспомнил, как часто Нимуэ творила такие чары.

Галахад презрительно фыркнул: языческое объяснение его не убедило.

— Они подошли под покровом ночи, — предположил он, — и схоронились в лесах, дожидаясь своего часа, а мы были слишком заняты, чтобы заметить неладное.

— Пусть теперь эта сука сражается с Мордредом вместо нас, — усмехнулся Кулух.

— Не станет Нимуэ с ним сражаться, — возразил я. — Она к нему примкнет.

Но так просто Нимуэ сдаваться не собиралась. По дороге, огибающей топи с севера, мчался конный отряд, а за копейщиками следовала целая орда пеших безумцев. Река текла к морю не напрямую, но петляла по прибрежной равнине, и я знал, что на каждой излучине западного берега нас будет ждать враг.

Конники и впрямь нас поджидали, но чем ближе к морю, тем шире делалась река, тем стремительнее несла свои воды, и на каждой излучине мы благополучно проносились мимо. Всадники слали нам вдогонку проклятия и скакали дальше, к следующей излучине, откуда можно было забросать нас копьями и стрелами. У самого моря река выровнялась: всадники Нимуэ мчались наравне с нами на протяжении всего этого длинного отрезка пути — здесь-то я и увидел впервые саму Нимуэ. В белых одеждах, с тонзурой, как подобает друиду, верхом на белом коне. В руке она сжимала Мерлинов посох, на поясе висел меч. Она кричала на нас, но ветер относил слова прочь; и тут река свернула на восток, и мы заскользили прочь от нее между заросшими тростником берегами. Нимуэ развернулась и погнала коня к устью реки.

— Мы спасены, — промолвил Артур.

Запахло морем, в небе перекликались чайки, впереди слышался неумолчный гул накатывающих на берег волн; Балиг с саксом уже готовились поднять рей с привязанным к нему парусом. Осталось преодолеть лишь последнюю излучину, выдержать одно-единственное, последнее столкновение со всадниками Нимуэ — и нас вынесет в Северн.

— Скольких мы потеряли? — спросил Артур. Мы принялись перекликаться. От стрел погибли лишь двое; и одна севшая на мель лодка была разгромлена подчистую; но бо?льшую часть нашего маленького флота удалось сохранить.

— Бедняга Эмрис, — промолвил Артур, надолго замолчал и наконец совладал с грустными мыслями. — Через три дня, — промолвил он, — мы воссоединимся с Саграмором. — Артур загодя отослал гонцов на восток, и теперь, когда Мордредова армия покинула Думнонию, конечно же, ничто не помешает Саграмору прийти к нам на помощь. — Армия у нас небольшая, зато отменная, — промолвил Артур. — Чтобы разбить Мордреда — в самый раз, а потом мы начнем все сначала.

— Начнем все сначала? — не понял я.

— Еще раз разгромим Кердика, — объяснил он, — и вколотим немного здравого смысла в Мэурига. — Артур горько рассмеялся. — Вечно оно так: говоришь себе — еще одна, последняя битва — и все, а битвы никак не заканчиваются. Ты заметил? Всякий раз, как подумаешь, что все улажено, глядь — новая беда стряслась. — Он тронул рукоять Экскалибура. — Бедняга Хигвидд. Мне будет его недоставать.

— Меня тебе тоже будет недоставать, господин, — хмуро отозвался я. Культя левой руки мучительно ныла, и необъяснимо зудела недостающая рука — зудела так убедительно, что я все порывался почесать ее.

— Тебя — недоставать? — Артур изогнул бровь.

— Когда меня Сэнсам призовет.

— А! Мышиный король! — Артур коротко улыбнулся мне. — Думается, наш мышиный король захочет вернуться в Думнонию, верно? Вряд ли ему удастся выдвинуться в Гвенте, там и без того полным-полно епископов. Нет, он, конечно же, запросится обратно, а бедняжка Моргана захочет восстановить святилище на Инис Видрин, так что я заключу с ними сделку. Гвидр, так и быть, дозволит им поселиться в Думнонии — в обмен на твою душу. Не тревожься, Дерфель, мы освободим тебя от клятвы. — Он хлопнул меня по плечу и перебрался вперед, туда, где под мачтой устроилась Гвиневера.

Балиг выдернул из ахтерштевня стрелу, отломал железный наконечник, спрятал его в карман на счастье, а оперенное древко швырнул за борт.

