вокруг, кроме лошадиной холки. Он с трудом заставил Рокки повернуть на углу, где в последний раз видел лимузин Каролины. Заметив машину у следующего светофора, он снова пришпорил жеребца. Рокки понесся так, будто его преследовал рой разъяренных пчел.
Загорелся зеленый свет. Лимузин тронулся с места и повернул направо. Хенку показалось, что он разглядел через тонированное стекло изумленное лицо Каролины. Между тем Рокки становился совершенно неуправляемым. Опьяненный долгожданной свободой, он все прибавлял скорость. Попавшийся на пути велосипедист испуганно вскрикнул и заехал на цветочную клумбу. Но вот лимузин затормозил! Остановился! А Рокки все разгонялся и разгонялся. Он легко перескочил через скейтбордиста и приземлился на тротуар. Хенк едва не перелетел через голову коня. Выгуливавший собачку прохожий шарахнулся в сторону.
Теперь Рокки несся прямо на лимузин. Вот он уже почти поравнялся с ним. Хенк что было сил натянул поводья, и конь остановился всего в нескольких дюймах от машины.
А всадник вдруг взвился в воздух. Хенку казалось, что он летел целую вечность. Послышался крик Каролины. Или ему это только почудилось?
Хенк приземлился на крышу лимузина с тяжелым ударом. В его голове словно взорвался фейерверк, и затем наступила тьма.
Первое, что он увидел, очнувшись, было испуганное лицо Каролины. Хенк лежал на сиденье лимузина, медленно приходя в себя.
— Ох, Хенк! Ты жив? Тебе больно? Пожалуйста, скажи что-нибудь! Тебя надо отвезти в больницу! — причитала Каролина.
— Ух, — вот и все, что ему удалось сказать. Голова гудела и кружилась.
Каролина сидела на полу машины подле него и осторожно ощупывала его голову прохладными ладонями.
— Что, милый? Что ты хочешь сказать?
— Я… ух, — пробормотал он.
— Водитель! О Боже! Где тут ближайшая больница? — закричала Каролина в отчаянии.
Но Хенк наконец поймал ее руку и заглянул в прекрасное взволнованное лицо. Тряхнув головой, он произнес вполне четко:
— Я люблю тебя.
Она уставилась на него в радостном изумлении:
— Правда?
— Ты думаешь, я проехал бы на лошади весь бульвар Сансет, чтобы сказать тебе что-то другое?
— О, Хенк! Я только собиралась объехать вокруг квартала и вернуться за тобой. Я тоже люблю тебя. Я люблю тебя, даже если ты не умеешь ездить на лошади!
Он осторожно приподнялся и сел рядом с ней.
— Зато на этот раз я справился с конем довольно хорошо.
— Да, ты справился. — Каролина помогла ему устроиться поудобнее и позвала водителя. — Вы не могли бы поймать лошадь? Здесь такое ужасное движение!
Водитель выбрался из лимузина и схватил болтающиеся поводья Рокки. Но беспокоиться о лошади и дорожном движении явно не стоило: их окружало плотное кольцо зевак.
Один из них, молодой человек в бейсбольной кепке, просунул голову в дверь водителя.
— Эй, мистер! Вы случайно не тот каскадер, что снимается сейчас в новом вестерне?
Рядом появилась другая голова:
— Да, отличный трюк! Можно мне вас сфотографировать?
Каролина и Хенк ухватились друг за друга от смеха и закончили объятия долгим поцелуем.
— Пошли, — прошептала она несколькими минутами позже. — Надо отвести назад лошадь. А потом поедем ко мне домой.
Они извлекли Рокки из импровизированного фан-клуба, стихийно образовавшегося прямо на проезжей части, и повели его к «Полуночному салуну Монти». Лимузин медленно ехал за ними, замыкая странный парад в вечернем сиянии огней.
К десяти часам они подъехали к дому Каролины. Он представлял собой небольшой особнячок на холме, выходящий фасадом на город. Помахав на прощание водителю, они вошли внутрь, неся с собой пакеты с едой, которыми запаслись еще в салуне.
Хенк с интересом оглядывал жилище Каролины. Холл и гостиная были прекрасно спланированы. К тому же над ними поработал опытный дизайнер.
Небольшое пианино скромно стояло в нише, словно дожидаясь, пока к нему подойдет пианист в черном фраке.
Хенк нажал клавишу и спросил:
— Ты играешь?
— Плохо. В детстве меня немножко учили. — Каролина улыбнулась, глядя, с каким интересом Хенк рассматривает ее дом. — Это пианино принадлежало отцу. Я храню его как семейную реликвию.
— Я осматриваюсь, чтобы побольше о тебе узнать. — Хенк ласково погладил ее по щеке. Каролина обвила его шею руками.
— Мне нужно многое тебе объяснить, Каролина…
— Что ты не фермер из Южной Дакоты? — Она пожала плечами.
— Нет, не только. Как странно! Ты даже не знаешь, кто я такой.
— Попытаюсь выяснить.
Каролина провела его по дому в маленькую комнатку и усадила на софу. Готовая слушать, она подобрала ноги и прижалась к нему.
Хенк глубоко вздохнул и начал:
— Я журналист. Работаю в газете. Или, скорее, в газетах. Живу в Сиэтле.
— В Сиэтле? — Каролина почувствовала укол страха. — Это же так далеко!
— Веду колонку, которая рассказывает о путешествиях и политике, — продолжил он. И вкратце описал ей свою работу и карьеру.
Каролина улыбнулась, довольная, что ее возлюбленный оказался признанным и уважаемым человеком в своей области. Она собиралась узнать как можно больше о нем и заранее радовалась всем беседам, которые им еще предстоят. Если только у них с Хенком есть будущее.
— Как бы там ни было, — заключил Хенк, — я не живу в Южной Дакоте. Бекки владеет ранчо и занимается всей работой.
— Ты редко там бываешь?
— Вообще не бываю.
— А сейчас у Бекки финансовые неприятности…
— Правильно. Она услышала о вашем конкурсе и решила, что победа в нем поможет ей расплатиться по закладным.
— И послала твою фотографию.
— Да. — Хенк грустно улыбнулся. — Я и сам не сразу узнал.
— Но, так как ей были нужны деньги, ты согласился?
— Да. Мы не видели смысла говорить тебе правду. Какая разница, пастух я или журналист? Просто лицо, которое тебе нужно. Но все сразу же пошло не по плану.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне понравилась Каролина Кортезо. — Он снова коснулся ее лица. — На первый взгляд ты казалась такой сильной и независимой… Но я разглядел в тебе человека, о котором могу заботиться, который мне небезразличен.
— Ты мог бы рассказать мне правду в самом начале.
— Я не был в этом уверен. Каролина попыталась объяснить.
— Может быть, сначала мне и было важно, что ты — ковбой. Я… у меня были глупые фантазии на этот счет…
— Фантазии?
— Да, о тебе и… ну, мне было важно, чтобы ты оказался человеком с Дикого Запада. Мне казалось, что с ним будет легче. И как-то романтичнее, что ли. Все-таки в ковбоях что-то есть.
