не орал и чтобы через пять минут все кончилось, чтобы на улицу он выходил абсолютно охлажденный. Как это сделать? Укол, что ли, ему при выходе вкатить (или при входе?) с гарантией: кайф ты получишь ровно на полтора часа, через полтора часа будешь спать, как ребенок?.. Ну что-то в этом роде.
Конечно, сейчас это очень опасно, потому что быстро совершенствуется оружие массового поражения. Вы только на секунду представьте возможность применения ядерного, биологического, компьютерного оружия в местах массового скопления людей (на стадионе, крупной зрелищной площадке) – такая провокация грозит концом мира! Но такое вполне возможно, и это надо предвидеть, чтобы предотвратить и не допустить нигде и никогда.
Переход в этот совершенно новый техногенно-биоло-го-кибернетический мир уже на пороге и требует соответствующих глобальных защитных процедур, совершенно новых систем обеспечения безопасности людей на Олимпийских играх, во время чемпионатов мира по футболу и других крупных (да и локальных) турниров. Это совершенно новые реалии.
Говоря о социальном механизме футбола вообще и сегодняшнего футбола в частности (бразильский, германский, итальянский, испанский…), его воздействии на индивида, группу, толпу, необходимо иметь в виду следующее: здесь есть три плоскости. Во-первых, это бизнес, сложный бизнес. Легионеры: их покупка и перекупка… В футболе эта машина работает отлаженно, четко. Даже неспециалисту видно, что сегодня футбол – это индустрия досуга, причем очень удобная для массового распространения. Во-вторых, футбол, как никакая другая игра, позволяет сосредоточивать огромные массы людей как на стадионах мира, так и у телевизоров. И, наконец, в-третьих, футбол наиболее близко подходит к той черте, за которой начинается риск для жизни. В футболе гораздо больше шансов быть безнаказанно покалеченным на глазах у человека – но именно это так притягивает толпу. В этой теневой культуре очень силен культ насилия. Значит, это контркультура. Это оборотная сторона футбола, как и спорта в целом.
Здесь очень сложно. Я, признаюсь, совершенно потерял интерес к футболу далеко в прошлых десятилетиях, когда матчи были вялые и у нас, и за рубежом: не рисковали люди. Предпочитали не рисковать. Счет 0:1, 0:0 – это было нормально, люди просто выживали. Мне кажется, что в спорте вообще и в футболе в частности очень важно дойти до предельно возможной черты, как в фильме «Вратарь»: герой в отчаянии, вратарь вырывается вперед и забивает гол, все в восторге, все довольны. Я думаю, что такого рода матчам суждено будущее, потому что они заводят людей. И здесь я вижу творческое самораскрытие личности футболиста.
В современном футболе сложно что-то изобретать: здесь очень сильна традиция. Здесь, например, никто не даст сыграть рукой. Эта традиция по инерции протянется еще десятилетия, пока не изменятся обстоятельства.
Что касается того, обладает ли футбол некоей магией, то я согласен с этим только наполовину, потому что все игры обладают магией. Магия – в непредсказуемости игры, а любая игра непредсказуема. Спорт в целом на этом только и держится. Если бы знали, что Отелло определенно задушит Дездемону в самом конце третьего тайма, я думаю, это был бы не спорт, а нечто другое. Ведь как красиво это было сделано!
Является ли футбол культурой после всего сказанного? Культура – это не наука, не здравоохранение, не учеба. Культура распадается на 12 частей. Физкультура и спорт – это всего лишь 1/12 часть культуры наряду с прессой, радио, телевидением, кино. А дальше уже спорт делится на различные части, так что говорить, что футбол – это какая-то субкультура, можно лишь в зависимости от точки отсчета. Мы можем говорить об удельном весе спорта в жизни общества, об удельном весе футбола в спорте. Мы можем говорить о мире футбола, о культуре футбола, о философии футбола (равно как о мире, о культуре, о философии рыболовства, охоты).
