хочет убедить нас инспектор Деллард? Или за всем этим что-то скрывается? Может, они преследуют какую- то цель, в которой это играет важную роль? — Он указал на рисунок, который его племянник все еще держал в руках.

— Ты имеешь в виду этот меч? — спросил Квентин.

— Конечно. Профессор Гэнсвик, кажется, выяснил, что между руной меча и этим знаменитым оружием существует связь.

— Знаменитое оружие? — Высоко подняв от удивления брови, Квентин рассмотрел рисунок. — Ты полагаешь, этот меч действительно существует?

— Конечно, мой мальчик. По крайней мере существовал. Уже не одно столетие никто не видел его. Это королевский меч, Квентин. Клинок, с которым Роберт Брюс одержал победу над англичанами под Бэннокберном.

— Роберт Брюс? Бэннокберн? — Квентин от удивления широко раскрыл глаза. Конечно, он знал историю о короле Роберте, который объединил Шотландию и успешно защищался против английских захватчиков, но о королевском мече он ничего не слышал.

— Не ломай голову, мой мальчик, только очень немногие знают об этом, — утешил его сэр Вальтер. — Меч Брюса едва упоминается в древних хрониках, и это из добрых побуждений, потому что предание гласит, что над ним тяготеет проклятие.

— Проклятие? — Глаза Квентина стали еще больше. Сэр Вальтер улыбнулся.

— Ты знаешь, я не верю во всю эту чушь. Но говорят, что меч принадлежал Уильяму Уоллесу. Он командовал в битве под Стерлингом, когда впервые наголову разбили англичан. Но, как ты знаешь, Уоллес не остался славным героем до конца войны. После поражения под Фолкирком человек, которого они называли «Храброе Сердце», был предан представителями шотландской знати и отдан в плен англичанам. Его отвезли в Лондон, где над ним устроили процесс и затем публично казнили. Меч Уоллеса же, согласно преданию, остался в Шотландии и перешел во владение Брюса, завоевавшего нашему народу свободу.

— Об этой истории я действительно ничего не слышал, — признался Квентин. — А что же потом случилось с мечом?

— Говорят, что он потерян. Исторические источники не упоминают об этом. Но предания упорно утверждают, что меч Брюса все еще существует и хранится в потайном месте. Столетия он лежит где-то спрятанный. Только время от времени он должен появляться, чтобы снова исчезнуть в тумане истории.

Квентин кивнул. Как всегда, если речь шла об этих вещах, у него волосы становились дыбом и мурашки бежали по спине. Конечно, он достаточно взрослый, чтобы его разум верил во все это.

— Одного я никак не пойму, дядя, — проговорил он, — если этот меч так долго никто не видел, как можешь ты быть так уверен, что рисунок изображает именно это оружие?

— Совершенно просто, мой мальчик, потому что современники короля Роберта увековечили его, чтобы сохранить для потомков. Он изображен на надгробной плите на могиле Роберта, найденной в аббатстве в Данфермлайне. Это меч с рукояткой в виде головы льва, точно такой же, как на рисунке профессора Гэнсвика.

— А руна меча? — спросил Квентин. Сэр Вальтер пожал плечами.

— Я не уверен. С тех пор как четыре года назад обнаружили могилу короля Роберта, я частенько бывал в Данфермлайне. Руна меча не бросалась тогда мне в глаза, но возможно, что тогда я просто не обращал на нее внимания. Мы замечаем многие вещи лишь тогда, когда привлекаем наше сознание.

— Похоже, профессору Гэнсвику это бросилось в глаза. Руна хорошо проглядывается на рисунке.

— Верно. И я спрашиваю себя, откуда профессор это узнал. Мне не известно, чтобы он в последние дни бывал в аббатстве, чтобы проводить исследования.

— Возможно, он узнал это из книги, — предположил Квентин и указал на полки, которые ломились под тяжестью кожаных переплетов.

— И это тоже могло быть возможным. Но вместо того, чтобы обращаться снова к сухой теории, я бы предложил, чтобы мы изучили все на месте.

— Ты имеешь в виду Данфермлайн?

