балерине парижской оперы. Рассыпаясь в изысканных выражениях, он уверял ее, что весть о ней пришла и на далекий север и он-де горит желанием познакомиться, как только приедет в Париж. Несколько месяцев еще придется пробыть ему в Германии, при дворе одной из царствующих особ, но он послал своего гофмейстера в Нанси и доверил ему вручить это письмо.

Гофмейстер, сиречь Келло-Дюваль, с готовностью пересылает письмо мадемуазель Сулнье. Ответ просит в Нанси.

Но фея оперы осторожна. Вместо нее дело ведет ее сестра. Она тактично интересуется, каковы намерения герцога. Келло-Дюваль отвечает: он намерен предложить меблированный особняк, предоставить двух лакеев и кучера, к кучеру дает и карету, лошадей тоже, наконец, помимо полного содержания, еще пятьдесят золотых в месяц, не говоря о мелких подарках. Все это, конечно, вопрос второстепенный, в первую очередь важны чувства мадемуазель, решение ей должна подсказать симпатия. Прилагалось письмо лично для мадемуазель, в котором перечислялись добродетели герцога, который, правда, женат, но брак его по расчету, и сердце его жаждет понимания. О пяти близнецах на сей раз Келло-Дюваль умолчал.

Золотой фазан пошел в западню. Хотя мадемуазель Сулнье как прима-балерина получала 7000 франков оклада и снимала особняк, карета, лошади у нее тоже были, предложение герцога все же показалось ей достойным обсуждения. Началась переписка, продолжавшаяся несколько месяцев, в которой сестра и Келло-Дюваль обсуждали подробности. Но в один день нити интриги оборвались, потому что у двух парижанок оказалось больше ума, чем у провинциального прокурора. Они раздобыли Готский альманах и выяснили, что герцога Кабардинского не существует. Переписка оборвалась, мадемуазель отказалась от миража герцогской любви и довольствовалась куда более скромной парижской действительностью.

Два литературных озорника не жалели сил на переписку.

Они написали придворному обувщику в Париж: смог бы он сделать им туфли без шва! Затронутое тщеславие среагировало и здесь - обувщик ответил: так точно, смог бы, но в настоящее время не может, потому что двор занимает все его время. - Предложили одному книготорговцу купить иллюстрированный, чрезвычайно редкий фолиант, напечатанный в 1400 году. Книготорговец с волнением заинтересовался книгой, отпечатанной до изобретения книгопечатания, но, к сожалению, за это время Келло-Дюваль продал ее королевской библиотеке за 3000 франков наличными и 300 франков пожизненной ренты, каковая рента после его смерти перейдет к его бабушке. - Написали капитану французской гвардии, что Келло-Дюваль желал бы записать в гвардию двух своих племянников. Оба одинакового сложения, только младший на три дюйма выше старшего брата, и возраст у них совершенно одинаковый, один всего 18 лет от роду, другой двадцати семи. Достойный воин не заметил кувыркающуюся по углам клоунаду и ответил, что с удовольствием повидает молодых людей и сразу же прилагает бланки, которые необходимо заполнить для пропуска. - Лестное письмо написали они славному седельных дел мастеру: Келло-Дюваль желал бы завязать родственные связи с мастером, чье имя пользуется доброй славой в своем ремесле, и ежели у того найдется дочь подходящего возраста, он осмеливается просить ее руки для своего единственного старшего сына. Седельщик незамедлительно отвечает: в самом деле, у него есть 16-летняя дочь, хорошенькая, прекрасно воспитанная девица, и он счастлив отдать ее за молодого человека из хорошей семьи, как юный Келло. - Одному парижскому естествоиспытателю Келло-Дюваль представился любителем птиц и рассказал, что в порядке эксперимента посадил в одну клетку сову и иволгу, они на удивление привыкли друг к другу и спарились. Сова отложила два яичка, высидела их, и получились одна сорока и один горбоносый воробей. Как это возможно? Ученый с достоинством отвечал, что, хотя случай и не совсем обычен, но в природе все возможно. Мол, господин Келло-Дюваль, соблаговолите сообщить более подробно, каково оперение птенцов и в особенности о том, кто из них - воробей, иволга или сова поднимает больший шум при его приближении, в последнем случае ему не дожить и до весны.

А что касается двух наших писчих пташек, всего они составили и отправили 120 писем. В истории мистификаций пальма настойчивости принадлежит им.

ЛОНДОНСКИЙ 'БОТТЛ ХОУКС'

С пари я начал эту главу, пари и закончу.

