судорожно, толчками, но склонившийся над ним начальник охраны отрицательно покачал головой:

-- Нет, у него уже рот почернел, бесполезно.

-- Как бесполезно? -- опешил Паршин. -- Ты что говоришь, Николаич? Скорую надо!

-- Зачем скорую, грузите мне в машину.

Наблюдая, как тело черноглазого парня осторожно кладут на заднее сиденье, он негромко сказал прорабу:

-- Не жилец он, видел я уже таких, поверь мне.

Паршин уехал вместе с седым, бригада еще с полчаса топталась около бетономешалки, обсуждая все происшедшее. Только Силин, рыжий и Мирон понимали, что произошло. Остальные были уверены, что Шпон выкарабкается.

-- Не, при мне раз двоих убило, но их сразу, махом! А Шпон-то дышал, хорошо дышал, -- поделился опытом Сергунчик.

-- В землю его надо было закопать. Верный метод, проверенный.

-- Да ерунда все это! В землю его всегда успеют закопать.

-- Ничего не ерунда!...

Бестолковые разговоры прервал мрачный Шалим:

-- Хорош базарить, давайте по местам!

-- Раствор нужен, -- напомнил ему не менее сумрачный Мирон.

Бригадир заглянул в жерло бетономешалки.

-- Забирайте, должно хватить.

Подставили носилки, перевернули бетономешалку жерлом вниз. Шалим отверткой-индикатором включил двигатель. Тот снова странно взревел, рыжий дотронулся отверткой до станины, к которой и притянуло Шпона. Силин даже издалека увидел, как на ручке индикатора вспыхнул свет. Бригадир от души выругался. Его можно было понять. Именно он числился в бригаде электриком и отвечал за безопасность всех механизмов.

Начальник охраны и Паршин прибыли уже в обед. Седоватый, а Силин к этому времени узнал его фамилию -- Киреев, сразу пошел к своим подчиненным, давно отработавшим на объекте, а прораб медленным шагом направился к вагончику строителей.

-- Ну что, как там Пашка? -- добродушно спросил Сергунчик, отламывая полбатона хлеба.

-- Умер ваш Пашка, еще по дороге.

Силин заметил, что рыжий и Мирон ждали этого, для всех остальных новость стала потрясением.

-- Как же так, он же дышал? -- растерянно развел руками Ренат.

-- Дышать-то дышал, да только мозг уже все, погиб. -- После этих слов Паршин обратился к уткнувшемуся в свою тарелку бригадиру: -- Почему бетономешалка не была заземлена?

-- Будто сам не знаешь почему, -- вполголоса огрызнулся Шалим. -- Спешка. Все быстрей, быстрей!

-- Будто долго забить в землю прут и обмотать его проволокой!

-- Куда забить? В фонтан? Там полметра бетона!

Рыжий бригадир рубанул рукой по столу, сметя на пол свою тарелку, резко поднялся и вышел из вагончика.

Проводив его взглядом, прораб спросил Мирона:

-- Что с бассейном?

-- А что с ним может быть? Нехай он провалится, сучий потрох. Доделали мы его, Шпон из-за последних носилок раствора сгинул.

-- Ну хорошо, тогда я вызываю машину, и мы отправляем им это железное дерьмо в ближайший овраг. А теперь все по местам.

Слово свое прораб сдержал. Уже с чердака Нумизмат наблюдал, как Паршин долго, на эмоциях разговаривал с бригадиром, затем подъехал грузовик, в него загрузили злосчастную бетономешалку и вывезли со двора.

'Слава Богу, теперь никто не поймет, отчего это у новенькой бетономешалки пробило движок. Не болтал бы парень лишнего, не лежал бы сейчас в морге. Ну, теперь можно сосредоточиться на главном.' 7. ЗАДАЧА С ТЫСЯЧЬЮ НЕИЗВЕСТНЫМИ.

Уже за ужином Силин спросил у словоохотливого Сергунчика:

-- Слушай, а эти халтурщики из охраны часто с такими проверками приезжают?

