спрашивал, – запротоколировать ad futurum rei memoriam [для будущего (лат.).], что империя Нильфгаард не имела ничего общего с данной аннексией.
– Если не считать того, что именно в это время она грабила Венгерберг.
– Nihil ad rem [Ничего подобного (лат.).]!
– Да неужто?
– Господа! – напомнил Фольтест.
– Каэдвенская армия, – прохрипел Хенсельт, – вступила в Нижнюю Мархию освободительницей! Моих солдат встречали там цветами! Мои солдаты...
– Твои солдаты... – Голос короля Демавенда был спокоен, но по его лицу было видно, чего ему стоит это спокойствие. – Твои разбойники, ворвавшиеся в мое королевство с бандитскими воплями, убивали, насиловали и грабили. Господа! Мы собрались здесь и сидим уже неделю, размышляя, как должна выглядеть картина будущего мира. О боги, неужели это будет мир преступлений и грабежей? Неужели сохранится бандитское status quo? Неужели награбленное добро останется в руках разбойников и грабителей?
Хенсельт схватил со стола карту, разорвал ее и швырнул в Демавенда. Король Аэдирна даже не шелохнулся.
– Моя армия, – прохрипел Хенсельт, а его лицо налилось цветом доброго старого вина, – отвоевала Мархию у нильфгаардцев. Твое, прости господи, королевство тогда уже прекратило существование, Демавенд. Скажу больше, если б не моя армия, у тебя сегодня вообще никакого королевства не было бы. Хотелось бы взглянуть, как без моей помощи ты изгоняешь Черных за Яругу и Доль Ангру. Поэтому можно без особых преувеличений утверждать, что ты остался королем по моей милости. Но здесь и сейчас моя милость кончается! Я сказал: не отдам даже пяди моей земли! Не позволю уменьшить мое королевство!
– А я – мое! – встал Демавенд. – Нам не договориться!
– Господа, – примиряюще сказал Кирус Хеммельфарт, иерарх Новиграда. – Наверняка возможен какой-то компромисс...
– Империя Нильфгаард, – снова заговорил Шилярд Фиц-Эстерлен, обожавший встревать ни с того ни с сего, – не примет такого договора, коий нанесет вред Стране Эльфов в Доль Блатанна. Если это необходимо, я еще раз прочту господам содержание меморандума...
Хенсельт, Фольтест и Дийкстра фыркнули. Демавенд взглянул на императорского посланника спокойно и почти доброжелательно.
– Ради общего блага, – заявил он, – и ради мира я признаю автономию Доль Блатанна. Но не как королевства, а как княжества. При условии, что княгиня Энид ан Глеанна принесет мне ленную присягу и обязуется уравнять в правах и привилегиях людей и эльфов. Я готов на это, как уже сказал, pro publico bono.
– Вот, – произнесла Мэва, – речи истинного короля.
– Salus publica lex suprema est [Благо народа превыше всего (лат.).], – сказал иерарх Хеммельфарт, уже долгое время ждавший оказии продемонстрировать свое знание дипломатического сленга.
– Однако добавлю, – продолжал Демавенд, глядя на надувшегося Хенсельта, – что уступка в отношении Доль Блатанна не прецедент. Это есть единственное нарушение целостности моих земель, на которое я соглашаюсь. Никакого другого раздела либо захвата я не приемлю. Каэдвенская армия, вторгшаяся в пределы моего королевства агрессором и захватчиком, должна в течение недели покинуть беззаконно оккупированные укрепления и замки Верхнего Аэдирна. Таково условие моего участия в переговорах. А поскольку verba volant [слова улетают (лат.).], мой секретарь приложит к протоколу официальный демарш по данному вопросу.
– Хенсельт? – Фольтест выжидательно взглянул на бородача.