Келло-Дюваль дурачил людей поодиночке. Пари герцога Портлендского в 1749 году, которое и сейчас поминают как 'боттл хоукс', показало, как можно легко одурачить толпу с помощью очевиднейшим образом глупейшей афишки.

Герцог в своем клубе предложил пари, если он даст объявление о каком-нибудь совершенно невозможном и невероятном зрелище, лондонская публика примчится и заполнит театр.

- Может быть, и не совсем так, - усомнился граф Честерфилд. -Ведь если вы объявите, что на глазах у публики залезете в бутылку из-под вина, вам не поверит никто.

Герцог заключил пари.

В лондонских газетах вскоре появилось объявление:

'В понедельник, 16-го сего месяца, в хеймаркетском театре один артист выступит перед публикой с поразительными номерами.

1. По желанию публики он на своей трости будет с превеликим совершенством имитировать любой музыкальный инструмент и к тому же петь неподражаемо прекрасным голосом.

2. Показав обыкновенную винную бутылку, кою любой может осмотреть, поставив оную на стол посреди сцены, и безо всякого к тому фокуса, на глазах у публики спрячется в бутылку и будет продолжать пение внутри ея.

В креслах и ложах публика может являться в масках, и он назовет, кто есть кто.

Цена билетов: партер 7 шил. 6 пен., Ложа 5 шил., Балкон 2 шил. Билеты продаются в кассе. Начало представления 6 часов, конец после 8 часов.

Примечание: коль скоро после представления некие джентельмены или леди пожелают вступить в соприкосновение с умершими близкими, артист за отдельную плату осуществит такую связь. Пожелавшие увидят усопшего и будут беседовать с ним, как с живым.

Представление видели князья Европы, Азии, а также Африки. Широкой публике такой случай предоставляется один-единственный раз. В частных домах стоимость представления 5 фунтов.

Эффект превзошел самые большие надежды герцога. В Лондоне целыми днями только и было разговору, что про человека в бутылке. Вечером в день представления публика заполнила театр, не оставалось ни одного свободного стула, даже за стоячие места едва не дрались.

Волнение нарастало. Часы показывали шесть, а еще ничего не случилось. Напряжение ожидания начало разряжаться криками и топаньем ног. Наконец, перед занавесом появился человек из театра. Часто кланяясь, он попросил прощения за опоздание. Дирекция также возмущена, если артист не появится через четверть часа, касса вернет стоимость билетов.

Дисциплинированная английская публика подождала четверть часа. Когда последняя секунда истекла, из одной ложи начали швырять на сцену горящие спички. Пожара, к счастью, не случилось, но паника началась. Словно по сигналу, публика налетела на театральный реквизит и стала ломать все, что попадало ей под руку. Женщины с визгом разбегались, мужчины неистовствовали. Когда все было разгромлено в прах, обломки вынесли на улицу, сложили в костер и подожгли в знак радости.

Директор театра отчаянно оборонялся. У него театр арендовали, он больше ничего не знает.

Клуб молчал. Только спустя годы секрет пари был раскрыт.

По Лондону прошла буря смеха. Газетные юмористы неделями жили этим 'хоукс'-ом. Вышел поток карикатур и фельетонов. Один из памфлетов - возможно, его выпустили сами шутники - пытался объяснить причину неудачи. По памфлету вышло так, что артист на квартире у одного джентельмена за 5 фунтов так глубоко залез в бутылку, а джентельмен, раз, и заткнул бутылку, с тех пор несчастный так и сидит в тюрьме-бутылке, как джин из 'Тысячи и одной ночи'. Джентельмен изредка вынимает затычку и подкармливает артиста. Вскоре он намерен выпустить пленника перед публикой, о дате публика будет осведомлена через прессу.

Может быть, и нашелся кто-то, кто поверил этому.

ИСКУССТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК ГОМУНКУЛУС

Если алхимик способен в своей бурлящей пробирке приготовить средство, дающее вечную молодость, то есть побеждающее смерть, то почему бы ему не добиться победы на другом полюсе, там, где торчит вечный вопрос тайны рождения? Почему бы ему не вызвать к жизни искусственного человека?

Гомункулус - человек, искусственно созданный, - со времен Парацельса168 начинает все более искушать. До тех пор о нем ходили какие-то туманные понятия. Парацельс был первым, кто дал точные указания, каким образом его надо производить на свет. Это удивительный человек, в мозгу которого смешались успешно практикующий врач, колдун, изобретатель и оккультист смутных верований. Его