волосы, подумала, что с нетерпением ждет приема, даже несмотря на столь загруженный день. Потом надела длинное узкое платье цвета меда и направилась вниз – проверить, все ли готово к приему, и помочь миссис Льюис на кухне. Тогда-то ей в голову и пришла довольно неприятная мысль: а может, пренебрежение Ллойда к ее благотворительным шоу и балам как раз и связано с тем, что сама она их так любит? Может быть, ему неприятно видеть ее восторг и удовлетворение своими успехами?

Войдя в просторную, прекрасно оборудованную кухню, Морин убедилась, что у миссис Льюис – спокойной, расторопной женщины, уже несколько лет работавшей экономкой у них в доме, практически все готово к приему гостей. Морин помогла ей расставить на серебряных подносах крошечные салатники с закуской и тарелки с канапе, которые они вместе приготовили накануне, попробовала компот из тропических фруктов и добавила капельку мяты, затем достала огромный хрустальный кубок для пунша – она сама отыскала его в антикварной лавке – и наполнила его пуншем «Фишхаус», любимым напитком Ллойда. Теперь оставалось лишь в самый последний момент положить туда кубики льда.

Закончив с делами на кухне, она на всякий случай еще раз обошла бассейн. Небо быстро темнело, свет фонарей на дне бассейна подчеркивал безмятежную синеву воды, и Морин, любуясь манящей гладью, от души пожалела, что обязанности хозяйки не позволят ей окунуться. Разве что потом, когда уже разойдутся все гости, она сумеет уговорить Ллойда поплавать. Разрядка ему не повредит – в последнее время он очень много работал, и у него не оставалось времени ни на плавание, ни даже на его любимый теннис.

Она все еще стояла у края бассейна, уставившись невидящим взглядом на воду, когда услышала позади себя шаги.

– Так-так, миссис хозяйка, о чем задумались? Примеряем очередной лавровый венок? Еще одну почетную золотую звезду для самой гостеприимной хозяйки во всем Бэй-Сити?

Ей даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Ноа Ларсена, троюродного брата Ллойда. Стоявший перед ней человек – и стоявший, кстати, в довольно развязной позе, не преминула отметить про себя Морин, – был очень высок и внушителен, в то время как Ллойда можно было назвать скорее коренастым, и все же между ними было такое сходство, что многие принимали их за родных братьев и удивлялись, узнав об их дальнем родстве.

Но если в улыбке Ллойда всегда сквозила легкая отстраненность, то ухмылка Ноа, заразительная и искренняя, отражала врожденное чувство юмора – зачастую весьма дерзкого, – благодаря чему он казался моложе своих тридцати трех лет. Морин всегда поражало, что у Ллойда такой брат – настоящий атлет. Случалось, ее вводили в заблуждение его ленивый, с хрипотцой, голос и вальяжные манеры, но стоило ей увидеть его на теннисном корте или в бассейне, как она вспоминала, что все это – одна видимость.

Ноа прекрасно понимал, что смущает ее, и Морин даже подозревала, что он находит какое-то извращенное удовольствие в поддразнивании ее, причем его шпильки зачастую попадали слишком близко к цели для душевного спокойствия Морин. «Что ж, в этот раз я ни за что не попадусь на его крючок», – решила она, возвращая ему такую же насмешливую улыбку.

– Так-так, вечный странник наконец-то соизволил ступить на землю предков, – отозвалась Морин.

Подойдя неспешным шагом к Ноа, она подставила ему щеку для поцелуя.

– И надолго остановка? На час? Или даже на два?

Его ухмылка стала еще шире.

– Почти угадала. Я приземлился сегодня днем, а уже ночью улетаю в Африку. И поскольку в Штаты я вернусь только месяца через три, а то и больше, то решил, что стоит проведать моих единственных кровных родственников. Ну и, само собой, мою прелестную невестку. Как поживаешь, Морин?

Когда он произнес ее имя, его голос как-то незаметно изменился, и Морин несколько секунд с любопытством вглядывалась в него, гадая – почему за его дружеской улыбкой и беспечными репликами ей всегда чудится нечто недосказанное?

– Отлично… Просто отлично. Ты останешься на вечеринку, правда ведь? Уверена, что приглашенным на наш прием дамам это придется по душе.

– А тебе? Тебе самой, Морин?

– Ну, разумеется. Ты всегда желанный гость в этом доме.

– Тогда останусь – но лишь до десяти. Я взял в аэропорту машину напрокат – решил, что не стоит связываться со своей на каких-нибудь несколько часов. У себя дома я уже был, там все в порядке. Как ни странно, ничего не тронуто. Однажды, уверен, я вернусь и обнаружу, что мой дом унесло ураганом в океан… или местные подростки растащили его по камешку.

Несмотря на то, что работа в качестве инженера-консультанта забрасывала Ноа в самые разные уголки света, он все же купил себе дом на побережье. Один из соседей следил за домом в отсутствие Ноа, то есть практически круглый год. Время от времени Ллойд и Морин проводили там денек, когда ездили позагорать на пляж. «Но этого не случалось уже очень давно», – вдруг подумала она. В последнее время Ллойд работал не только по вечерам, но и по выходным тоже.

Только сейчас Морин заметила, что Ноа не сводит с нее пристального взгляда синих и неожиданно серьезных глаз. Она раздраженно поморщилась. Что он там увидел? Помада, что ли, у нее размазалась? Да нет же, ясно, что дело не в помаде. Перед тем как спуститься, она все тщательно проверила – и косметику, и одежду. Морин давно завела такую привычку, чтобы не беспокоиться о своем внешнем виде, отдавая все внимание гостям.

И потому сейчас она знала, кого он перед собой видит, – не красавицу, конечно, но довольно миловидную молодую женщину; длинные рыжие пряди разделены пробором ровно посередине и, мягкой волной накрывая каждое ухо, подхвачены сзади заколкой. Классически простого покроя платье выгодно обрисовывает изгибы фигуры. Так почему Ноа разглядывает ее с таким странным выражением в глазах?

– Ну, выкладывай, в чем дело? Что ты меня рассматриваешь, как жука под микроскопом? – Она даже и пытаться не стала скрыть раздражение.

Его густые, выгоревшие и оттого еще сильнее выделяющиеся на загорелом лице брови взлетели вверх.

– Ты так считаешь?

– Именно. Ты вечно так на меня смотришь – всякий раз, когда бываешь здесь.