Сахарисса.
– Похоже. Наверное, у кого-то была аллергия на лошадей.
– И… э… ты можешь ориентироваться здесь?
– Я гном. Мы под землей.
– Вы ведь собираетесь вломиться в подвалы
– Кто, мы?
– Вы, вы.
– Ничего подобного не собираемся делать.
– Но ведь делаете.
– Это что, эквивалент взлома, по-вашему?
– Да, и вы как раз это и планировали, верно?
Боддони улыбнулся.
– Ну… немного. Просто чтобы осмотреться. Понимаете ли.
– Хорошо.
– Что? Вас это не беспокоит?
– Вы ведь не будете никого убивать?
– Мисс, мы не такие!
Сахарисса выглядела слегка разочарованной. Она долгое время была респектабельной молодой женщиной. Для некоторых людей это означает, что в них просто накапливаются большие запасы нереспектабельности, только и ждущие повода вырваться наружу.
– Ну… тогда просто доставите им кое-какие неприятности?
– Да, вероятно.
Гномы уже пробирались по туннелю на другую сторону погребенной улицы. В свете их факелов она могла разглядеть старые фасады, заложенные двери и окна.
– Вот, мы должно быть, на нужном месте, – решил Боддони, указывая на нечеткий прямоугольник, образованный кирпичами худшего качества.
– Вы что, вот так просто вломитесь туда?
– Если что, скажем что заблудились, – успокоил ее Боддони.
– Заблудились под землей? Гномы?
– Ну хорошо, тогда скажем, что мы пьяные. В
Старые кирпичи раскрошились под ударами. Из пролома пролился свет. Открылся проход в подвал. Сидевший за письменным столом человек уставился на них, разинув рот.
– О, это вы, мисс, – сказал Режу-Себя-Без-Ножа Достабль. – Привет, парни. Рад вас видеть….
Команда уже собралась уходить, когда под мост галопом примчался Гаспод. Он бросил беглый взгляд на других собак, толпившихся у огня, а потом нырнул под полы ужасного пальто Старого Вонючки Рона и тихонько заскулил.
Пока вся команда разобралась, что происходит, прошло некоторое время. В конце концов, бродяги были способны битых три часа препираться, кашлять и творчески не понимать друг друга всего лишь из-за того, что кто-то сказал «Доброе утро».
Первым разобрался во всем Человек-Утка.
– Эти люди охотятся за терьерами? – спросил он.
– Да! Это все из-за проклятой газеты! Нельзя, черт их возьми, доверять газетчикам!
– И те же люди бросили вон тех собачек в реку?
– Да! – тявкнул Гаспод. – Дело пахнет керосином!
– Ну, мы тебя защитим, если что.
– Ага, но
Команда была впечатлена этой речью. При их безденежной экономике 50 долларов казались целым состоянием.
– Иметьих! – сказал Старый Вонючка Рон.
– Собака есть собака, – изрек Арнольд Бочком, – потому она и зовется собакой.
– Гаарк! – харкнул Генри Гроб.
– Верно, – согласился Человек-Утка, – фальшивая борода тут вряд ли поможет.
– Ну, пусть тогда ваши мощные мозги
Эндрюс Всевместе заурчал. На его лице сменяли друг друга различные выражения, принадлежащие различным личностям. Наконец, они остановились на восковой пухлости леди Гермионы.
– Мы
– Ну и во что можно превратить собаку? – засомневался Человек-Утка. – В кошку?
– Собака, это не
Когда Вильям вернулся в редакцию, гномы стояли, собравшись в кучку. Эпицентром этого собрания, кучкообразующей сердцевиной, оказался мистер Достабль, который выглядел так, как выглядел бы на его месте любой, кого преизрядно унасекомили. Вильям никогда не видел человека, которому слово «унасекомленный» подходило бы больше. Это слово означало личность, на которую Сахарисса изливала свое возмущение двадцать минут подряд.
– Проблемы? – спросил Вильям. – Привет, мистер Достабль…
– Скажи мне, Вильям, – спросила Сахарисса, медленно нарезая круги вокруг стула, на котором сидел Достабль. – Если бы статьи были пищей, с какой едой ты сравнил бы статью «Золотая Рыбка Сожрала Кота»?
– Что? – Вильям уставился на Достабля. Он начал понимать, в чем дело. – Я думаю, это было бы что-то такое, длинное, тонкое, – сказал он.
– Заполненное всякой гадостью сомнительного происхождения?
– Послушайте, не обязательно общаться в таком тоне… – начал Достабль, но стих под яростным взглядом Сахариссы.
– Да, но вкусной гадостью. Такой гадостью, какую не захочешь, а съешь, – добавил Вильям. – Что здесь происходит?
– Послушайте, я не
– Не хотел
– Мистер Достабль писал все эти выдумки для
– Но ведь никто же все равно
Вильям подтащил к себе стул, и уселся на него задом наперед, сложив руки
