Французам и этот последний путь отступления. К ним послали требовать сдачи, но один из парламентеров был оставлен в плену, а другой, флигель-адъютант императора, полковник Рапатель, убит пулею, пущенною из того самого каре, в рядах которого стоял родной брат его. Между тем буря усиливалась. Мрак от снега, дождя и дыма сгустился до того, что даже в нескольких шагах невозможно было различать предметы, и маршалы два раза въезжали в каре, из опасения быть увлеченными своею расстроенною конницей. Наконец, около четырех часов дня буря несколько уменьшилась, и погода стала проясняться. Видя непреклонность неприятеля, Русские решились атаковать его со всех сторон. Дивизион кавалергардов, лейб-казаки, лейб-уланы и Северские драгуны врезались в несколько каре. Кинбурнский и Смоленский драгунские полки с дивизионом Лубенских гусар поддерживали эту последнюю, решительную атаку, производимую в виду обожаемого монарха. Минута была одною из самых ужасных и беспощадных. Сам государь со своим конвоем должен был въехать в одно каре чтоб остановить кавалергардов, в пылу боя кинувшихся на один из батальонов, только что положивший оружие. Напрасно многие повторяли его величеству об угрожавшей ему опасности. «Хочу пощадить их!» — отвечал он. Пленные генералы были представлены обоим монархам. Государь хвалил выказанную ими храбрость, приказал возвратить им экипажи и принял живое участие в судьбе пленных, которых на одном только этом месте было взято до четырех тысяч человек.

Лейб-гвардии уланский полк в этот день потерял убитыми двух обер-офицеров, 10 рядовых, 47 лошадей; ранеными 4 обер-офицера, 34 рядовых, и без вести пропала одна лошадь.

Это дело, где было взято победителями 10.000 пленных, 80 пушек, 200 зарядных ящиков, весь обоз и парки, облегчило союзникам покорение Парижа; вместе с тем оно представляет блистательный пример победы одержанной под ужасною бурей исключительно одною конницей над многочисленною пехотой и значительною кавалерией. Дело было начато нами почти случайно, ведено на марше и без всякого предварительного распоряжения. Его можно назвать, в полном смысле, лихим поэтически-вдохновенным кавалерийским экспромтом.

Лейб-гвардии уланский полк за 13-е марта получил Георгиевские кресты на серебряные трубы и 30 знаков отличия военного ордена. Генерал-майору Чаликову дан Георгий 3-й степени, а всем пяти ротмистрам[72] тот же орден 4-й степени. Четыре офицера получили золотые медали за храбрость, пятеро алмазные знаки ордена Св. Анны 2-й степени, десять Св. Владимира 4 -й степени с бантом, семеро — Св. Анны 2-й степени, и семеро тот же крест 3-й степени. Кроме того, союзные государи пожаловали Чаликову орден Красного Орла 2-го класса и командорский орден Св. Леопольда большого креста; восемь офицеров удостоились прусского ордена «За заслуги» (Pour le Merite). Император Австрийский за дело при Фершампенуазе прислал в полк три золотые и шесть серебряных медалей, а король Баварский возложил на вахмистра лейб-эскадрона золотую медаль, и, наконец, по низвержении Наполеона, Людовик XVIII, восстановленный король Франции, пожаловал в лейб-уланский полк три креста Почетного Легиона, один из коих был возложен на генерал-майора Чаликова. Громкое имя Фершампенуаза достойно заключает собою славную боевую летопись лейб-гвардии уланского полка за весь период войн 1812, 1813 и 1814 годов, блистательным финалом которого был церемониальный марш русской гвардии в стенах покоренного Парижа.

Настоящая статья, равно как и последующая (под заглавием: Военная жизнь в Варшаве, с 1815 по 1831 год), составляют эпизоды из Истории лейб-гвардии Уланского Его Величества полка, над которой по Высочайшей воле работает автор. Предлагаем вниманию читателя эти эпизоды, потому что в них заключается много интересных сведений о военной эпохе того времени, а также о цесаревиче Константине Павловиче, его характере и отношениях к своим войскам. Личность цесаревича, достойная внимания и изучения во многих отношениях, вообще мало разработана в нашей литературе, и автор, в пределах своей задачи, имеет в виду отчасти пополнить этот пробел. — Ред.

Воспоминания Ф. В. Булгарина, т. II, стр. 159 и 160.

Высочайший указ от 16-го мая 1803 года (см. Полн. Собр. Зак., т. XXVII, № 20764). При императоре Павле все регулярные военные силы России были разделены на тринадцать территориальных инспекций, со включением и гарнизонных частей. Каждая инспекция занимала известный определенный район и составляла нечто среднее между дивизией и корпусом, смотря по числу входивших в ее состав войск, в строевом же, равно как и в хозяйственном отношениях подчинялась особому инспектору.

Полн. Собр. Зак., т. XXVII, № 20935. Высочайший приказ, отданный в С.-Петербурге 11-го сентября 1803 года: «Бывшему шефу оного (Одесского гусарского) полка, генерал-адъютанту барону Винцингероде исправлять по-прежнему должность генерал— адъютанта». Барон Винцингероде вскоре был употреблен по дипломатической части (см. Воспоминания Ф. Булгарина, т. II, стр. 160). Приказ по Одесскому гусарскому полку от 17-го сентября 1803 года. (Архив Л.-Гв. Уланского полка. История того же полка, соч. С. Гавловского, ч. III, стр. 91, приложение № 1).

Военно-Энциклопедический Лексикон, т. XIII, стр. 202.

Обозрение состава и устройства регулярной русской кавалерии, соч. П. А. Иванова, стр. 89.

Хроника Императорской Российской армии.