Шустов постарался наслать в голос безразличие:

– Яцкевич напоследок сообщил Сергею о парне. Странная, надо сказать, у него кличка, не находишь?

– Да, мне Белоногов сообщил о последнем разговоре с Андреем. Действительно странное прозвище. Ни в одном силовом ведомстве не проходил ни по какому делу.

Олег мысленно посоветовал обратиться на фабрику по производству пластмассовых изделий. Хотя и там не в курсе, что бывший начальник, сам того не подозревая, носит очень и очень спортивную кличку. И никогда не узнает об этом.

Но потом он вдруг ощутил резкий прилив крови к затылку. Что там сказал Рожнов?.. Вот черт! Ведь минуту назад он заявил, что исправлять что-либо поздно и дело Яцкевича постараются замять. Если все обстоит именно так, то какого черта активно, с проработкой всех силовых ведомств он ведет поиски Васи Олимпийского? Здесь явное противоречие. А может, ФСБ и плевало на олимпийца свысока, а поиски Рожнов начал по собственной инициативе?

Шустов не знал, что днем-другим раньше полковник скептически отнесся к предложению Белоногова пощупать бойцов отряда на предмет связей Яцкевича. Но что-то могло из этого получиться, и Рожнов разрешил Сергею осторожно и естественно поднять вопрос.

Михаил Константинович не мог успокоиться, размышляя о неизвестном Василии со странным прозвищем. Еще куда ни шло – Кемеровский, например, или Астраханский, но вот Олимпийский... В груди посасывало нехорошее предчувствие. Кем бы он ни был, придется начать его поиски. Пока Белоногов прощупывает товарищей, Рожнов решил пробивать кличку Олимпийский по своим каналам. Нужно было торопиться, нетрудно предположить, что объект с пятью кольцами тесно связан с правоохранительными органами. Именно от этого Рожнов и отталкивался.

А что касается действий Белоногова в ту ночь, то Сергей сработал четко, решительно, у него был единственный шанс обезопасить себя и Рожнова, им он и воспользовался.

– Я позвоню? – спросил Олег, кивая на телефон.

Рожнов разрешил. У него была отличная память. По привычке, но отнюдь не подозревая в чем-то Олега, полковник машинально отметил, что номер, набранный Шустовым, принадлежал его бывшей жене. Дочери звонит, правильно рассудил он.

Дочь Олега родилась в мае. 'Маяться будет', – часто говорили им. А они с женой пошли еще дальше и назвали девочку Майей. Она сама сняла трубку, отвечая на звонок. Олег отметил, что голос девочки прозвучал в трубке радостно.

Рожнов поступил тактично настолько, насколько позволяла ситуация: отошел к окну. Слегка прикрутив жалюзи, осмотрел улицу. Несмотря ни на что, подумывал о сегодняшнем вечере с Архиповой: как только проводит Олега...

Бросив взгляд через плечо, увидел улыбающегося товарища, записывающего что-то в записную книжку и коротко отвечая дочери: 'Да... Конечно, Майечка... Обязательно...'

Олег закончил разговор с дочерью и с минуту сидел молча. Наконец, со вздохом хлопнул себя по коленям, встал и, прощаясь, протянул Рожнову руку:

– Поеду... Лягу сегодня пораньше, вчера не выспался.

Полковник ответил на рукопожатие и проводил его взглядом.

А Шустов сразу за дверью, не теряя времени, достал из кармана записную книжку и вырвал страницу, на которой во время разговора с дочерью написал несколько слов.

Он рисковал, но другого выхода у него не было. В крайнем случае, потом объяснит Рожнову причину своих подозрений. Конечно, полковнику это могло не понравиться, но только с известной уже позиции: подчиненным нельзя думать больше положенного.

Казалось, Архипова была сделана из камня. Она взяла записку и положила ее в ящик стола – даже читать сразу не стала.

'Молодец, баба!' – одобрил ее действия Шустов.

– До свидания, Ира, – попрощался он, улыбнувшись майору службы безопасности.

– Всего хорошего, Олег, – так же улыбкой ответила женщина.

О своем визите Ирина предупредила Шустова телефонным звонком, но он не ожидал увидеть ее так рано: со времени короткого разговора прошло не больше десяти минут, скорее всего звонила по сотовому, из машины. А ведь могла не застать хозяина. Хотя... черт ее знает... Сумела, судя по всему, определить заранее, что Олег в это время окажется дома. Опасная барышня, игры с ней так же рискованны, как с Рожновым.

– Привет, – поздоровалась Архипова, поправляя короткую челку. Ее облачение больше подошло бы шестнадцатилетней девушке: майка с глубоким вырезом, джинсы, немыслимые туфли на огромной платформе.

Олег посторонился, пропуская гостью.

Несмотря на серьезность предстоящего разговора, Олег неприлично долго осматривал гостью, особенно сконцентрировавшись на ее пышной груди. Сразу возникла ассоциация. Когда он был подростком, у своего подъезда увидел красивую незнакомку лет двадцати – та удивительно походила на сегодняшнюю Ирину – и буквально прирос глазами к ее бюсту. Девушка едва ли обратила внимание на разинувшего рот подростка. Она величественно прошла мимо, зато сосед, наблюдающий эту сцену, бросил тринадцатилетнему Олегу: 'Хорошо бы, да нечем'. И рассмеялся, сволочь.

Архипова прошла в комнату и уселась на диване. Олег предложил ей сигарету и устроился рядом.

– Я проверила то, о чем ты просил, – начала Ирина.

Шустов, до конца еще не настроившись на серьезный лад, полушутливо мысленно продолжил: 'Центр не