Старый уголовник явно свирепел, даже задыхался при разговоре, лицо его покрылось нездоровыми, багровыми пятнами.

-- Зюга, проводи гостей! -- с этими словами криминальный босс Железногорска дал понять, что рандеву на высшем уровне окончено.

Вспотевший Филлипов умудрился выскочить из кабинета первым, он даже толком не рассмотрел внутреннее убранство ресторана, запомнилось только что все в зелени, как в джунглях, да белые пятна простыней на столах.На крыльце ресторана все трое чуть задержались. Макеев дипломатически улыбался, казалось, что он даже чуточку доволен. Все, что он предсказывал, исполнилось, а значит, он все рассчитал точно.

-- Черт, сигареты кончились, -- буркнул раздосадованный Ефимов выбрасывая пустую пачку.

-- У меня тоже нет, -- признался Филиппов, наоборот, довольный исходом 'встречи на Эльбе'.

-- Стой, а я ведь пачку за зеркалом оставил, -- с этими словами Макеев кинулся обратно в ресторан.

Он уже вернулся и они закурили, когда мимо них прошагали Тягун и два его компаньона по криминальному бизнесу. В сторону скромно отошедших милицейских чинов Тягун даже не покосился, но Филиппов вряд ли обрадовался, если бы слышал, о чем он заговорил в машине.

-- В-всех этих бобиков надо убрать, -- хрипло велел Тягун, умащиваясь на заднее сиденье своего джипа. Его худощавые напарники с недоумением покосились на пахана.

-- На кукане мы с этими чеченами, -- пояснил Тягун. -- Ф-федул если копать начнет, то это в-все...

Закончить 'производственное совещание' им было не дано. Стоящие на крыльце сыщики ни чего не поняли как сверху, прямо над их головами, с гулким шелестом полыхнуло продолговатое пламя. И тут же машина Тягуна, подскочив вверх, взорвалась огненным шаром. Сразу засвистели пули. Автоматные очереди разрезали ночную темноту коротким яростным огнем, затем снова ударил гранатомет, и еще одна машина людей Тягуна рванула ослепительным шаром. От взрыва у Филиппова заложило уши, к падающим сверху гильзам прибавилось неприятное посвистывание пуль, методично, но упрямо разносящих не только светящиеся неоном буквы 'Милан', но и огромные витрины ресторана. Это оставшиеся в живых братки Тягуна и Чалого, перебегая среди стоящих машин, пытались отстоять свое место под солнцем этого города.

-- Бежим! -- крикнул Макеев, пригибаясь и руками пытаясь прикрыться от падающего стекла. Сначала он метнулся к входу, но пули засвистели совсем близко, и оперативник, резко изменив курс, ласточкой нырнул в проем разбитого окна. У обоих Николаев эта акробатика получилась не столь красиво и быстро. Уже в полете чуть отставший Филиппов почувствовал тупой удар и сильную боль в нижней части спины. К тому же он единственный умудрился сильно порезаться о щедро наколотое оконное стекло. Словно удовлетворившись этой жертвой, спустя несколько секунд смолкли бившие с крыши автоматы, еще пару раз донеслись с улицы хлопки пистолетных выстрелов, но вскоре замолчали и они.

Ефимов вскочил и в азарте вырвал из нагрудной кобуры пистолет.

-- Сейчас мы их возьмем тепленькими!

-- Куда, дурик! -- Макеев резко тормознул своего напарника. -- С этой 'пукалкой' против автоматов?! Враз из нас решето сделают!

-- Ну надо же узнать, кто стрелял?!

-- А то непонятно? Важа, конечно, кто же еще!

Тут снизу послышался стон, и оба спорщика, опустив глаза, увидели плачевное состояние своего напарника. Выглядел Филиппов ужасно, сгоряча он еще схватился окровавленными руками за лицо и теперь смотрелся так, будто все пули, выпущенные сегодня, достались одному ему.

-- Куда тебя? Что болит?! -- в один голос накинулись на провинциального сыщика железногорские коллеги.

-- Там, сзади, снизу... -- прохрипел в ответ Филиппов.

В характере ранения разобрались уже с помощью подъехавших медиков.

-- Типичный для отступающих войск вид поражения -- в мягкие ткани ягодиц, -- не без ехидства заметил молодой, но уже развращенный специфичным цинизмом медбрат. -- Жить будет, но сидеть сможет не скоро.

