заговорил с Марией:

– Ну и как себя чувствует наша хорошенькая гринга? Доктор Веласкес скоро придет. Он был занят – помогал пострадавшим на пожаре.

Оба молодых человека стояли и смотрели на Джессику. Та смутилась: наверное, она представляет собой необычное зрелище.

– Она не помнит пожара, – проговорила Мария. – Она ничего не помнит о последних нескольких днях. И конечно, это ее огорчает; к тому же у нее болит голова.

Джессика, полежав мгновение с закрытыми глазами, вновь открыла их и взглянула на мужчин. Даже несмотря на боль и смущение, девушка не могла не заметить, что брат Марии очень хорош собой и что он смотрит на нее с нескрываемой тревогой.

– Спасибо вам, что вы принесли меня сюда и ухаживаете за мной, • сказала она. – Ваша сестра рассказала мне обо всем.

Рамон улыбнулся, глядя на нее сверху, и его лицо удивительно преобразилось. Казалось, что в глубине его глаз зажегся свет. Почему-то Джессике подумалось, что он не принадлежит к тем людям, которые часто улыбаются, и от этого его улыбка была еще обаятельнее.

– Это самое малое, что я мог сделать для вас после того, как вы вели себя столь героически.

– Я? – Джессика почувствовала, что страх опять нарастает в ее душе. Что он имеет в виду? Что она сделала?

– Вы не помните? – мягко спросил он. Она задумчиво покачала головой.

– Очень жаль, мисс Мэннинг, потому что вы держались отважно. Вы спасли маленького мальчика, которого придавило тяжелой балкой.

. Джессика недоверчиво посмотрела на Рамона. Как же она смогла поднять тяжелую балку?

– Ну, я немного помог вам с этой балкой. – И молодой человек махнул рукой, словно преуменьшая свои заслуги. – А потом, когда мальчик уже был в безопасности, нас сбила с ног испуганная лошадь. Довольно обескураживающий способ увенчать человека за героизм. Сказала ли вам Мария, что мы послали за вашим отцом?

Джессика слабо кивнула.

Мария отвела прядку волос со лба Джессики. Пальцы у нее были мягкие, прохладные и успокаивающие.

– А теперь вы оба ступайте. Пусть мисс Мэннинг отдохнет, пока не придут ее отец и врач.

Брилл Крогер, держа в одной руке полный стакан виски, а в другой – дымящуюся сигару, сидел, злобно уставясь в стену своего номера в отеле «Залив Тампа». Настроение у него было отвратительное, и насколько он мог судить, мало вероятно, что оно улучшится в ближайшее время.

Взять хотя бы приказ войскам отправляться на Кубу – это событие могло значительно притушить интерес к благотворительным балам; а теперь еще и пожар в Айбор-Сити вчера ночью.

Времена настали плохие, черт побери. В этом не приходится сомневаться. Пожар причинил серьезный ущерб и вызвал ухудшение отношений между испанцами и кубинцами, и среди этой суматохи никто даже не думает о приближающемся бале в Айбор-Сити. Да, наверное, все эти планы можно спасти, и все пройдет, как задумано, но часть денег, которые должны были поступить в кубинский фонд, теперь, судя по всему, пойдут на застройку кварталов, разрушенных огнем.

Крогер сделал большой глоток и скорчил гримасу – виски обожгло гортань и опалило желудок. Он не мог припомнить, когда еще его планы терпели бы такой крах, разве что лет десять назад во Флориде...

За всю свою карьеру афериста Крогер не часто терпел неудачи; в одной из таких неудачных операций он использовал женщину-сообщницу – и это был единственный случай в его практике.

Однако женщина была необходима для осуществления того плана. Речь шла о шантаже – одном из самых древних занятий жуликов, если не о самом древнем. Это случилось вскоре после преждевременной кончины Рэнди Сквайрза, когда вера Крогера в себя еще недостаточно окрепла, чтобы он мог рискнуть и взяться за более дерзкие, более сложные планы. При тщательном выборе жертвы, однако, и мастерском расчете шантаж тоже мог оказаться очень прибыльным делом.

Сообщницей Крогера была Рена Карсо, цыганка, которая промышляла предсказаниями судьбы. Она была молода, чувственна, с темными сверкающими глазами, черными волосами и с нравственными понятиями бездомной кошки. У нее был один недостаток – такой же взрывной темперамент, как и у Крогера.

Он ухаживал за ней, соблазнил и сделал своей сообщницей. Она пошла на это с готовностью, точнее говоря, даже с излишней готовностью. В интимные связи с их жертвами Рена частенько вступала слишком поспешно, настолько поспешно, что это в результате иногда нарушало их планы.

– Но мне нравится спать с мужчинами, Брилл, – говорила она, надув губы, – эта сторона дела почти так же хороша, как деньги, которые мы добываем. Кроме того, ты при этом не терпишь никаких убытков, милый, – у меня все равно останется время и для тебя. Тебе ведь не на что жаловаться, правда?

– Дело не в этом, – возражал Крогер сердито. – У нас с тобой деловое партнерство. Дело же для меня – главное.

– Вот этим мы и отличаемся друг от друга, милый, – сказала она, скользнув ближе к нему. На ней не было ничего, кроме прозрачного неглиже, и ее красивое, гибкое тело просвечивало сквозь тонкую ткань. – А я всегда могу заставить тебя забыть о деле на какое-то время, верно, Брилл?

Она подошла к нему совсем близко, так что кончики ее грудей прикасались к его груди, а потом прильнула нижней частью тела к его бедрам. Ее лицо расплылось в довольной самоуверенной улыбке.

– Вот видишь? – торжествующе проговорила она. – Я могу заставить тебя забыть о деле!

Конечно, она могла. Через мгновение они уже оказались на кровати. Это происходило в ее гостиничном номере; технология шантажа требовала, чтобы они занимали разные комнаты, хотя у Крогера был ключ от