где она чувствовала себя очень свободно и который не существовал за пределами этих стен. В этом мире еще сохранялось благородство, мужество и честь, здесь человека ценили не по его титулу, а по сердцу.

Она попрощалась с сэром Вальтером и леди Шарлоттой, потом с Квентином, который едва мог взглянуть ей в глаза. И хотя это не было принято, Мэри попрощалась со слугами, поблагодарила за все услуги и заботу, которые ей оказали.

Потом она села в ожидающий экипаж. Тяжелая карета резко тронулась, выехала со двора и покатилась по дороге.

Скотты и Квентин стояли у ворот и махали вслед, пока карета не исчезла за поворотом. На какой-то миг сэру Вальтеру показалось, что в глазах его племянника сверкнули слезы.

Не только Мэри Эгтон и ее камеристка, но и семья Вальтера Скотта пережила несколько часов беспечности, забыв о печали и нужде предшествующих дней.

С отъездом леди Мэри возвращались обратно будни, а с ними и страх.

— Чего вы ждете от меня? — на лице Чарльза Делларда нельзя было прочитать ни сочувствия, ни снисхождения. Наоборот, у сэра Вальтера сложилось впечатление, что инспектор испытывает тайное удовлетворение, что его мрачные предсказания так быстро подтвердились.

— Чего я от вас жду? — повторил его вопрос Вальтер Скотт. В бюро шерифа в Келсо было тепло и душно. У Квентина, который, как всегда, сопровождал своего дядю, даже выступили на лбу капли пота. — Я жду от вас, что вы последуете своим обязанностям и расследуете этот случай, как он того заслуживает.

— Как я уже говорил, данный случай не входит в область моей компетентности. Шериф Слокомбе как представитель закона уполномочен был рассмотреть несчастный случай на мосту…

— Это не был несчастный случай, — решительно оспорил его сэр Вальтер. — Это было продуманное покушение, которое предназначалось для меня и моего племянника. Леди Эгтон и ее камеристка оказались лишь в неподходящее время в неподходящем месте.

— Вы уже говорили это. Однако нет никаких доказательств тому.

— Нет? Не вы ли сами говорили мне при нашей последней встрече, что мне грозит опасность? Что я должен выйти из игры?

Деллард ответил не сразу, а, казалось, подбирал слова. — Хорошо, сэр, — сказал он чуть после, — допустим, что вы правы, и мы будем исходить из того, что ужасное происшествие на мосту было не трагическим несчастным случаем, а делом рук тех преступников, которые виновны в смерти Джонатана Мильтона и устроили пожар в библиотеке. Чего вы ждете от меня? — спрашиваю я вас снова. Я же сказал вам, что вышел на след этих преступников и не выпускаю их из виду. Что я еще могу сделать?

— Вы можете, например, наконец сказать мне, что это за люди, — предложил сэр Вальтер. — Почему они так решительно настроены, что идут по трупам? Что они затевают?

Выражение лица Делларда закрылось, как железные ворота.

— Мне очень жаль, сэр, но я не вправе давать вам по данному поводу справку.

— Не вправе, даже когда мне и моему племяннику грозит смертельная опасность? Даже когда молодая женщина в самом рассвете сил чуть не лишилась жизни? Даже когда была принесена человеческая жертва?

— Я обо все рассказал, что вы должны знать. Я сказал вам, что это ради вашей же безопасности — оставаться в Абботсфорде и переждать там, пока мои люди и я наведем порядок в округе. Мы буквально вот-вот распутаем дело и схватим виновных. Но очень важно, чтобы вы следовали моим указаниям, сэр.

— Вашим указаниям? — резко спросил сэр Вальтер.

— Моим настойчивым просьбам, — более дипломатично выразился Деллард. Однако блеск в его глазах выдавал, что он использовал бы совершенно другое слово, если бы выдержка не остановила его.

— Итак, вы по-прежнему отказываетесь поведать нам что-либо об этом событии. Несмотря на все, что произошло.