Тот наморщил свой узкий лоб и начал припоминать.

-- Ну, первый раз -- как стены выгнали, еще до отделки, потом с месяц назад, значит, сегодня... третий раз. Боятся хозяева, что им микрофонов али телекамер насуют в стены.

-- А что вы так торопитесь именно к десятому ноября?

Теперь на вопрос Силина ответил сам бригадир:

-- У нашей ржавой мадам пятнадцатого числа день рождения. Вот она и хочет совместить приятное с полезным. И юбилей, и новоселье.

-- Так, выходит, у нас еще куча времени в запасе?! Если пятнадцатого... -- обрадовался Михаил.

-- Ничего не выходит, -- прервал его рассуждения Шалим. -- Наш срок десятого. Потом еще будут пахать дизайнеры, мебельщики и эти, как их... с растениями?

-- Флористы?

-- Да вроде. Так что на эти дни ты уже не рассчитывай.

После смерти Шпона в рыжего словно бес вселился. Он беспощадно гонял бригаду, срываясь на крик от малейшего вздора, но и сам пахал больше всех. Силин понял, что прораб поставил ему какие-то свои условия, и связано это было с гибелью Пашки. Еще два дня прошли в бешеном темпе, мужики просто падали вечером на свои матрасы, никто уже не жаловался на жесткое ложе, засыпали почти мгновенно. Лишь Силин лежал в темноте и подолгу думал о том, что же ему делать дальше, как вплотную подобраться к недостижимому финансисту? Порой Нумизмат просто скрипел зубами от досады, его всего корежило от сознания того, что он своими руками строит главному своему врагу роскошнейшую виллу! И при всем этом он Балашова в глаза еще не видел. Ну а если бы тот приехал, то что? Охрана у него наверняка похлеще, чем у женушки, даже пистолет вытащить бы не дали. Броситься под ноги, Христом Богом попросить вернуть коллекцию?

Силин усмехнулся, представив себе эту комическую ситуацию. Нет, сюда он приехал не просить, а возвращать свое, при этом наказав или... Нет, даже покарав этих заевшихся сволочей! Он не простит им ничего!

Нумизмат представил себе, как стреляет в Балашова и мозги стоимостью полмиллиарда долларов разлетаются вдребезги. Эта картина настолько понравилась ему, что он прокрутил ее в голове несколько раз.

'Любой простой работяга одобрит то, что я совершу. Я слишком хорошо знаю русский народ, я сам часть его. Он не любит тех, кто вылазит наверх по его костям, ненавидит всех этих кровососов. Так что если бы меня судил народ, то он бы меня оправдал...'

Весь следующий день Михаил упорно думал о том, как бы ему остаться в доме наедине с Балашовым, с глазу на глаз. Руки его быстро и точно делали знакомую работу, а мозг метался в поисках выхода из тупика.

Часов в десять утра приехала бригада очередных 'секьюрити', они выселили Паршина из обжитой сторожки и начали монтировать по углам ограды и на фасаде здания телекамеры. Надежда Силина попасть за забор дачи после пятнадцатого ноября рушилась. А он уже определил себе главную задачу: остаться внутри дома, переждать три-четыре дня, а после того как хозяева вселятся, разобраться и с Клерком, и с мадам.

На первый взгляд, задача казалась нереальной. Но чем больше Михаил думал над ней, тем больше уверял себя в ее выполнимости. Оставалось найти место, где он мог спрятаться. Сначала Силин подумал о хозблоке, большое полуподвальное помещение которого было вынесено за территорию ограды. Именно мадам, по рассказам Паршина, настояла на том, чтобы это здание не возвышалось над забором, лишь две железных двери подсказывали, что за ними находится какое-то помещение. В меньшей его части разместилась кухня, весьма солидная, с большими и современнейшими печами, холодильниками на случай больших приемов. В соседней части подвала размещались механизмы автономного снабжения дома водой,