Но не уловил ли я некоторого оттенка раздражения в ее голосе?

— Скажите, пожалуйста, нет ли среди ваших предков кавказцев? О боги! Сейчас этот (…) болван начнет свою волынку про принца Каукалси! А почему бы и нет? Она — блондинка и так же высока, как некоторые женщины из области Аталанта на планете Манко.

— А почему ты спрашиваешь?

— Все дело в форме вашей головы, — сказал Хеллер. — Она у вас изумительно слеплена — и вы явно относитесь к разновидности людей с вытянутым в длину строением черепа.

— О! — воскликнула она. — Неужто ты интересуешься и генеалогией?

— Да, мне приходилось изучать эту науку.

— Ах да! Колледж, разумеется!

Она подошла к резному письменному столу, выдвинула средний ящик и достала оттуда карту, вычерченную на огромном листе, и какие-то бумаги. Потом она подтащила к Хеллеру кресло и разложила на нем все это.

— Это, — торжественно сказала она, — было все специально составлено и вычерчено по моему заказу профессором Стринджером.

А он является величайшим авторитетом во всем мире в областигенеалогии и составления родословных аристократических фамилий.

Вот именно! Я уже был в курсе особого пристрастия многих американских женщин к вычерчиванию генеалогических деревьев. Что же касается Стринджера, то он уже наверняка успел сколотить порядочный капитал на этих зеленых насаждениях. Она сделала широкий жест в сторону Хеллера. Будучи итальянкой, она постоянно подкрепляла разговор энергичной и выразительной жестикуляцией.

— Ты наверняка и представить себе не можешь, как глубоко пустили корни некоторые предрассудки в душах кое-кого из наших сограждан. Я была знаменитой актрисой театра Рокси, когда мой милый Джо на мне женился.

Это воспоминание на какой-то момент прервало поток ее слов, и глаза ее увлажнились. Ого! Наконец-то я сообразил, откуда она такая появилась. Она была актрисой ансамбля Рокси! Этот хор был подобран исключительно из девочек шести футов и шести дюймов роста. Тем временем Малышка возобновила свои пояснения:

— Считается, что «капо» должен обязательно жениться на девушке родом с Сицилии, поэтому вся старая рухлядь вокруг подняла по поводу нашего брака страшный вой, и все эти драные кошки не только мяукали, но пытались и коготки выпустить. И уж особенно жена мэра. Вот тогда-то мой милый Джо и заказал эту штуку. Это сразу же поставило их на место. Как миленькие поджали хвосты. Теперь я всегда держу это под рукой, чтобы такие (…) не возникали. Она торжественно развернула схему, вернее, свиток. Он весь был покрыт завитушками, сложными переплетениями линий, а кое-где даже иллюстрирован картинками и портретами. Весь рисунок в целом представлял собой огромное ветвистое дерево.

— Итак, — менторским тоном приступила к пояснениям Малышка, — будучи студентом, ты, несомненно, должен знать обо всем этом, однако я все равно обрисую картину в общих чертах. Повторение — мать учения. Так вот, как известно, нордическая раса состоит из прикаспийцев, средиземноморцев и протонегроидов…

— Прикаспийцы? — переспросил Хеллер. — Это вы говорите о том море, которое лежит сразу за Кавказом и называется Каспийским?

— О, совершенно верно, — несколько неуверенным тоном подтвердила она, но тут же решительно продолжила: — Так вот, ты можешь наглядно убедиться в том, что германские расы вышли из

просторов Азии и мигрировали в западном направлении. Готы, пройдя по Германии, спустились в Северную Италию в пятом веке, а ломбардцы — в шестом. Все они относятся к долихоцефальному

типу населения Италии, а долихоцефалы означает «длинноголовые», а значит, и более сметливые. Это блондины, отличающиеся высоким ростом. О боги, да она ведь наверняка просто заучила эту лекцию или

кто-то заставил ее это сделать. Она ведь слово в слово повторяла то, что, по всей вероятности, говорил ей профессор Стринджер.