— Я не могу. Безопасность жителей этого региона имеет для меня высший приоритет, и я не сделаю ничего, что может им навредить. Я ни в коем случае не потерплю, чтобы гражданский…

— Этот гражданский изучал юриспруденцию! — закричал сэр Вальтер так громко, что Квентин вздрогнул. — Этот гражданский в течение долгих лет исполнял обязанности шерифа Селкирка! И этот гражданский имеет полное право узнать, кто желает его смерти и угрожает мирному существованию его дома!

Секунды, которые показались Квентину вечностью, мужчины стояли друг напротив друга, разделенные только старым дубовым письменным столом.

— Итак, прекрасно, — сказал наконец Деллард. — Из уважения перед вами и тем почтением, которое вам оказывает корона, я подчинюсь и введу вас в курс дела. Но я предупреждал вас, сэр Скотт. Слишком много знать может быть опасным.

— Мне уже один раз желали смерти, — ответил сэр Вальтер мрачно. — При этом был убит человек, и две молодые женщины чудом спаслись от гибели. Я желаю знать, что происходит вокруг меня.

— Не утверждайте, что я не предупреждал вас, — сказал инспектор так зловеще, что у Квентина мурашки пробежали по спине. — Наши противники так же бесшабашны, как и хитры, и потому требуется крайняя осторожность.

— Кто это? — спросил сэр Вальтер, не давая сбить себя с толку.

— Повстанцы, — коротко ответил Деллард. — Крестьяне и прочий сброд, который недоволен своей долей, которую сами же выбрали.

— О чем вы говорите?

— Я говорю о том, что правительство уже несколько лет занято тем, что пытается привить цивилизацию на этой богом забытой земле и постоянно встречает препятствия на своем пути со стороны населения. Разве не лучше всего было бы для людей уйти со своей пустынной земли и переселиться на побережье, где их ожидают плодородная почва и работа? Города, в которых кипит жизнь.

— Если вы намекаете на Highland Clearances…. — начал сэр Вальтер.

— Именно это я и делаю! Я говорю о том, что вырученные деньги с налогов прилежных горожан выбрасываются на ветер для того, чтобы устроить упрямым шотландцам лучшую жизнь. И чем они отплатили? Восстанием, убийством и покушениями.

С напряжением Квентин следил за разговором, который плавно переходил в ссору. Он понимал, что Деллард своими необдуманными словами оставил глубокую рану в душе обычно такого уравновешенного дяди.

Конечно же Квентину рассказывали об акциях очищения, которые проходили в районах высокогорья уже долгие годы. Привлеченные обещаниями богатых овцеводов оплачивать высокие арендные платы за их земельные наделы, многие лэрды и лорды кланов согласились освободить свои земли от жителей: их принуждали покинуть свою родину и переселиться на побережье, а кто сопротивлялся, тому нередко поджигали крышу над головой. Особенно трудно приходилось в графстве Суферлэнд, где у англичанина Грэнвия был особый вес и военные оказывали судебным приставам поддержку. Сэр Вальтер неоднократно выступал против переселения, но натыкался на глухую стену. Многие благородные шотландцы принимали эти меры, потому что набивали свои собственные карманы.

— Я не имею ничего против того, чтобы называть вещи своими именами, инспектор, — сказал сэр Вальтер, который явно с большим трудом сдерживал свои эмоции, — но мне совершенно не нравится, когда их ставят с ног на голову. В ходе освобождения земель Хайлэндса шотландских крестьян с беспощадной жестокостью сгоняют с их исконной земли и против их воли переселяют на побережье. И все ради того, чтобы их прежние предводители кланов могли сдать в аренду за большую плату землю богатым овцеводам с юга.

— С исконной земли? Вы говорите о скудной земле и голых камнях?

— Эти камни, дорогой инспектор, родина этих людей, которые живут здесь не одно столетие. Намерения правительства могут быть самими благими, но они ни в коей мере не оправдывают такое отношение.

— А они оправдывают его, если банда безродных крестьянских чурбанов разбрелась по стране, грабя и убивая? — сухо возразил Деллард.

Сэр Вальтер опустил голову.