— Ох не нравится мне все это, — признался он мне, дернув подбородком в сторону запада. Я обернулся: далеко за морем клубились черные тучи.

— Никак, дождь собирается? — спросил я.

— А с дождем и ветер неслабый, — зловеще предрек он и сплюнул за борт, чтобы отвратить дурное. — Ну да плыть нам недалеко. Глядишь, и ускользнем. — Балиг навалился на рулевое весло, и лодка понеслась по последнему широкому витку реки. Теперь мы плыли на запад, против ветра: поверхность реки взбугрилась мелкими пенными бурунами, волны ударяли в нос лодки и расплескивались по палубе. Парус еще не подняли. — А ну навались! — прикрикнул Балиг на наших гребцов. Сакс взялся за одно весло, Галахад за другое, Талиесин и Кулух заняли среднюю банку, а два Кулуховых сына устроились сзади. Шестеро гребцов налегли на весла изо всех сил, борясь с ветром; течение и отлив по-прежнему работали на нас. Знамена на носу и корме заполоскались на ветру, стрелы, запутавшиеся в полотне, сухо задребезжали.

Впереди река поворачивала к югу — там, как я знал, Балиг поднимет парус и ветер понесет нас прямиком к морю. Нам придется держаться отмеченного ивовыми прутьями фарватера, что пролегает между обширными мелями, до тех пор пока не окажемся на глубине, а уж там мы повернем от ветра и возьмем курс на думнонийское побережье. — Путь-то недолог, — ободряюще проговорил Балиг, поглядывая на тучи, — совсем недолог. Этот ветерок мы обгоним.

— А удастся ли лодкам держаться всем вместе? — осведомился я.

— Более-менее. — Балиг качнул головой в сторону лодки прямо перед нами. — Это вот старое корыто непременно отстанет. Плавает, что супоросая свинья, право слово, но совсем не отобьется, нет, не отобьется.

Всадники Нимуэ поджидали нас на длинной отмели, там, где река сворачивала на юг, к морю. Завидев нас, жрица выехала из толпы копейщиков и направила коня на мелководье, а подплыв еще ближе, я увидел, как двое ее воинов подтащили к ней пленника.

Сперва я подумал было, это кто-то из наших, захваченный со злополучной лодки, но затем узнал в пленнике Мерлина. Бороду ему отрезали, нечесаные седые космы трепал поднявшийся ветер, старик глядел на нас пустыми глазницами, но я готов был поклясться — он улыбается. На таком расстоянии лица я рассмотреть не мог, но ручаюсь вам, пока его волокли на мелководье — он улыбался. Он знал, что произойдет.

И я вдруг тоже все понял, но помешать ничем не мог.

Нимуэ выловили из этого самого моря еще ребенком. Банда работорговцев захватила ее в Деметии и повезла через Северн в Думнонию, но в пути разыгрался шторм и все корабли затонули. Команда и пленники пошли ко дну — все, кроме Нимуэ, которую вынесло на скалистый берег Инис Вайра живую и невредимую. Мерлин спас ребенка и нарек ее Вивианой, в угоду Манавидану, ибо Манавидан явственно возлюбил девочку. Строптивица Нимуэ отзываться на это имя не желала, но теперь я его вспомнил — вспомнил и то, что она избранница Манавидана, и понял, что Нимуэ вознамерилась прибегнуть к помощи бога, дабы обрушить на нас великое проклятие.

— Что она затеяла? — встревожился Артур.

— Не смотри туда, господин, — попросил я.

Двое копейщиков вернулись по мелководью на берег, оставив слепого Мерлина рядом с конем Нимуэ. Бежать старик не пытался. Просто стоял там, и седые его волосы развевались в беспорядке, а Нимуэ между тем вытащила из-за пояса нож. Кинжал Лауфродедда.

— Нет! — закричал Артур, но ветер унес его протест назад, путем нашей лодки, обратно через болота и тростники, обратно в никуда. — Нет! — заорал он снова.

Нимуэ направила друидический посох на запад, запрокинула голову к небесам и завыла. Мерлин словно прирос к месту. Наш флот плыл мимо, и, прежде чем поднять парус и стрелой унестись на юг, каждая из лодок проходила совсем близко от отмели, где стоял конь Нимуэ. Нимуэ дождалась приближения нашей осененной знаменами ладьи — и только тогда опустила голову и уставилась на нас единственным глазом. Она улыбалась, и Мерлин тоже. Теперь я видел происходящее как на ладони: Нимуэ наклонилась в седле,