всю остроту борьбы, у нас есть с вами общий интерес - это сохранение единства партии как основного рычага диктатуры пролетариата (Шум.)

Голос. Оно сохранено!

Голос. Пролетарии сохраняют его!

Голос. Так же вы говорили на XIV съезде!

Каменев. Это можно сделать на основе этого подчинения решениям съезда, которое мы вам гарантируем. (Шум.)

Голос. Веры нет!

Каменев. Это должно сделать во имя интересов того дела, которое начал Ленин. (Шум.) И я выражаю твердую уверенность, что съезд, несмотря на все, это сделает. (Шум.)'

...А вот в каких условиях проходило выступление ветерана партии Г. Евдокимова:

- Теперь рабочие, беднейшие крестьяне и середняки из тех тезисов, которые опубликованы в газетах, по крайней мере знают, о чем на самом деле в настоящее время идет спор... (Голос: 'Они осудили эти тезисы!' Сильный шум.) Что же хочет на самом деле рабочий класс? Каждая из спорящих сторон (Скрыпник: 'Какая там сторона?!'), естественно, утверждает, что рабочий класс (сильный шум) хочет именно того, чего хочет данная спорящая сторона. (Сильный шум.) Например, здесь, на съезде, утверждают, что рабочие требуют нашего исключения из партии. (Голоса: 'Правильно! Правильно!' Шум, смех). Неправда. (Шум.) Немного найдется таких рабочих, которые поверят, что такие вожди партии, как Зиновьев, Каменев и Троцкий (смех, сильный шум. Голос: 'Именно такие вожди!'), могут являться врагами рабочего класса, партии и Советской власти. (Сильный шум. Голос: 'Плеханов тоже был вождем, да съехал!') Товарищ Ленин учил нас смотреть действительности прямо в глаза. (Голос: 'Не спекулируйте Лениным!') Чего же на самом деле хочет рабочий класс? (Голос: 'Чтобы вас исключить!') Не последним вопросом, интересующим самые широкие рабочие массы, является вопрос о возможности и об опасности раскола ВКП. (Шум, смех. Голоса: 'Слышали!') Самые широкие рабочие массы, из 100 человек 99, хотят прежде всего, чтобы было сохранено единство нашей партии. (Сильный шум. Голоса: 'Без вас!' Голос: 'Оно есть и останется!') Но наряду с этим рабочие, конечно, хотят, чтобы внутри партии давали говорить и большинству, и меньшинству. (Сильный шум. Голос: 'Это меньшевистское меньшинство!') Что, скажете, неправда? Нет, правда. (Шум, голоса: 'Ложь!' Голос: 'Меньшевистской свободы слова не дадим!') Рабочие хотят слушать не только одну сторону, а обе стороны. (Голос: Кроме партии, не может быть других сторон!')

...Вот так - 'честно и открыто', как призывал в 1937 году Сталин, ленинцы с дореволюционным стажем, герои революции 'пропагандировали' свои взгляды в 1927 году. В 1936 году их бросили за решетку.

'Сталин. На судебном процессе в 1936 году Каменев и Зиновьев решительно отрицали наличие у них какой-либо политической платформы... На судебном процессе в 1937 году Пятаков, Радек и Сокольников признали наличие у них политической платформы. Но они развернули ее не для того, чтобы призвать народ к поддержке троцкистской платформы, а для того, чтобы проклясть ее'.

...Будучи 'выдающимся конструктором кровавых игр', Сталин умел закладывать потаенный смысл не только в текст, но и в сами названия отдельных подглавок его выступлений. Одну из таких подглавок он и обратил прямо против Орджоникидзе, обозначив ее: 'Теневые стороны хозяйственных успехов'.

'Сталин. Наши партийные товарищи за последние годы (то есть когда Серго перевели из аппарата ЦК и ЦКК в Наркомтяж. - Ю. С.) были до крайности увлечены хозяйственными успехами - и забыли обо всем остальном... Будучи увлечены хозяйственными успехами, они стали видеть в этом начало и конец всего... И как следствие - появляется политическая слепота'.

...У любого непредубежденного читателя должны возникнуть по крайней мере два вопроса по прочтении этого сталинского пассажа.

Первое: как можно было достичь хозяйственных успехов - а они, по словам Сталина, 'действительно огромны', - если всей хозяйственной работой страны руководили шпионы, вредители и диверсанты?

Либо успехов не было, либо народным хозяйством руководили настоящие большевики-ленинцы, а никакие не 'троцкистские диверсанты'.

Второе: можно ли упрекать руководителей народного хозяйства в том, что для них успехи дела 'были началом и концом всего'? Ведь именно успех дела и определяет истинного ленинца, а никак не трибунная болтовня.

'Сталин. Успех за успехом, достижение за достижением, перевыполнение планов за перевыполнением - порождает настроения беспечности и самодовольства: 'Странные люди сидят там в Москве, в ЦК: выдумывают какие-то вопросы, толкуют о каком-то вредительстве, сами не спят, другим спать не дают'.

