фамилию в какой-то официальный бланк и вручил его Хеллеру. В нем говорилось:
— Будет перекрестный допрос? — спросил Хеллер.
— Будет, будет, не сомневайся.
— И вы узнаете обо мне все, что только можно узнать?
— Это уж точно!
— Вообще-то я полагаю, — сказал Хеллер, — что наиболее укромное местечко, в котором можно прятать что-нибудь стоящее, должно находиться вон там, под этой вот доской.
— Вот так-то лучше, — сказал Мак-Гир. — Под какой доской, ты говоришь?
Хеллер поднялся. Подошел. Стал на колени. Во время всех этих действий он тайно от присутствующих,
прикрывая руку корпусом, вытащил из кармана бело-красную полосатую конфету. Я тут же узнал ее. Это была одна из тех конфет, которые он изготовил еще на борту буксира. Она была в обертке, здорово напоминающей обычную конфетную бумажку. Нажимая большим пальцем, он расплющил конфету, вдавив в нее обертку, а потом осторожно сунул ее под доску. После этого он поднялся с колен.
— Знаете, там нет никаких инструкций.
— Ничего. Он уже проявляет желание к сотрудничеству. Ну что ж, сейчас ты можешь идти, но завтра обязательно явись, как велено. В здание федеральных властей, ровно к девяти утра!
Хеллер вышел и спустился по шаткой лестнице. Оказавшись снаружи, он подошел к одной из правительственных машин и наклонился к окну. Оказалось, что у него к ноге под штаниной были прикреплены пластырем четыре бруска динамита. Хеллер размотал липкую ленту. Динамит он положил на заднее сиденье автомобиля. Ни запалов, ни каких-либо иных взрывателей он не вставил. Просто положилдинамитные бруски — и все. Потом он быстрым шагом пошел в западном направлении по сто двадцать пятой улице.
Дома по обе стороны от него качнулись от взрывной волны! Гигантский язык огня взметнулся к небу.
Звуковая и взрывная волны докатились до него и ударили, как паровой молот. Хеллер оглянулся. Среди клубов дыма я увидел, как вся фасадная стена брошенного жильцами дома медленно рушилась на мостовую. В воздухе вертелись куски крыши. Правительственные автомобили, хотя и основательно побитые осколками и присыпанные строительным мусором, так и не взорвались. Значит, не так-то он и хорош в подрывных работах, что, несомненно, относится к сфере его профессиональной компетенции. Обломки взорванного жилого дома продолжали падать на улицу. Столбы пламени вздымались к небу. И весь этот ущерб был причинен конфетой!
Теперь-то я уже понимал, что это было на самом деле. Это была бинарная фугасно-зажигательная граната. Она совершенно безопасна, пока обертку ее — крайне необходимый элемент для взрыва — не вдавят внутрь основной массы взрывчатки. После этого она распадается внутри, как бы растворяясь, и через сорок секунд происходит взрыв. У нас в Аппарате никогда не пользуются таким видом взрывчатки. Эти устройства слишком сложны в обращении, а носить их при себе — это всегда риск для жизни.
— Что там творится, черт побери? — спросил у Хеллера оказавшийся рядом старик.
— В этом доме засели десять террористов, — ответил Хеллер.
— Ох, — сказал старик. — Опять эти вандалы.
Хеллер продолжал двигаться по сто двадцать пятой, сначала шагом, потом перешел на бег и стал быстро удаляться от места происшествия. За его спиной уже слышался вой пожарных машин. Но больше Хеллер не оглядывался. Он, по всей вероятности, направлялся к реке.
Продвигаясь с большой скоростью, Хеллер временами уже видел впереди блестящую водную гладь. Обзор ему постоянно закрывали то подземные, то надземные проезды основных дорог и развязок. Оглядевшись на бегу, он взял чуть влево. Река находилась сразу же за транспортной развязкой с весьма оживленным движением. Но Хеллер легко преодолевал препятствия. И скоро перед ним возник длинный пирс, далеко вклинивавшийся в воды реки.
Хеллер замедлил бег, внимательно оглядываясь по сторонам. Он даже подпрыгнул на месте, когда какое-то препятствие закрыло ему обзор. А потом снова устремился вперед. Почти у самого конца пирса что-то валялось на камнях. Хеллер направился прямо к этому месту. На бетоне лежал пиджак, а на нем — очки в роговой оправе. Берег со стороны Джерси таял в желтом ядовитом тумане. Но Гудзон, благодаря отражающемуся в нем небу, казался даже голубым, хотя по воде и плыло огромное количество отбросов и мусора. Хеллер внимательно осматривал воды реки вверх и вниз по течению. По-видимому, сказывалось действие прилива со стороны океана, это замедляло течение реки, что было заметно по тому, что мусор покачивался на ее поверхности почти на одном месте. Шляпа! Она совершенно внезапно появилась в поле зрения. Промокшая, темно-синего цвета, с обвисшими полями, она держалась на воде благодаря попавшему внутрь воздуху.
Хеллер принялся торопливо стаскивать с себя пиджак. Снял туфли, скинул брюки. Последнее, что он бросил на бетон пирса, была красная бейсбольная шапочка. Длинным красивым прыжком он бросился в воду, покрытую грязью и нефтяными радужными пятнами. И сразу же нырнул. Энергично работая руками, он быстро погружался. Мутный свет из коричневого постепенно превращался в серый. Ух ты! До чего же глубока эта река! А Хеллер спускался все ниже и ниже, шаря глазами вокруг, пытаясь пронзить взглядом мутную, почти непроницаемую воду. Вокруг поднимались облака ила. Наконец он достиг дна. И сразу же, как пробка, устремился вверх. Вырвавшись на поверхность, Хеллер повыше поднял голову и как бы подпрыгнул в воде, пытаясь оглядеться по сторонам. Потом он развернулся и снова устремился вниз. И снова уходил все глубже и глубже, не забывая зорко глядеть по сторонам. И снова облака черного ила! Он развернулся над самым дном и принялся плавать кругами. На глаза попадались только старые покрышки и жестяные банки. Он пошел вверх и опять вынырнул на поверхность. И снова сложные маневры в воде, снова попытки выпрыгнуть повыше, чтобы лучше осмотреться.
И тут он уловил слабый звук!
Хеллер еще раз выпрыгнул из воды, выбросив вверх почти весь корпус.
— Здесь я, — послышался слабый голос.
Хеллер развернулся и посмотрел в сторону пирса.
Там, прямо в воде, цепляясь за старое железное кольцо, вделанное в бетон, явно кто-то был. Виднелась только рука и часть головы. Делая сильные гребки, Хеллер поплыл в том направлении. Через минуту-другую он уже был рядом с маленьким человечком, покрытым нефтью, на фоне которой блестели только широко распахнутые умоляющие глаза.
— Я самый настоящий неудачник, — простонала эта жалкая фигура. И человечек тут же закашлялся. — У меня и на сей раз не хватило характера. Я не в состоянии продержать голову под водой достаточно долго, чтобы утопиться.
— Вы Израэль Эпштейн? — спросил Хеллер.
— Да, но, к сожалению, я не могу подать вам руки. Потому что тогда мне придется выпустить это кольцо.
С одного взгляда Хеллер понял, что положение бедняги действительно незавидное — стена пирса