— А теперь внимательно проследи вот за этой линией. Это франки. Из Германии они продвинулись еще дальше на запад и захватили территорию Франции, которая с тех пор и называется так в их честь. Происходило это в пятом веке. Часть франкских племен, которые назывались еще и салическими, завоевала область в Северной Италии. Один из салиев в девятом веке стал императором всех франков и всей Священной Римской империи. Звали его Каролусом Магнусом. Мы же, американцы, зовем его Карлом Великим, а в исторических книгах его называют еще и Шарлеманем. Так он, честно говоря, был вообще императором всего этого (…) мира!

Она сделала паузу и вопросительно поглядела на Хеллера, как бы желая удостовериться, что ее слова производят на него должное впечатление. Он согласно кивнул. Только после этого она продолжила:

— Так вот, у Шарлеманя этого браков хватало. Интересно то, что одной из его жен — это видно вот на этой линии — была дочь герцога Д'Аоста. Это означает «герцог из Аосты» — провинции в Северо- Западной Италии, расположенной чуть к югу от Женевского озера. Светловолосые и высокие итальянцы встречаются в северной части Италии повсеместно, а в долине Аоста они просто кишмя кишат. А теперь обрати особое внимание вот на эту линию. Видишь, она идет прямо от герцога Д'Аоста к Биелла, а это и есть фамилия моего отца. Все улавливаешь, парень?

— Да, да, это все и в самом деле чрезвычайно интересно, — сказал Хеллер взволнованно.

— Вот и прекрасно. Ну вот, а когда началась вторая мировая война, мои родители бежали с севера на Сицилию. Там они пробыли целых четыре года. А в конце войны прибыли в Америку, там я и родилась. Итак, — заключила она торжествующим тоном, — я ничуть не меньше, чем они все, имею право считать себя уроженкой Сицилии. И что ты думаешь по этому поводу?

— Доказательства просто бесспорны! — объявил Хеллер.

— И даже более. — Она постучала пальцем по карте. — Вот видишь, я, таким образом, являюсь потомком по прямой линии самого Шарлеманя! Ох, — не удержалась она, — как же скорчилась и позеленела от зависти эта мэрша, когда узнала об этом.

— Я очень хорошо понимаю, почему это произошло с ней — как тут не позеленеть! — сказал Хеллер. — Но погодите. Есть еще кое-что, чего я пока не обнаружил на этой схеме. Очень может быть, что вы и сами об этом еще не знаете. Скажите, вам когда-нибудь приходилось слышать об Аталанте?

— В Атланте я никогда не бывала.

— Нет, я говорю сейчас не о штате Атланта, а об Аталанте, — сказал Хеллер. — Видите ли, в самом начале этого родословного древа, задолго до того как наступили времена, отраженные в нем, жил на свете один принц.

Он целиком завладел ее вниманием. Я, естественно, тоже слушал с огромным интересом. Сейчас его занесет, и он нарушит Кодекс. Он должен увлечься этой глупой сказочкой, которая изложена в сборнике народных преданий под номером 894-М. Моя рука сама потянулась к бумаге для записей.

— Имя этого принца Каукалси, — продолжал Хеллер. — Он…

Со стороны двери донеслось удивленное восклицание. Малышка и Хеллер одновременно обернулись. На пороге стоял сицилиец. В руках у него был большой денежный мешок. Он застыл в дверях, как бы не решаясь войти в комнату, и, наклонившись вперед, делал Малышке лихорадочные знаки рукой. Его лицо… Я, несомненно, его уже где-то видел. Точно — видел! И я принялся перебирать в памяти, где именно и при каких обстоятельствах. Малышка подошла к нему и наклонилась. И все равно сицилийцу пришлось привстать на цыпочки, чтобы иметь возможность шептать ей на ухо. При этом он взволнованно указывал ей в сторону Хеллера. Я не мог расслышать его слов. Она отрицательно покачала головой, но выглядела при этом достаточно озадаченной. Тогда он прошептал ей еще что-то с явно торжествующим видом.

Глаза ее внезапно широко раскрылись. Она выпрямилась во весь свой огромный рост, молча развернулась и зашагала к Хеллеру. Подойдя, она ухватила его за плечи. Потом, не разжимая рук, чуть отвела его от себя. Она внимательно вглядывалась в него, будто задалась целью запечатлеть навеки в памяти его лицо. И вдруг голосом, от которого, казалось, должны были рухнуть стены, она рявкнула: