Коробков, наверное, отмолчался бы. А теперь он отреагировал немедленно:

- Кому-нибудь из вас следует поехать к Могилеву и разыскать командование фронта. Надо доложить обстановку без прикрас и просить выдвинуть к Бобруйску хотя бы одну дивизию. В полосе четвертой армии сейчас самым опасным является прорыв по Варшавскому шоссе. Поэтому я решил генерала Попова с его корпусным управлением и сводным отрядом в Пинск не отправлять, а поручить ему организацию обороны на реке Птичь.

Это решение было разумным. Мы с Федором Ивановичем поддержали его. И генерал Попов, сформировав сводный отряд из нескольких разрозненных подразделений, выехал на автомашинах по Варшавскому шоссе к мосту через реку Птичь. Командование всеми частями и отрядами на реке Случь было возложено на полковника Тутаринова.

В ночь на 27 июня 24-й моторизованный корпус группы Гудериана захватил северную часть Слуцка и военные городки. Командный пункт Тутаринова переместился в район Калиты, а армейское управление решено было перевести в Старые Дороги. Перед отъездом туда я заглянул к Тутаринову, чтобы лишний раз напомнить ему о необходимости любой ценой удержаться здесь до того, как будет подготовлена оборона в районе Бобруйска.

- Постараемся удержаться, - заверил меня Иван Васильевич. - Все оставленные мне части и отряды я уже принял. В каждой из них успел побывать и организовал между ними взаимодействие. Теперь силами отряда полковника Богданова готовлю позади Калиты тыловой оборонительный рубеж...

С утра 27 июня противник сбил паши войска севернее и южнее Слуцка, потеснил их восточное реки Случь и полностью овладел городом. Однако развить наступление в быстрых темпах ему не удалось. Отряды полковника Тутаринова, заблаговременно создавшие у себя в тылу многочисленные заграждения, оказали упорное сопротивление.

К 10 часам 3-я и 4-я танковые дивизии Гудериана уткнулись восточное реки Случь в особо насыщенный заграждениями рубеж Омговичи - Калита, на котором оборонялись наши танкисты. У завалов и мостов одна за другой взрывались вражеские машины. Противник вынужден был выдвинуть вперед пехоту с саперами и начать медленно прогрызать оборону.

Южнее, в Уречье, наступление немцев сдерживали части 55-й дивизии под командованием подполковника Тер-Гаспаряна. Полковник Иванюк к этому времени был убит. Вступивший в должность начальника штаба дивизии подполковник Т. М. Сидорин получил смертельное ранение. Но остатки этого многострадального соединения стойко держались на отведенном им рубеже.

Чтобы сломить сопротивление отрядов Тутаринова на Варшавском шоссе, немецкое командование выслало в обход их с севера танки с пехотой. Эти танки пробились к середине дня в район Старых Дорог и совершенно неожиданно для нас опять появились возле командного пункта армии. на командном пункте находились в тот момент только командарм, я и несколько штабных командиров. Все остальные работники управления армии во главе с членом Военного совета выехали в Бобруйск для подготовки там новых оборонительных рубежей.

Мы едва успели сесть в машины и под огнем противника по Варшавскому шоссе вырваться за реку Птичь к сводному отряду 28-го корпуса. Генералу Попову было приказано немедленно разрушить мост, по которому мы только что промчались. По для выполнения этого приказа у Попова не оказалось взрывчатки. Пришлось прибегнуть к допотопному способу: мост полили бензином и на наших глазах подожгли. Однако до того, как он сгорел, появились вражеские танки, сбили наши слабые заслоны и относительно легко перебрались на противоположный берег Птичи. Дальнейшее их продвижение было задержано личным составом корпусного управления под руководством начальника штаба полковника У. С. Лукина и заместителя командира корпуса по политической части полкового комиссара В. А. Зубова.

Во второй половине дня 27 июня командный пункт армии развернулся в Бобруйске. Здесь хозяйничал генерал С. И. Поветкин, имевший в своем распоряжении корпусные части, некоторые подразделения 121-й стрелковой дивизии, автотракторное училище и дорожно-эксплуатационный полк.

Трудно было надеяться на удержание Бобруйска такими незначительными силами, и Поветкин строил оборону по восточному берегу реки Березины, за городом. На западной же окраине города было выставлено лишь охранение.

В Бобруйске к нам присоединился командующий артиллерией армии генерал М. П. Дмитриев. Воина застала его в Москве. Он выехал оттуда в ночь на 23 июня и все это время мыкался в поисках управления армии, перебираясь из одного пункта в другой то по железной дороге, то на автомашинах, то на подводах. Дмитриев немедленно включился в работу по организации обороны. Огромную роль его в подготовке артиллерийских позиций и обеспечении войск боеприпасами трудно переоценить.