— Туда ведут все нити, мой мальчик. Все время мы искали убедительную связь между убийцами и знаком руны, и все говорит о том, что эта связь — королевский меч. Это как раз то, что выяснил профессор, перед тем как умер.

— Но в свой последний миг он упомянул не аббатство, а Абботсфорд, — задумчиво сказал Квентин.

— Абботсфорд и король Брюс, — подтвердил сэр Вальтер. — Я не забыл. Но я также припоминаю, что рассказывал профессору о панно, которое находится у меня в холле. На нем мы как раз и обнаружили руну меча, а панно из аббатства в Данфермлайне. Здесь и замыкается круг.

— Но разве ты не сказал, что руна на панно — знак ремесленника?

— В этом я ошибался, мой мальчик, — понуро признался сэр Вальтер. — Загадку убийства профессора Гэнсвика мы не решим ни здесь, ни в Абботсфорде, а лишь там, откуда происходит знак руны.

— В Данфермлайне, — сказал Квентин, и в следующий момент они уже были не одни.

В коридоре раздались шаги, и тут же на пороге возник человек в темной форме констебля. Вместе с ним были многие служащие из городской управы, которые осмотрели дом и задний двор, пока констебль лично изучил место преступления.

Как член Верховного суда сэр Вальтер вне всякого сомнения считал, что констебль откажется причислить его или Квентина к кругу подозреваемых. Они лишь дали показания о том, что они видели и пережили, и теперь Квентин поведал сэру Вальтеру со смущением о его таинственной встрече в темном дворе-колодце. Однако описать убийцу профессора Гэнсвика он едва сумел, так как человек специально надел маску, чтобы его не узнали. Констебль все равно задавал много вопросов и записывал все, что вспомнил Квентин. После чего его отпустили с дядей, и они вернулись домой.

По дороге они не проронили ни слова. Оба были всецело заняты тем, что обдумывали произошедшее.

Сэр Вальтер потерял хорошего друга, который стал очередной жертвой сектантов, и этот факт едва ли мог еще сильнее поразить сэра Вальтера. Квентин, однако, заметил горькую решительность в чертах лица своего дяди, но к ней иногда прибавлялся вздох отчаяния. Им все так и не удалось разгадать тайну знака рун, и чем дольше они занимались поисками, тем больше людей гибло из-за этого.

В надежде убежать от жаждущих их смерти сектантов, они последовали совету инспектора Делларда и уехали в Эдинбург. Теперь же они должны признать, что длинные руки убийц добрались и сюда.

События приобретали крутой оборот, и было ясно, что время поджимает. За последнее время нападения преступников стали еще более дерзкими, более жестокими. Похоже, они рассчитывали на некое событие, которое произойдет в ближайшем будущем. Но ради чего они действуют так? Во что складываются отдельные части загадки? Существовала ли действительно большая, мрачная тайна, связывающая все эти происшествия?

До сих пор Квентин и его дядя наталкивались в своих расследованиях только на отказы; неважно, был ли это шериф Слокомбе, инспектор Деллард, аббат Эндрю или профессор Гэнсвик — все они в той или иной мере откровенно отговаривали их продолжать дальнейшие поиски. Причины их действий могли иметь разную природу, но в целом Квентину казалось, что любой ценой их хотели удержать от того, чтобы дойти до самой сути. Отвлекающие маневры, добросердечные намеки и туманные указания, — вот все, на что они натыкались, в то время как сектанты продолжали вести свои темные дела и безнаказанно убивали.

Решительность Квентина дойти до сути тайны уже давно стала такой же твердой, как и у его дяди. Произошедшие за последние недели преступления не казались ему связанными между собой, скорее он думал, что они все относятся к какому-то единому неизвестному таинственному заклятию, за которым стоит несоизмеримо большее, чем они до сих пор предполагали себе.

Возможно, подумал Квентин, меч Брюса был ключом к разгадке…

Гвеннет Ратвен, как обычно, не могла уснуть в эти тревожные дни.

С тех пор как Уоллес лишился власти, кланы и знать находились в беспокойстве. В народе было брожение, постоянно случались беспорядки, в воздухе нависло зло, которое Гвенн чувствовала с каждым днем все отчетливее.

Так много изменилось после смерти ее отца, так много за короткое время. Недостаточно было того, что