Эмили чувствовала его сильную хватку, понимала, что это не пустые слова, и невольно содрогнулась. И тут он ее оттолкнул. Не оглядываясь, девушка сделала несколько неловких гребков и ощутила дно под ногами, еще несколько шагов, и она выкарабкалась на берег. Хотелось вскочить и бежать куда глаза глядят, но, вспомнив, что ее считают больной, Эмили распласталась на песке, как выброшенная на берег рыба. Можно бы попытаться добежать до зарослей, но что, если Джастин погонится за ней?

За спиной послышался шумный плеск воды. Джастин выходил из моря, подобно Посейдону, величественному во гневе. Струйки воды стекали с него, мокрые брюки плотно облегали бедра, и Эмили испуганно отвела глаза. Но причин для беспокойства не было, Джастин прошагал мимо, не удостоив ее взглядом, будто мимо краба.

— Джастин, — робко позвала она. Он задержался лишь на мгновение, поднял ракушку и швырнул далеко в море.

— Господин Коннор! — крикнула Эмили, но Джастин не сбавил шага и вскоре растворился в сгущающихся сумерках. — Ты обманул меня! — не унималась девушка. — Ты же обещал, что не бросишь меня одну.

Ответа не последовало, Эмили бессильно упала на песок, сжала кулаки и прокляла свою незадачливую жизнь. Какая идиотка! Ведь он начал было раскрываться перед ней, впустил ее в тайники своей души, заговорил о Новой Зеландии, искателях приключений и золоте, а она… Она повела себя как набитая дура.

Девушка легла на спину, скрестив руки на груди, и уставилась на луну, повисшую на горизонте, как невесомая жемчужина. Волны щекотали пятки, легкий ветерок ласкал щеки, и можно было так бездумно лежать до бесконечности. Интересно, удастся ли ползком добраться до хижины и сколько это займет времени? Может, потихоньку похромать вверх по тропинке? А Джастин тем временем будет с усмешкой подглядывать из зарослей? Нет уж, пора его проучить, показать, на что способна Эмили Клэр Скарборо. Если уж она что решит, никто ее не остановит.

Эмили все еще раздумывала, как лучше поступить, когда с холма спустился Пенфелд, молча взвалил девушку на плечо и отнес в хижину.

Раздался оглушительный чих, Джастин недовольно поморщился и натянул одеяло на голову.

— Не волнуйтесь, дорогая, все будет хорошо. Укройтесь и попейте еще чаю. Специально для вас я сдобрил заварку мятой, — приговаривал Пенфедц.

Яростно бормоча что-то себе под нос, Джастин перевернулся на спину; непонятно, что его больше раздражало — несмолкаемое чиханье Эмили или слуга, бесконечно хлопотавший возле девушки. Джастин искоса взглянул в угол.

Эмили почти не было видно. Она по горло была укутана в шерстяное одеяло, откуда торчал покрасневший нос, шапка мокрых волос и пара темных глаз, осуждающе взиравших на мир. Даже из-под толстого одеяла можно было услышать лязг зубов. Пенфелд откинул край одеяла и поднес к губам девушки чашку горячего чая, но она отвела его руку и громко чихнула в рукав.

— Благодарю вас, Пенфелд, за заботу, но можете не тревожиться. Ничего страшного, просто я слегка простудилась в холодной воде.

Одеяло заходило ходуном от нового приступа, Пенфелд сочувственно вздохнул и укоризненно взглянул на хозяина.

— Что вы тут развели канитель! — взорвался Джастин. — Она не пробыла в воде и двадцати минут.

— А мне показалось, что значительно больше, — возразила Эмили, капризно оттопырив губу.

— Конечно, конечно, мисс, вы абсолютно правы, — тотчас согласился Пенфелд, плотнее укутывая больную одеялом. — Ничего не понимаю. И что это нашло на моего господина? Господин Коннор поступил безответственно, а это так не похоже на него, он ведь человек слова и всегда думает о других. Чтоб вы знали, мисс, он спас меня, вытащил из зловонных трущоб Окленда, пригрел и накормил меня, когда я совсем было отчаялся. Ведь мой прошлый господин бросил меня на произвол судьбы и вернулся в Англию. Не знаю, что бы со мной сталось, если бы не господин Коннор. Он всегда думает о ближнем.

