гарем негритянок со всей Бразилии. Куда одному лысому человеку ( причем ниже средних способностей ) надо было столько женщин, даже Шлаггу было непонятно.

- И вообще, я этого Мюллера, - Пастор сжал кулаки и начал плеваться.

Штирлиц задумался.

- Ну, я ему дам, - негодующе кипел Пастор, представляя, как Штирлиц будет бить Мюллера по морде, а он, Шлагг, будет стоять рядом и читать бывшему шефу Гестапо заупокойные молитвы, вперемешку с отборным русским матом. Штирлиц думал еще сильнее, и вскоре ему захотелось тушенки. Много думать вредно - об этом русский разведчик знал с тех пор, как свалился вниз головой с крыши Рейхстага и набил на лбу большую шишку.

- Ладно, - сказал Штирлиц, тряся головой. - Где этот Мюллер?

Пастор щелкнул языком и сказал, что этого никто не знает. Судя по рассказам негритянок, удравших из гарема Мюллера, это место было где-то там, в джунглях.

- Джунгли большие, - сказал Штирлиц, понимая, что сказал очень умную вещь.

- Очень, - поддакнул Борман, осознавая свою высокую образованность.

- Да-а, - протянул Пастор, вытирая полой сутаны пот с лысины и толстой шеи.

- Нужен самолет, - сказал Штирлиц.

Борман отскочил от него на несколько шагов и, выпучив глаза, стал испуганно махать руками.

- Ничего, - сказал Штирлиц. - Самолеты ' Аэрофлота ' самый безопасный транспорт в мире!

Пастор Шлагг засмеялся. Его смех был похож на звуки долбления очень ржавой сковородки тупым гвоздем.

- Нет, ну кому бы нос разбить? - вслух задумался Штирлиц. Пастор Шлагг с его ехидной рожей явно подходил на такую кандидатуру. Еще имелся вариант с партайгеноссе Борманом и содержателем гарема Мюллером, но на данный момент Штирлиц выбрал Шлагга. Пастор долго не мог понять, почему вдруг потемнело в глазах и начала сильно беспокоить тупая боль в затылке, но вскоре он опомнился и на четвереньках уполз от Штирлица подальше. Зубы, к счастью, были целы, но крест Штирлиц взял себе на память ( или поносить ).

- Все, - сказал Штирлиц, вытирая запачканные об сутану пастора руки о Бормана, - завтра начинаем искпеди... ну в общем, когда ищут.

- Мюллера искать будем? - спросил Борман, преданно глядя в глаза Штирлицу и одновременно насыпая ему речного песка вперемешку с ракушками в валенок.

- Догадливый, - похвалил его Штирлиц, снимая валенки и вытряхивая песок.

Борман заскромничал и пополз спать к ближайшей пальме.

- Ну кому бы еще нос разбить? - вслух подумал Штирлиц и тоже уснул.

***

Утром Бормана разбудила ежедневная и жизненно необходимая прогулка молодого толстого попугая и вытекающие отсюда последствия ( правильнее было бы сказать 'выпадающие' ). Борман быстро вскочил, вытер глаза и лысину и побежал умываться. Умываться было негде. В море плавал упитанный крокодил, подозрительно поглядывая на Бормана, около ручейка сидел нахмуренный орангутанг, поигрывая костью, очень похожей на человеческую.

Борман охнул и поплелся искать Штирлица. Тот лежал под пальмой и громко храпел. Ему снился сон о победе Мировой Революции, и то, как он, Штирлиц, стоит на трибуне, и говорит : ' И вот, товарищи, наконец то мы все можем иметь по вагону тушенки '. Штирлиц уже много раз видел этот сон, и он ему порядочно надоел. Он уже начал подумывать о том, что еще можно получить от Мировой Революции, но его бесцеремонно распихал Борман и спросил, где можно умыться. Штирлиц перевернулся на другой бок и почти ничего не ответил. Борман сказал, что он все понял, и пошел туда, куда его послал Штирлиц, но вскоре заблудился и стал звать на помощь.

Он помешал пастору Шлаггу, удобно сидевшему в кустах сами знаете зачем. Пастор грязно выругался, одел штаны и пошел читать проповедь Борману.

***

Товарищ Сталин почесал в затылке, опрокинул стул и спросил :

- Лаврентий, как там дела у товарища Исаева?

