будущее, он вынужден заставлять всех уступать в том, что называется «темп в развитии».
Он должен быть открыт для всех современных новаций, но при этом достаточно четко должен знать, чего он хочет от своей команды. Он должен отлично знать, какую идею вносит в свое пребывание на поле, площадке или где бы то ни было, потому что бессмысленно полагаться только на волю случая, этого просто нельзя допускать. И еще: он должен иметь некую харизму – она создает ореол и ему, и команде. Не случайно, когда в команду приглашается такой тренер «с харизмой», команда начинает выигрывать, хотя, казалось бы, он ничего особенного не сделал, – команду уже воспринимают по-другому. Еще надо, чтобы тебя боялись, чтобы против тебя пытались сделать нечто особенное, что всегда приводит к сумбуру. Предположим, если бы Каспаров играл не с Карповым, а с кем-то другим, он сыграл бы иначе.
Вы просите дать характеристику футбольного болельщика… Он очень многолик, потому что представляет все общество. Я вспоминаю замечательную сцену: я, маленькая девочка, стою с родителями около МХАТа, а рядом великие Барнет и Пырьев, элегантные и очень импозантные по тем временам, беседуют о чем-то важном, высоком. Разговаривают немножко даже напыщенно. И вдруг они увидели футболиста Сальникова – засунули руки в карманы и – почти шепотом: «Сальников, Сальников!!!». Стали вдруг мальчишками, знаете! Футбол (как и вообще спорт, но футбол в первую очередь) возвращает людей в их юность, которая ушла безвозвратно, но в каждом живет. Независимо от положения, сословия этот элемент юношеского восприятия мира присутствует до старости. На трибунах, спортивных соревнованиях, и особенно на футболе, это видно особенно ярко.
Судейство? Мы говорим о футболе для того, чтобы выяснить, почему он стал частью человеческой жизни, частью общества. Для этого нужно футбол препарировать. Можно говорить о тактических вариантах, об особенностях индивидуумов, о тренерской работе, о неправильной организации клуба и, конечно, о судействе. В судействе всегда есть и будет субъективизм. А ведь субъективизм не проверишь – случайный он или преднамеренный. Видение события, происходящего в счита-ные доли секунды, может быть неадекватным. Многие рассуждают: почему нельзя широко использовать современные технические возможности: видеозапись, специальную аппаратуру? Я сформулировала это для себя в теннисе.
Я считаю, в теннисе сегодня уже можно посмотреть на компьютере, куда попал мяч. Только на корте это не надо показывать, чтобы игроки не сошли с ума. Судья не пользуется этим, потому что в правила игры, которые существуют, входит и человеческий фактор судейства. Потому что если это все формализовать, если лишить это духа, страсти, раздражения, то игра очень многое потеряет. Проявится механистичность. Можно продолжить в этом контексте: зачем, например, планка прыгунам в высоту или с шестом, можно же каждый раз просто фиксировать, куда они запрыгнули. Ведь очень часто, особенно в прыжках с шестом, спортсмены перелетают настолько высоко над этой планкой, что и рекорд будет совсем другим! Тогда правила игры уйдут в сторону! Потому что нужно прыгнуть именно в этот момент над этой планкой, а не тогда, когда ты раскрепощен. В каждом отдельном деле есть свои тонкости, которые создают спорт как явление.
Я не знаю, насколько это правильно и справедливо, но мне кажется, что все-таки самое страшное в футболе и в любом спорте – это продажность игр. Уходит вся прелесть спорта. Самое страшное, когда кто- то проигрывает не всерьез.
Секрет, несомненно, есть. Футбол (может быть, мы не отдаем себе в этом отчета) – это самое популярное зрелище XX, а сейчас уже XXI века. Ни одно массовое зрелище ни из одной сферы жизни, ни из одной сферы культуры или даже спорта не может сравниться с футболом по популярности. Чемпионаты мира по футболу соперничают, а то и перекрывают по популярности Олимпийские игры, а ни с тем, ни с другим больше не может сравниться ничто: ни один джазовый или рок-фестиваль, ни одно зрелище. Другого такого зрелища нет. Миллиарды людей прилипают к телеэкрану, сотни тысяч людей идут на стадионы на крупные матчи сильных клубных команд, целые города сидят на стадионах во время матчей команд их города. Что такое «стотысячник» или «Маракана» (без малого двести тысяч) – это целый город на стадионе! И когда ты заходишь на стадион, ты просто чувствуешь дыхание огромного количества людей. Это ни с чем не сравнимое ощущение: стадион дышит, как живой организм.
