— Ну вот. Осталось всего несколько шагов, произнесла Рейчел, ведя Эдгара по коридору.

Она держала его под руку. Но он почти не опирался на нее, предпочитая полагаться на свою трость.

— Как ужасно быть старым, — бормотал Хокинг, часто дыша.

Он продолжал свои занятия уже целую неделю, начав учиться ходить сразу же после инцидента с сейфом. И требовал, чтобы Рейчел помогала ему в этом, если не хотела, чтобы он преодолевал свой недуг в одиночку. Старик действительно делал большие успехи, хотя один Бог знал, чего ему это стоило. Рейчел постоянно замечала, как его лицо морщилось от боли.

Наконец они добрались до его спальни, и Рейчел помогла Эдгару сесть в кресло. Он буквально рухнул в него.

— Я предупреждала, что не стоило переоценивать свои силы и совершать вторую прогулку по коридору.

— И почему ты всегда ворчишь на меня?

Девушка уловила лукавство в его карих глазах.

— Или просто боишься, что я завалюсь на пол вместе с тобой?

Рейчел улыбнулась, радуясь тому, что у ее подопечного день ото дня улучшалось настроение и самочувствие. У него был острый ум, и за словом он в карман не лез. Как и его внук, впрочем.

Хотя в последнее время девушка совсем мало виделась с Алланом. Он соблюдал дистанцию.

Больше не было случайных прикосновений, не случалось безумных поцелуев в коридоре…

Рейчел пыталась убедить себя, что ее это больше не волнует. И теперь ничто не сможет разбудить в ней симпатии к человеку, который отрицает любовь.

Она наполняла водой из кувшина стакан Эдгара, и тут ее взгляд вновь упал на знакомое письмо. Робин Перриш вернул его старику несколько дней назад, как и обещал ей Аллан. Теперь письмо постоянно лежало на ночном столике Эдгара.

— Только не скрывай от меня, что, кроме всего прочего, ты еще любишь совать нос в чужие дела, поддразнил Хокинг, проследив за взглядом своей сиделки.

Рейчел улыбнулась, подавая Эдгару стакан.

— Признаю, что мне очень хотелось бы узнать, почему это старое письмо так важно для вас.

— Моя жена тоже была бы не прочь узнать это. Он сделал большой глоток, почмокал, проверяя содержимое на вкус, и удовлетворенно вздохнул. Но в конверте лишь память о прошлом. И ничего больше. Поверишь ли, что нашлась женщина, которая отказала такому симпатяге, как я?

Его улыбка тронула губы, но не коснулась глаз.

Рейчел прислонилась спиной к стене.

— Вероятно, на то у нее была убедительная причина.

Старик пожал плечами.

— Только не в моем понимании.

— Вы ее очень сильно любили. — Фраза прозвучала скорее как утверждение, а не как вопрос, На мгновение Рейчел показалось, что старик не собирается отвечать. Он посмотрел в свой стакан.

— Это грустно звучит, но Элеонора была единственной женщиной, которую я любил по настоящему. И была единственной, кому я был небезразличен.

Сердце девушки сжалось от интонаций его голоса.

— Вы небезразличны Монике.

— Моника нуждается во мне. — Эдгар сделал еще глоток. — А это большая разница. Теперь уходи. Я устал.

От его хорошего настроения не осталось и следа.

Рейчел понимала, что это ее вина. Слишком больную тему она затронула. Пусть даже все происходящее было лишь воспоминанием.

Уложив Эдгара в кровать, Рейчел спустилась на первый этаж, чтобы уделить внимание коту.

Расчесывая его, она заметила, что Неппи немного растолстел.

— Совсем тебя избаловали, дружок! Так недолго испортить фигуру.

Неппи блаженно мурчал. Ему очень нравилась процедура причесывания. Но потом он стал кусать расческу, впиваясь когтями в деревянную ручку и грозя оцарапать хозяйку.

Но даже игра с мохнатым любимцем не могла заставить Рейчел забыть разговор с Эдгаром. Грусть в его глазах. Сожаление в голосе.

Потом она стала снова убеждать себя, что уход из этого дома единственный способ забыть Аллана. Разлука поможет победить страсть, которую он привнес в ее жизнь, затронув душу. Этого не совершал еще ни один мужчина. Но что ей делать, если она не сможет забыть его? Что, если через пятьдесят лет она все еще будет сожалеть о том, что могло бы произойти, останься она здесь еще на какое-то время.

Когда Неппи успокоился, она подняла его на руки.

— Что же мне делать, дружок?

Кот лизнул ее в губы и выскользнул из рук, побежав к входной двери. Его больше интересовала прогулка, нежели странные разговоры.

Никто не мог подсказать ей ответ. Следовало прислушаться к своему сердцу.

Прошло несколько томительных часов. Рейчел заставляла себя ни о чем не думать. Потом она поднялась наверх и слегка постучала в комнату Эдгара. Не дождавшись ответа, девушка зашла внутрь. Старик лежал на кровати и, видимо, крепко спал. Кувшин для воды стоял рядом, на его столике, и был наполовину пуст. Эдгар не шевелился. Его лицо казалось бледнее обычного. Щеки опали и слегка ввалились.

Рейчел вытащила из ящика обезболивающие таблетки. Потом она наклонилась к Эдгару, ругая себя за то, что разрешила ему проделать сегодня дополнительную тренировку.

— Просыпайтесь, Эдгар. Пора принимать таблетку.

Девушке очень не хотелось будить старика. Но она понимала, что, если бедняга не примет лекарство по расписанию, действие таблеток уменьшится наполовину.

— Эдгар?

Он не пошевелился.

Девушка потрясла его за плечо, повышая голос.

— Эдгар! Просыпайтесь!

Опять без ответа.

Рейчел все поняла, когда голова старика безвольно свесилась набок. Она приподняла его веко и увидела, что зрачок закатился вверх.

Что-то было не так.