Проснувшись через несколько часов, я хотела было встать, но передумала: слишком тепло и приятно было нежиться в постели. Кто-то, впрочем, разумеется, Джозеф, а не Гарт, укрыл меня одеялом. Я приоткрыла один глаз. Мужчины сидели за столом и тихо разговаривали.

– Но если эта информация верна, – говорил Гарт, – они могут захватить Новый Орлеан с моря, а не с суши. Мы не знаем, когда это случится, но можно предположить, что до наступления ноября: они должны успеть перебросить флот в Мексиканский залив. Следовательно, надо успеть предупредить Клайборна. У него достанет времени, чтобы подготовить им достойную встречу. Надо отправить послание. Прямо сегодня. Сейчас.

– Мы в окружении, – сказал Джозеф. – Всаднику потребуется месяца два, чтобы добраться до Нового Орлеана, если, конечно, его не перехватят англичане.

– У нас есть судно. Морем получится быстрее. Главное – добраться до нашего главного флагмана у побережья Виргинии, а об остальном они позаботятся сами. Клайборн скорее всего сам готовится к нападению англичан, но имеющиеся у нас данные помогут ему. Посмотри, Джозеф, здесь приведены названия и количество стволов на каждом корабле противника, численность войск, водоизмещение каждого корабля. Элиза на редкость хорошо справилась с заданием.

Последнюю фразу Гарт произнес с изрядной толикой желчи.

– Река заблокирована, Гарт, – возразил Джозеф. – И залив, кстати, тоже. Мы ни за что не пробьемся сквозь кордоны даже ночью – посмотри, какая луна.

– Надо попробовать, Джозеф, – настаивал Гарт. – Это очень важно.

– Знаю. Завтра утром скорее всего ляжет густой туман. С севера идет холод. Если ты сможешь провести судно, то под прикрытием тумана мы проскочим.

– Если ты берешься организовать туман, Джозеф, то я беру на себя навигацию.

Зашуршали карты.

– … Прекрасно. Завтра ночью отплываем. До Норфолка дня три плавания, не больше. Самое трудное – пробиться сквозь заслон военных кораблей в устье Потомака.

Джозеф перешел на шепот.

– А Элиза?

– Просто оставим ее здесь, – так же тихо ответил Гарт.

Я ловила каждое слово. С минуту Джозеф молчал, видимо, удивленный таким отношением ко мне своего друга, а когда заговорил, то голос его звучал горячо и страстно:

– Нет, Гарт. Я не позволю тебе так поступить с ней. Ты и так принес ей немало горя.

– Я? Ничего я ей не сделал. Ради Бога, Джозеф, не стоит всерьез воспринимать то, что говорит женщина…

– Если она останется, и я останусь.

– Ты не понимаешь женщин такого сорта. Такие, как она, – как кошки: всегда приземляются на четыре лапы. Они…

– Она прекрасная женщина, Гарт, и ей выпало на долю то, что я не пожелаю даже врагу.

Гарт пренебрежительно хмыкнул, но Джозеф упрямо продолжал:

– И я не собираюсь преумножать ее несчастья. Или она с нами, или я остаюсь. Кроме того, ей я обязан жизнью.

– Тогда она была ребенком, Джозеф, – раздраженно заметил Гарт, – неуправляемым сумасбродным ребенком, готовым помочь кому угодно, лишь бы снискать себе нимб страдалицы за человечество.

– Она помогла мне, – возразил Джозеф, – рискуя навлечь на себя гнев капитана. Я никогда не забуду об этом. Теперь пришел мой черед платить добром за добро. Я помогу ей, я обещал.

Гарт долго уговаривал его, внушая, что я сама могу о себе позаботиться. Предлагал отвезти меня завтра в город и оставить там, чтобы я нашла себе покровителя, убеждал, что я буду только мешать и путаться под ногами, но Джозеф стоял на своем. Он не предал меня. А Гарт… Никогда еще я не испытывала к нему такой неприязни. Наконец Джозеф его уломал. Гарт вышел из домика, а негр улегся на полу рядом с койкой. Я хотела сказать, как я благодарна ему, как я счастлива, что у меня есть такой друг, но решила не выдавать себя.

Наутро с рассветом Джозеф стал готовить судно к плаванию, и за завтраком я поинтересовалась у Гарта, не собирается ли он отправиться в путешествие. Гарт прищурился.

– Мы собираемся пробить сегодня вечерком небольшую блокаду, вот и все. Опасное дельце.

– О, Гарт, – с деланным оживлением воскликнула я, – я вся дрожу от нетерпения. Ты же знаешь, как женщин возбуждает опасность! Вы меня возьмете с собой?

Гарт выругался сквозь зубы.

– Мне дела нет до того, что ты делаешь, Элиза. Я тебе уже об этом говорил. Конечно, если ты боишься англичан….

– Боюсь англичан?! Ха-ха! С чего мне бояться англичан? Адмирал Кокрейн – мой лучший любовник. Кто с ним сравнится? Разве что генерал Росс… Британцы – мои друзья, – добавила я с чувственной улыбкой. – От них я не видела ничего, кроме благодеяний.

И, одарив Гарта ледяной улыбкой, я отправилась к Джозефу.

– Слышала, что вечером мы отчаливаем, – сказала я как бы между прочим.

Джозеф покрывал дно судна толстым слоем смолы.