В чем секрет этой популярности? Мне кажется, что он не раскрыт. Мне трудно претендовать на изобретение рецепта популярности футбола, но, как мне кажется, он двоякий. Во-первых, это популярность любого спортивного соперничества как такового: мужской борьбы, мужской конкуренции, азарта, который сопровождает каждый спортивный поединок, будь то бокс, бейсбол или баскетбол – все что угодно. Но футбол добавляет что-то свое.
Мне кажется, что из физических, мускульных спортивных состязаний футбол, вероятно, самый интеллектуальный. Это очень интересно. Ведь среди больших футболистов нет людей интеллектуально неспособных, интеллектуально неодаренных. Они могут быть малообразованными, но, как правило, они очень одаренны. Как правило, лучшие футболисты играют в зрелом возрасте в середине поля. Это Пеле, Круифф, Марадона, Беккен-бауэр, Стрельцов, Платини, Ди Стефано – это набор лучших игроков мира всех времен. Вот такие игроки, если они творчески доживали на поле до возраста «золотой зрелости», управляли игрой своей команды. Для того чтобы управлять игрой, нужно иметь не только одаренную мышечную систему, нужно иметь еще очень хорошую голову. Это действительно игра интеллектуалов. Может быть, сочетание мужской состязательности (как и во всякой мужской состязательности, в футболе есть элемент звериного, чего-то такого первобытного), сочетание первобытного, мужественного и интеллектуального – вот в этом и нужно искать секрет популярности футбола?!
А что касается женского футбола, то его я знаю плохо, время от времени смотрю по телевизору, очень редко. Некоторое удовольствие я, конечно, получаю, потому что просто приятно смотреть на красивых девушек, которые бегают по полю, играют в футбол… или просто бегают по полю. Но мне кажется, что в данном случае (я далек от мужского шовинизма, я большой друг прекрасного пола) это все-таки не вполне футбол. Мне кажется, что женский футбол у нас пока на детском уровне. Как будет развиваться дальше, мы не знаем. Вот, пожалуйста, женские шахматы – Юдит Полгарт. Она играет на уровне ведущих гроссмейстеров-мужиков. Женскому футболу нужно прожить какую-то долгую наполненную жизнь, стать игрой интересной… пока что интересно просто то, что симпатичные девчонки бегают. Пока женская футбольная игра неинтересна, на мой взгляд.
Я повторяю, что интересным футбол делает сочетание того, что дает весь спорт, плюс того, что свойственно только футбольной игре. У футбола есть еще и другие стороны. У него и социальные аспекты очень важные. Но, может быть, я не буду забегать вперед.
Для меня лично футбол – это огромная радость, это многолетнее увлечение с раннего детства. Профессионально я не играл – любительски, как почти все мальчишки в свое время. Сейчас, по-моему, далеко не все дети ногой мячик-то пробуют ударить. В свое время во дворе играли все, и я не был исключением, но успехов никаких не достиг и не стремился. Мой болелыцицкий стаж (мне сорок восемь лет) на данный момент где-то лет сорок пять.
Я помню свое первое впечатление от футбола. Это был 1959 год, мы переехали из коммунальной квартиры на улице Матросская тишина, мне четыре с половиной года. Я помню, у нас был телевизор «Рекорд» (это второе поколение после КВНа с маленьким экранчиком), отец перед телевизором, бегают фигурки, и я спрашиваю: «Что ты смотришь?». Он заявляет: «Футбол». Я не заинтересовался, пошел по своим младенческим делам, но через какое-то время спросил его, а в чем там смысл-то. И он мне на пальцах объяснил, что мужики бегают вокруг мячика, как-то пляшут и пытаются его закатить вот в эти ворота с сеткой. Через какое-то время мне стало это интересно, и я начал болеть, насколько и как может болеть ребенок, – болеть, по-видимому, за единственную команду, название которой мне было известно. А мне в тот момент было известно название команды ЦСКА (это конец пятидесятых годов), потому что у меня была