Предсказание его сбылось на все сто. Уже давно половину банды горячего джигита Важи засадили в тюрьму, а другая ее половина ушла в бега. Постепенно в заново отстроенный 'Милан' начали возвращаться старые клиенты, но среди них уже не было братков Тягуна. С помощью расторопной милиции не многие оставшиеся в живых почувствовали себя в безопасности, но не надолго. Кто-то, пока невидимый, легко и быстро начал сводить с ними счеты, неумолимо подводя баланс сил к нулю. Новая кавказская мафия потихоньку прибирала к рукам провинциальный, но богатый цветным и черным металлом Железногорск. Уже Силин в далекой столице заканчивал трудовую деятельность в доме Виктора Балашова, а Филиппов все еще маялся на казенной койке в городской центральной больнице. Спать ему приходилось на животе -- так, как он не любил, ходил капитан лишь с костылями. Проклятая рана заживала удивительно медленно и болезненно. Из развлечений в хирургическом отделении был только телевизор в конце длинного коридора да разговоры с соседями по палате во время карточной игры. Так что, когда поздно вечером десятого ноября в его палате неожиданно появились Ефимов и Макеев, свечинский сыщик очень обрадовался.

-- Ребята, каким ветром?! -- с этими словами Филиппов попытался сесть как нормальный человек, но тут же зашипел от боли и вернулся в горизонтальное положение 'позишен на животе'.

-- Лежи-лежи, раненая птица, -- с обычным своим юморком приветствовал товарища Макеев. Ефимов также не удержался и, подавая руку тезке, спросил:

-- Как тылы?

-- Болят, с-собаки! Сначала эскулапы всю задницу распахали, пока пулю искали, потом рана гнить начала, снова чистили. Труба, вообще. А вы каким ветром?

-- Как каким? Поздравить раненого товарища с Днем милиции. Вот тебе фрукты и овощи, -- Ефимов выложил на тумбочку пакет с подарками. -- А еще небольшая премия как пострадавшему от пуль бандитов.

-- Это кстати, а то у меня сигареты кончились, а жена обещала только послезавтра приехать, -- оживился Филиппов. -- Какие еще новости?

-- Да какие? Обычные. 'Милан' вон заново открыли, ждут в номера...

За обычным профессиональным трепом прошло примерно полчаса. Как обычно, перемыли косточки начальству, с дружным хохотом вспомнили все перипетии авантюрного свидания с Тягуном в 'Милане'.

-- Нет, Федор, ты не прав. Если бы Коля не прикрывал нас своей... -- тут Ефимов широко развел руки и, чуть запнувшись, закончил: -- ...спиной, то неизвестно, были ли мы сейчас живы.

Красный от смеха Филиппов, уткнувшись в подушку, только постанывал от изнеможения. Наконец Макеев потихоньку глянул на часы и начал прощаться:

-- Ну ладно, пора нам идти. Я бы, Коль, с тобой на денек поменялся. Просто бы лег и лежал, ничего не делал. А то бегаешь целый день как собака, к концу дня уже чувствуешь себя загнанной лошадью, хоть пристреливай.

-- Я провожу вас, -- засобирался Филиппов, хватаясь за костыли.

Несмотря на все уговоры, он упрямо поскакал вместе с друзьями к выходу. Как раз в это время по коридору густо пошел народ -- кончилась очередная серия 'Санта-Барбары'. Пропуская ковыляющих больных, все трое остановились около одной из палат с открытой дверью. Филиппов заглянул в палату и тронул Ефимова за плечо:

-- Вон, смотри. Старая знакомая, узнаешь?

Тот посмотрел на лежащую на приподнятой кровати девушку с перебинтованной головой и отрицательно покачал головой:

-- Не помню. Кто это?

-- Любовница Чалого, Ниночка Томская. На три дня раньше меня поступила, а уже встает. Я же с такой ерундой...

-- Погоди-ка! -- прервал его рассуждения Макеев. -- Она говорить-то может?

-- Не знаю, не интересовался, -- пожал плечами Филиппов. -- Мать за ней все ухаживала.

-- Ты что, Федь? Домой пора, время-то уже... -- попробовал увести оперативника Ефимов, но тот только