Сталин невольно - и это кажется мне весьма странным, ведь такой опытный интриган, - подставился: тут-то бы ему и рассказать о вредительстве, привести примеры, выложить на стол факты. Почему же он не сделал этого? Где доказательства вредительства? Каковы суммы ущерба, причиненного народному хозяйству 'диверсантами' с дореволюционным партийным стажем, прошедшими тюрьмы, каторги, ссылки?

Фактов не было.

Сталин нагнетал истерию подозрительности, без которой невозможен Большой Террор.

Впрочем, он аккуратно страхуется, обязывая соответствующие службы 'принять необходимые меры, чтобы наши товарищи имели возможность знакомиться с целями и задачами, с практикой и техникой вредительско-диверсионной работы'...

А ну бы самому - дать хоть один пример! В предыдущих выступлениях Сталин был горазд на примеры, подтверждающие правильность его слов... Нет, он знал правду, он - тогда еще - допускал, что кто-либо из ветеранов мог обвинить его в подтасовке и лжи, поэтому 'факты' он требует у 'служб' - есть на кого свалить вину в случае, если его ложь будет раскрыта.

(Друзья-врачи рассказывали мне - это, впрочем, надо перепроверять самым тщательным образом, - что психиатр Бехтерев, приглашенный на консилиум к Сталину в 1927 году, выходя из кабинета, бросил одному из своих помощников: 'Паранойя'.

Вскорости Бехтерев и его жена умерли...

В одной из моих книг герой предлагает тщательно исследовать возможного лидера - не является ли он психопатом; относилось этой к иной стране, иному лидеру, но постановка такого рода вопроса никогда не потеряет актуальности - в том случае, если речь идет о государстве, где попрана демократия.)

'Настоящий вредитель, - аккуратно замечает Сталин, - должен время от времени показывать успехи в своей работе... Я думаю, вопрос этот ясен и не нуждается в дальнейших разъяснениях... Теория о 'систематическом выполнении хозяйственных планов' есть теория, выгодная для вредителей'...

Я убежден, настало время напечатать стенограмму этого Пленума ЦК. Иначе попросту невозможно понять происходившее. Что это - массовый психоз, объявление войны логике, памяти, человечности, чувству самосохранения, наконец? Что там происходило?! Отчего логическому безумию не был противопоставлен здравый смысл?!

Как можно было генеральному секретарю и 'творцу нашего счастья' всерьез утверждать, что 'под шумок болтовни о стахановском движении' некто отводит 'удар от вредителей'?! Кто именно? Серго? Кто болтал о стахановцах? Как можно было столь пренебрежительно, по- барски, говорить о качественно новом почине, у истоков которого стоял именно Орджоникидзе?!

Порою, однако, меня не оставляло ощущение, что с речью выступал действительно тяжелобольной человек.

Судите сами: Сталин, например, утверждал, что 'необходимо разбить и отбросить гнилую теорию, что у троцкистских вредителей нет будто бы больше резервов, что они добирают будто бы свои последние кадры. Это неверно, товарищи. Такую теорию могли выдумать только наивные люди'.

Кто эти 'наивные люди'? Серго?

'Сталин'. У троцкистских вредителей есть свои резервы. Они состоят прежде всего из остатков разбитых эксплуататорских классов в СССР'.

...Стоит только почитать Троцкого (а его надо б издать - объективности ради), чтобы стало ясно: никто из 'эксплуататоров', тем более разбитых, за ним не пошел бы! Как они могли пойти за автором 'перманентной революции' и военно-бюрократического, 'приказного' социализма?!

Словно бы забыв о том, что он говорил в докладе, Сталин в своем заключительном слове утверждает прямо противоположное: 'Вспомните последнюю (!) дискуссию в нашей партии в 1927 году... Из 854 тысяч членов партии голосовало 730 тысяч... Из них за большевиков голосовало 724 тысячи членов партии, за троцкистов - 4 тысячи членов партии, то есть около полпроцента... Вот вам и вся сила господ троцкистов. Добавьте к этому то, что многие из этого числа разочаровались в троцкизме и отошли от него, и вы получите представление о ничтожности троцкистских сил...' '

После этого взаимоисключающего противоречия я решил, что действительно имею дело с явным образчиком паранойи.

Затем, однако, посидев над текстом сталинской речи и заключительного слова еще и еще раз, я понял, что это не паранойя (или, точнее, не только паранойя).

Судите сами: в заключительном слове, произнесенном генсеком уже после того, как Бухарина увезли из зала заседаний в тюрьму, не лишив даже (хотя бы для порядка) выборного звания члена ЦИКа, Сталин утверждает: 'Теперь, я думаю, ясно для всех, что нынешние диверсанты, каким бы флагом они ни прикрывались, троцкистским или бухаринским, давно уже перестали быть политическим течением...'

Бухарин отвергал все обвинения, его, тем не менее, отправляют в тюрьму, до суда еще долгих тринадцать месяцев, а Сталин уже называет его 'диверсантом'. Вот она, бесовская вседозволенность, вот он, призыв к погрому!

Дальше - еще страшнее. И - логичней! Как и в конце двадцатых, когда Сталин натравливал Зиновьева на Бухарина, так и в тридцать седьмом он спускает на Николая Ивановича