Эмили то ли возмущенно фыркнула, то ли снова чихнула, но Джастину показалось, что простуда здесь ни при чем. Приподнявшись на локте, он обратился к слуге:

— Посмотри на нее внимательно, Пенфелд. Никакой простуды нет и в помине, наша гостья прекрасно себя чувствует, я бы даже сказал, что ее здоровью можно позавидовать. Или ты хочешь меня убедить, что эти розовые щечки не признак отличного здоровья, а свидетельство высокой температуры?

Пенфелд хотел было пощупать ее лоб, но девушка отвела его руку.

— Не надо. Джастин прав, никакая это не простуда. — Прижав бледную руку к груди, она закашлялась и закончила: — Мне кажется, это воспаление легких или туберкулез.

Впервые с того момента, как Пенфелд внес девушку в хижину, Джастин обратился непосредственно к ней.

— Если позволите, готов предложить самый радикальный способ лечения, — сказал он сладким голосом. — Может, попросить Пенфелда пристрелить вас? Это избавит вас от всех напастей и всех мучений. Между прочим, если лошадь ломает ногу, это единственно верный метод избавить ее от лишних страданий. Здесь так принято.

От удивления Эмили даже перестала натужно кашлять, секунду помолчала и проговорила, скромно потупив глаза:

— Вы бессердечный человек, господин Коннор, но даже от вас я такого никак не ожидала.

Пушистые ресницы взлетели и опустились, но Джастин успел приметить веселый блеск в карих глазах. Пенфелд всплеснул руками и пошел разыскивать успокоительное лекарство. Не переставая ворчать, Джастин накрылся с головой одеялом. Поспать надо было обязательно, но сон не шел. С той злосчастной ночи, как в его доме появилась незваная гостья, он лишился покоя, опять его мучают кошмары; не оправдались и надежды, что после изнурительного труда можно будет сразу забыться. Прошлой ночью он вскочил с постели, дико озираясь по сторонам, в ушах еще будто звенел колокольчиком детский смех. Джастин огляделся в поисках источника смеха, но увидел лишь спящую Эмили. Ее грудь мерно вздымалась под одеялом, и лицо во сне было абсолютно спокойным. Она походила на ангела, отдыхавшего после трудов праведных.

«Ничего себе ангелочек! — зло подумал Джастин, беспокойно ворочаясь в постели. — Тому священнику, о котором рассказывала эта девчонка, действительно надо было попытаться изгнать из нее злых духов. Она обладает массой талантов — и все во зло. То представляется обольстительницей, а то не моргнув глазом рассказывает Пенфелду о зоопарке в Риджент-парке, болтает о львах и носорогах с таким видом, будто не вышла еще из детского возраста».

«Либо я олух царя небесного, — мрачно размышлял Джастин, — либо меня память подводит, но я точно помню, что недавно держал в объятиях вовсе не ребенка. Нет, дитя не способно поднести к губам руку мужчины и так поцеловать. На это способна только зрелая женщина в порыве страсти». От воспоминания бросило в жар, Джастин вновь беспокойно заворочался. Нет, так дольше продолжаться не может. Девчонка стала наваждением, от нее нет спасения; поскорее надо что-то придумать, как-то избавиться от нее, а то с ума можно сойти. А как только ее не станет, боль прекратится, спадет напряжение, и восстановится привычная нормальная жизнь.

На следующее утро, едва закрылась дверь за Джастином и Пенфелдом, Эмили вскочила на ноги и на радостях пустилась в пляс. Ее нисколько не смущало мрачное настроение хозяина хижины. Если ему нравится переживать, это его дело. Спасибо, что догадался взять с собой на этот раз Пенфелда. Значит, полная свобода, никто не помешает. Интересно, чем они заняты весь день?

Девушка решила перестелить постель. Из одеяла посыпался перец, с помощью которого она успешно имитировала простудное чиханье, а потом выпал альбом в сафьяновом переплете. Эмили подняла его и лениво перелистала, пытаясь проникнуть в тайны Джастина, над разгадкой которых билась не первый день. Потом перевела взгляд на стопки книг и усомнилась в успехе. Слишком много вокруг пыльных томов, слишком много укромных мест, где можно спрятать все, что угодно.

Похлопывая себя по бедру альбомом, девушка еще раз внимательно осмотрела необычную библиотеку. Надо попробовать с дальнего конца, где свалены в кучу самые старые книги. С этой мыслью она пролезла между двумя грудами, присела и начала читать заголовки. И тут почувствовала легкое дуновение — кто-то