Как контр культура футбол выступает тогда, когда он превращает человека в зверя, в толпу фанатов. Это безусловно воинствующая контр культура, и здесь справедливо ставить вопрос о массовом психозе, о том, что футбол – это способ выплеснуть отрицательную энергию. Ни волейбол, ни плавание, ни легкая атлетика такой возможности не дают. У волейбола не хватает одного, не хватает другого, третьего – футболу тоже чего-то не хватает, но меньше, чем волейболу или другим видам спорта. Футбол – первый среди равных, наиболее крупный благодаря своим особенностям.
Формирует ли футбол социальный тип или подтип, какую-то особую личность? Особую личность – я бы не сказал. А вот группа, спортсмены, которые занимаются схожими видами спорта профессионально, – они однотипны. Психологически ближе всего к футболистам, может быть, гандболисты, волейболисты. Когда ставится цель победить любой ценой, у человека вырабатываются бойцовские качества, грубость. Можно лишь догадываться, что творится в раздевалках, когда разбирают игру, что говорит тренер, – понятно, там не стесняются.
А тренер? Он должен быть со своими «солдатами», иначе его не поймут. Он не должен их бояться психологически. Страх – дополнительный допинг. У футбольного тренера своеобразная психология: он готовит своего подопечного сбить с ног другого человека и, возможно, искалечить. Это очень непростая вещь. В футболе то, что к нему притягивает, и то, что отталкивает, – одно и то же. Этого нет, пожалуй, ни в одной другой игре (ну кроме, разве, хоккея): чтобы тараном сбить человека, зная, что он упадет с раздробленным коленом! Злейший человек, – это, конечно, не каждому дано.
Почему великие игроки редко становятся великими тренерами? Я все-таки считаю, что это разные профессии. Одна профессия сродни учительской, воспитательской, другая – это, как ни крути, тяжелый физический труд. Это не значит, что футболисту не надо думать головой – надо, это же не монотонное копание лопатой. Но прежде всего труд футболиста, конечно, – это разновидность тяжелого физического труда.
О творчестве, о вдохновении в футболе говорить трудно, но следует. Можно вдохновенно играть из-за страха: перед тренером, перед толпой зрителей, которая здесь же вынесет свой приговор. Только применимы ли здесь слова «творчество», «вдохновение»? Вот когда за родную деревню, когда за Россию, «Вперед, за Родину!» – это да!
В футболе, конечно, как и во всех играх, главное – победа. Если мы проведем аналогию с рыцарским турниром, то вообще получится один к одному: массовый турнир, только без лошадей, без копий, с очень четко поставленной задачей – пробиться любой ценой сквозь все препятствия и победить.
Секрет притягательности и популярности футбола? Я помню, как я сам начинал в детстве. До сих пор вспоминаю это, хотя уже прошло сорок лет. Я начинал заниматься футболом достаточно активно. В свое время мечтал стать футболистом, ходил в секцию, но, к сожалению, зрение выступило ограничителем. Почему занимался? Во-первых, это было жутко интересно: это азартно, это захватывающе, получаешь удовольствие от процесса игры, потому что игра эмоциональная, азартная, спортивная, по-настоящему спортивная. Игра физкультурная, потому что здесь задействован весь ты: все твое тело, все твои эмоции, даже твой мозг. И получаешь от этого прежде всего эмоциональное удовольствие.
Теперь о футболе с точки зрения зрителя. Вот сейчас мне уже представляется, что зритель проигрывает перед игроком: игрок получает неизмеримо больше удовольствия. Но для зрителя зато это зрелище! Не хочу употреблять слово «шоу», потому что «шоу» в русском языке имеет все-таки немножко другие семантические оттенки. Это прежде всего зрелище, азартное зрелище, захватывающее. Особенно когда ты проникаешься к игрокам каким-то особым, личным отношением… они для тебя становятся своими. В свое время, когда я был азартным болельщиком, очень азартным спартаковским болельщиком, для меня игроки были как бы заочными друзьями – и отношение к ним было именно как к друзьям. Хоть он тебя не знает, но ты его знаешь отлично, и его успехи – это, по сути, твои успехи. Вот такая сильная вовлеченность.
В школе футбол был предметом постоянных разговоров, постоянных конфликтов. Класс делился