Здесь же я впервые наткнулся на след своей семьи. Незадолго до моего приезда в Бобруйск Шлыков встретил ее в числе других семей начсостава армейского управления, переходивших на восточный берег Березины. Тут же оказались и родные Федора Ивановича.

- Из Слуцка их довезли сюда на попутных машинах, - рассказывал Шлыков. Вашу тещу удалось пристроить на грузовик, следовавший дальше - на Могилев. А жена и дочь остались вместе с моими и семьей Рожкова. Собрали мы им сколько могли денег и отправили в Гомель. Оттуда моя жена поедет на родину - в Краснодар, а ваша решила держать путь к брату в Тамбов...

С наступлением темноты командир охраняющего подразделения донес, что у западной окраины Бобруйска появились немецкие танки. Перед командованием армии встал вопрос о взрыве моста через Березину.

- Это надо сделать немедленно, - настаивал я, - иначе может получиться, как на Птичи. Из-за недостатка тола мост минирован примитивно, и в критический момент мгновенного взрыва может не произойти.

- Наше несчастье усугубляется тем, что у Поветкина почти нет артиллерии для борьбы с танками, - поддержал меня генерал Дмитриев. - Он располагает только орудиями крупных калибров - от ста пятидесяти двух миллиметров и выше.

- Партийные и советские органы Бобруйска в основном эвакуировались, наиболее ценное имущество из города вывезено, - добавил от себя Шлыков.

- Все это так, но как же будут переправляться без моста части и подразделения, оставшиеся на том берегу? - заколебался командарм.

- У нас имеется паромная переправа и много лодок, - ответил полковник Прошляков.

- Бобруйский мост через Березину - очень важное и дорогое сооружение. К тому же он имеет оперативное значение, - не сдавался Коробков. - Надо было бы на взрыв его получить санкцию командующего фронтом.

На минуту воцарилось тяжелое молчание, которое нарушил сам Коробков.

- Так как связи со штабом фронта нет, а угроза захвата моста противником нарастает, я разрешаю взрыв, - объявил он.

И армейский инженер полковник Прошляков на наших глазах осуществил этот взрыв. Больно было смотреть, как рухнул мост. Не знаю, как остальные, а я испытывал такое чувство, будто похоронил дорогого человека... А к этому еще примешивался стыд. Нас обжигали укоризненные взгляды местных жителей...

Вскоре после взрыва моста нам удалось наконец установить проволочную связь со штабом фронта. Доложив обстановку, командарм получил оттуда следующие указания:

'Обороной на роке Березине как можно дольше задержать противника. Выдвигаемые к Днепру свежие войска еще не полностью сосредоточились и не подготовили оборону. Остатки механизированного корпуса вывести за Днепр в район Довска и оттуда направить в Смоленск на переформирование. Части 28- го стрелкового корпуса и 55-ю стрелковую дивизию отвести восточнее Довска и немедленно приступить к доукомплектованию. Части тыла 121-й и 113-й стрелковых дивизий, оставшиеся в Бобруйске и Гомеле, сосредоточить в районе Гомеля. В кратчайший срок развернуть за этими номерами новые дивизии. Личный состав, боевую технику и имущество получить по нарядам штаба фронта'.

Под конец Коробкову было приказано прибыть на следующий день к командующему фронтом для личного доклада о состоянии армии.

Командарм собрал у себя почти весь руководящий состав управления армии.

- Давайте обсудим, что же я должен завтра докладывать, - предложил он.

Итоги обсуждения были далеко не утешительные. В центре армейской полосы противнику удалось прорваться вдоль Варшавского шоссе к Березине, проткнуть нашу оборону на узком участке своеобразным танковым шилом. На правом фланге 121, 143 и 155-я дивизии оставили Барановичи. Механизированный корпус генерала Никитина, развернувшийся между Минском и Слуцком, в бой еще не вступил. Сводный отряд нашего механизированного корпуса под командованием полковника Тутаринова и 55-я стрелковая дивизия сдерживают в течение дня две танковые дивизии противника на рубеже Омговичи - Калита - Уречье. 6-я стрелковая дивизия продолжает обороняться на участке между Кобрином и Пинском против немецкой кавалерийской дивизии и частей 12-го армейского корпуса. 75-я стрелковая дивизия в районе Малорты по- прежнему ведет бой с дивизиями 53-го армейского корпуса немцев.

Единодушно решили просить командующего фронтом выдвинуть сюда, к Бобруйску, хотя бы одну стрелковую дивизию.

- С помощью этой дивизии генерал Поветкин сможет задержать противника на Березине в течение пяти-семи дней, - уверял Шлыков. - А за это время мы успели бы пополнить и вооружить все части корпусов Попова и Оборина, а также дивизию Тер-Гаспаряна.

- Что вы меня убеждаете? - вспылил вдруг Коробков. - Вот завтра поедете со мной вместе докладывать Военному совету фронта, там и приведете свои соображения. А сейчас пойдемте ко мне в машину, обсудим еще некоторые детали нашего завтрашнего