- Получается, что наркотики - это тоже такие вещества, которые являются проявлениями каких-то существ, какого-то сознания?
- Естественно! И они не менее 'агрессивны', чем то сознание, которое стоит за негативными эмоциями - ну то есть некоторые интерпретируют его действия как 'агрессию'. Поэтому и на героин можно подсесть буквально с первого же приема, и уже не вырваться никогда из его лап, и на марихуану народ садится так прочно, что как правило уже не слезает. И негативные эмоции...
- Насколько я знаю, марихуана не вызывает привыкания, почему ты говоришь, что с нее не слезают?
- Я знаю, что я говорю, Майя... к марихуане редко возникает физиологическая привязанность, и это и имеют в виду, когда говорят, что марихуана не вызывает привыкания - нет ломок, нет ничего такого, что возникает, например, от героина. Но есть другая сторона дела - привыкание психическое. Без марихуаны мир становится таким серым... и чем дальше, тем серее, и тем больше хочется вновь окунуться в марихуановый дым, тем меньше шансов на то, что ты своими силами начнешь двигаться именно туда, куда хочешь ты, а не куда ведет тебя наркотик. Марихуана - это тюрьма, ужасная тюрьма. Стены у нее резиновые, но под резиной - сталь.
- Ты сказал 'куда ведет наркотик', что ты имеешь в виду?
- Я расскажу тебе об этом потом.
Каору взглянула на свои часы, нажала несколько кнопок, вытащила из кармана на штанине блокнот с ручкой и начала ставить в нем какие-то значки и циферки.
- Если сейчас у вас дела, я могу пока побродить, а потом подойти сюда снова.
- Побродить? - Каору подняла на меня взгляд. Майя, ты в стане 'ультра', нет времени 'бродить', здесь никто не 'бродит', 'бродить' будешь по улицам Дарамсалы, - Каору размеренно проговаривала фразы, делая каждый раз акцент на слове 'бродить'.
- Зачем тебе столько часов?
Молчание.
- Каков твой возраст? - пока Каору продолжала делать заметки, Мишель вступила в разговор. Глубокий, низкий голос, мне нравится... и ее руки мне нравятся...
- Мне 26, а что?
- А мне 6649.
- Не поняла...
- Знаешь, почему тебе 26?
- Ну...
- Потому что ты спишь, а не живешь.
- Не понимаю, что ты имеешь в виду?
- Представь себе, ты - спринтер, бегаешь стометровку. На ста метрах дистанции ты проживаешь целый кусок жизни. Ты следишь за каждым моментом - как чувствует себя та или иная группа мышц, как прошел старт, как наращивается ускорение, стадион со зрителями уплывает в сторону, ты не слышишь ни аплодисментов, ни криков - все сосредоточено вот на этой самой секунде, вот на этой, любая из десяти секунд - это целая повесть, ты можешь подробно, на две страницы текста описать каждую из них... и теперь возьми стайера, который бежит марафон. Спроси его - что было между восьмидесятым и сто восьмидесятым метром? Он выпучит глаза и рассмеется. Так вот мы - спринтеры, нам некогда бежать марафон, у нас в запасе лишь 50-60 лет, и это в лучшем случае. Ну и дело не только в этом - просто мы спринтеры по характеру, по темпераменту. Я не хочу ждать просветления, которое настигнет меня через 100 или 500 лет - я хочу жить прямо сейчас, я прямо сейчас хочу захлебываться полнотой жизни, понимаешь? Поэтому я не меряю свой возраст годами, это абсурд, да это и невозможно, потому что сейчас я за день переживаю больше, чем раньше переживала за месяц - это легко увидеть и по дневникам, да и сама прекрасно это чувствуешь. Я меряю свою жизнь днями! Мой день разбит на условные 'месяцы', поскольку в сутках 24 часа. Первые два часа - январь, вторые - февраль и так далее. И каждый 'месяц' я даю себе письменный отчет в том - что произошло за это время. Что я делала в практике, что получилось, что не получилось, какие появились новые мысли, новые идеи, новые оттенки восприятий и так далее. Каору сейчас делает то же самое - она пишет о том важном, что случилось с ней за прошедшие два часа, что ей удалось сделать в своей практике. Как тебе такой подход к жизни?
- Офигительно! И что - в самом деле КАЖДЫЕ два часа в твоей жизни происходит что-то важное?
- Да. Обычно мой отчет о прожитом 'месяце' занимает страницу текста, а иногда и два и пять, иногда несколько строк, но так, чтобы не было вообще ничего - так бывает крайне редко, и это свидетельствует не о том, что что-то во мне исчерпалось, а только о том, что этот 'месяц' я 'проспала'.
- И что же напишет Каору о том, что произошло в последние 'две недели' ее 'месяца', если она разговаривала со мной и ничем больше не занималась? Ну вот пара негативных эмоций...
- О... уверяю тебя - много чего она запишет в своем дневнике, много чего, Майя!:) - они обе рассмеялись, Мишель еще плотнее, как медвежонок, обхватила меня сбоку руками и ногами. - Ты ошибаешься, думая, что она ничего больше не делала, а только разговаривала с тобой. Во-первых, сам разговор представляет из себя определенную практику, потому что любой разговор - это смесь наплывающих желаний, эмоций, мыслей, озабоченностей, стереотипов и прочих состояний. Только обычные люди говорят, просто поддавшись потоку слов, который принят в данной ситуации. Мы так не общаемся, потому что то, как 'принято' - так нас не устраивает. Мы тщательно следим за каждым словом, каждый раз экзаменуя себя - вот это я хочу сказать и сделать? А вот это? Или это просто вовлечение в получение впечатлений? Или это я говорю, потому что неудобно промолчать? И уж конечно мы предельно тщательно следим за тем, чтобы не возникло негативных эмоций во время общения, занимаемся эмоциональной полировкой. Не думай, что перед тобой просветленные существа:) И я и Каору и другие люди, которых ты тут встретишь - самые что ни на есть существа омраченные, и все, что на данный момент нас отличает об обычного человека, это непоколебимое стремление выбраться из трясины.
- Да нет, насколько я вижу, вы не такие уж 'обычные' омраченные люди... и вот еще что - я не знаю, что такое 'эмоциональная полировка'.
- Ну конечно, совсем прямо обычными нас уже не назовешь, но ультра не любят вешать себя на доску