- А мы... а я..., - Берия недоуменно замялся, - Коба, мы еще не пытали человека по фамилии Исаев...

- Ну какой же ты грубый, - Сталин уронил пепельницу себе на ногу и осуждающе защелкал языком, - тебе вождь говорит фамилию, а ты человека сразу пытать хочешь...

- Так Коба, кругом заговоры, - Берия зловеще блеснул глазами из-под золотой оправы очков. - А, заговоры, - Сталин презрительно наморщил усы и отбросил в сторону замшелый тапок, - Был один заговор, и то твои люди всех заранее расстреляли... И виноватых, и тех, других...

- Стараемся, - круглое лицо Берии светилось гордостью.

- Стараетесь... - Сталин презрительно высморкался в рукав и стал искать, об чего бы вытереть испорченный костюм, - А скажи, Лаврентий, ты все еще развлекаешься с девочками?

- Ну, как тебе сказать, Коба... - Берия смущенно затеребил в кармане заряженный пистолет.

- Не говори, - сказал Сталин. - Мне все равно наплевать... Так как там дела у товарища Исаева?

***

Штирлиц, надев рюкзак и лапти на босу ногу, в сопровождении Бормана, расставляющего веревочки между всеми пальмами и пастора Шлагга, с кряхтением тащащего сейф, шел по практически непроходимым джунглям, жуя яблоки и бросая огрызки в разные стороны. Судя по рассказам пастора, лагерь ( с соответственно гаремом ) толстого глупого Мюллера находился на юго-северо-западе, как выражался сам пастор, обладающий удивительными познаниями в области географии.

На джунгли опускались неприветливые сумерки. За этот день Штирлиц и прочие искпеди... ну те, которые ищут, проделали километров сорок. Борман истратил весь свой запас веревочек и собрался переходить на булавки и ямы, но копание ям занимало много времени.

Гарем Мюллера, судя по всему, был еще далеко.

' Ну куда мог убежать этот толстый придурок? ' сокрушенно думал пастор, с кислой миной потирая стертые в яблочное пюре многострадальные пятки.

Внезапно из чащи джунглей раздался радостный вопль партайгеноссе Борман нашел бумажку в пять долларов. - Отдай, - сказал Штирлиц, угрожающе доставая кастет.

- Не отдам, - стойко ответил Борман, кладя банкноту себе в рот. Со своими кровно заработанными пятью долларами он не желал расставаться.

- Щас в ухо дам, - пообещал Штирлиц.

В ответ на это Борман весьма ловко забрался на довольно высокую пальму и сел там наподобие дикой обезьяны, показывая розовый язык. Штирлиц плюнул и пошел спать.

Внезапно Борман посмотрел в сторону заходящего солнца и увидел там прогнивший забор. Партайгеноссе быстро догадался, что там, за забором, скорее всего, живут люди, возможно даже злые, но тем не менее он диким воплем молодого орангутанга, призывающего самку, позвал Штирлица. Тот неприветливо одним ударом ноги сломал стебель пальмы, отчего Борман вместе с ее верхушкой упал вниз, и потребовал объяснений такого неприличного вопля. Партайгеноссе задумался. Стоило ли говорить Штирлицу страшную Военную Тайну? Один раз из-за такой оплошности Бормана переговоры с Даллесом зашли в тупик. Повторять чего-то не хотелось.

- Там, э... - Борман замялся и стал думать, как бы запудрить мозги Штирлицу.

- Все, - сказал Штирлиц, - кончилось мое терпение. Я хоть и русский разведчик, таких пакостей не потерплю.

' Он догадался ', - подумал Борман, ожидая удара кастетом по голове, и зажмурил глаза. Возмездие не спешило свершаться.

Штирлиц спокойно развязал веревочки, спутавшие его сапоги, и это его немного успокоило. Он решил устроить себе сегодня день рождения ( четвертый за этот месяц ), и подумал, что Бормана он поколотит завтра или на следующей неделе.

' Он не догадался ', - облегченно подумал Борман после часа напряженного ожидания удара по загривку.

' А вот и нет ', - ехидно подумал Штирлиц, доставая из рюкзака три банки тушенки и большой графин водки. Пьянки на свежем воздухе были страстью Штирлица и доставляли немало неприятностей Борману, потому что Штирлиц, напиваясь, бил его нещадно.