– Никогда! – заревел король Каэдвена, переворачивая кресло и вскакивая, будто ужаленный шершнем шимпанзе. – Никогда не отдам Мархии! Только через мой труп! Не отдам! Ничто не заставит меня сделать это! Никакая сила! Никакая, курва вас задери, сила! А чтобы доказать, что и он не лыком шит и кое-чему научился, взвыл:
– Non possumus [Не можем! (лат.) – форма категорического отказа.]!
***
– Покажу я ему поп possumus, старому дуралею! – фыркнула Сабрина Глевиссиг в комнате этажом выше. – Можете не сомневаться, милые дамы, я заставлю этого идиота признать требования, касающиеся возврата территорий, захваченных в Верхнем Аэдирне. Каэдвенские войска уйдут оттуда за десять дней. Это ясно. Двух мнений быть не может. Если кто-либо из вас, дамы, сомневается, то я, поверьте, имею право чувствовать себя задетой за живое.
Филиппа Эйльхарт и Шеала де Танкарвилль выразили свое одобрение кивками. Ассирэ вар Анагыд поблагодарила улыбкой.
– На сегодня, – сказала Сабрина, – осталось решить проблему Доль Блатанна. Содержание меморандума императора Эмгыра мы знаем. Короли, что сидят под нами, еще не успели обсудить этот вопрос, но уже высказали свое мнение. Занял определенную позицию также наиболее, я бы сказала, заинтересованный: король Демавенд.
– В позиции Демавенда, – сказала Шеала де Танкарвилль, кутаясь в боа из серебристых лис, – просматриваются признаки далеко идущего компромисса. Это позиция позитивная, продуманная и взвешенная. Шилярду Фиц-Эстерлену придется трудновато, если он пожелает добиваться референдума и заявлять протесты. Он будет препираться по меньшей мере сутки. А потом начнет отступать.
– Нормально, – отрезала Сабрина Глевиссиг. – Нормально и то, что наконец-то они где-то встретятся, о чем-то договорятся. Однако не будем ждать и сейчас же решим, что позволить им в конечном итоге. Францеска! Молви слово! Речь же идет о твоей стране.
– Именно поэтому, – обворожительно улыбнулась Маргаритка из Долин. – Именно поэтому я и молчу, Сабрина.
– Перебори гордость, – серьезно сказала Маргарита Ло-Антиль. – Нам надо знать, что можно дозволить королям. Францеска Финдабаир улыбнулась еще обворожительнее.
– Ради мира и блага народа, – проговорила она, – я соглашусь с предложением короля Демавенда. Можете, милые девушки, с этой минуты перестать именовать меня Наисветлейшей, достаточно будет просто 'Вашей Светлости'.
– Эльфьи шуточки, – поморщилась Сабрина, – меня ничуть не смешат, вероятно, потому, что я их не понимаю. Как с другими условиями Демавенда?
Францеска трепыхнула ресницами.
– Я согласна на реэмиграцию поселенцев-людей и возвращение их имущества, – сказала она серьезно. – Гарантирую также равные права всем расам...
– Побойся богов, Энид, – рассмеялась Филиппа Эйльхарт. – Не соглашайся на все-то! Поставь хоть какие-нибудь условия!
– Поставлю. – Эльфка вдруг посерьезнела. – Я не согласна на ленную присягу. Я хочу полностью распоряжаться Доль Блатанна. Никаких вассальных повинностей, кроме обещания сохранять лояльность и не наносить вреда сюзерену.
– Демавенд не согласится, – кратко бросила Филиппа. – Он не откажется от доходов и рент, которые давала ему Долина Цветов.
– По этой проблеме, – Францеска подняла брови, – я готова к двусторонним переговорам и убеждена, что мы достигнем консенсуса. Алодиум [Земля, являющаяся личной собственностью рыцаря.] не принуждает к уплатам, но ведь не запрещает и не исключает их.
– А что с фидеикомиссом [Фидеикомисс (fideicomiss – лат.) – система наследования крупной собственности.], – не сдавалась Филиппа Эйльхарт. – Как с примогенитурой [Примогенитура (средневек. – лат.) – право первенства наследования трона, собственности и т. п.]?
