ночи.

Миг, который братство рун ждало уже более полутысячи лет, наступил. Пение сектантов раздавалось на фоне громыхающего крещендо, и Малькольм Ратвен стал действовать.

Сознание Квентина стало снова ясным. С кристальной резкостью он видел в свете факелов предводителя сектантов, поднявшего меч, и на долю секунды, казалось, время замерло. Квентин оцепенел, потом он увидел с расширенными от ужаса глазами, как Малькольм Ратвен собирается с силами для смертельного удара.

В этом момент случилось непредвиденное.

Раздался громкий удар грома, и круг камней содрогнулся. Почти все сектанты упали от ужаса на землю. В тот же самый момент непосредственно над кругом камней блеснула молния, осветившая все, как днем, соединилась с древним клинком, вошла в него и поразила Малькольма Ратвена со страшной силой.

Пение сектантов оборвалось. Какое-то время все были ослеплены, и истошный крик, который раздался из горла Малькольма Ратвена, сообщил всем, что судьба пошла по другому пути. Пучки красного и зеленого света брызнули в разные стороны, потом молния потухла.

Все тело Малькольма было охвачено огнем, он покачивался из стороны в сторону. Маска слетела с него и обнажила почерневшие, застывшие черты лица, на котором таращились широко раскрытые от удивления глаза. Его рот искривился в последней гримасе.

— Брюс, — тихо произнес он. И затем еще раз: — Это был дух Брюса.

Потом он рухнул на землю.

— Проклятие! Проклятие! — закричал один из сектантов. — Оно направлено против нас!

Безудержный страх охватил братьев рун, и ледяной ветер разнес его по рядам и наполнил их души паническим ужасом.

Державшие Квентина тоже не избежали этого. Они ослабили свои тиски, и молодому человеку удалось высвободиться. Огромными прыжками он поспешил к Мэри, лежавшей без движений на холодном жертвенном столе. Проклятая молния поразила и ее?

— Нет! Прошу, не надо…

Квентин склонился над ней и с неописуемым восторгом узнал, что ее сердце еще билось.

Когда его взгляд упал на рунический меч, лежащий на земле рядом с жертвенным столом, он увидел, откуда шли красные и зеленые лучи света: от сверкавших рубинов и сияющих смарагдов, которыми была украшена ручка меча. Руна, которая украшала острие, к бесконечному удивлению Квентина, бесследно исчезла!

Молодой человек не успел выразить свое удивление, потому что события разворачивались стремительно. Чарльз Деллард, который упал подле безжизненного тела Малькольма Ратвена и убедился в его смерти, с яростью вскочил на ноги. Поспешным движением правая рука скользнула под широкий плащ и выхватила изогнутый кинжал.

— Ведьма должна умереть! — заорал он жаждущим крови голосом, так похожим на голос его впавшего в безумие несчастливого предводителя. Он уже было собрался наброситься на Мэри, чтобы довести до конца дело, намеченное Малькольмом.

Квентин действовал быстрее и решительнее, чем могли реагировать его разум или осторожность. Ловко, как дикая кошка, он поднялся, прыгнул поверх жертвенного стола, на котором все еще без сознания лежала его дама сердца, и, оттолкнувшись от него, бросился на противника. То, что он подвергался опасности напороться на кинжал Делларда, было ему безразлично. Ярость, отчаяние и страх, накопившиеся за все прошедшие дни, как будто сломали некую преграду и придали Квентину сверхчеловеческие силы.

В прыжке он дотянулся до Делларда, схватил его за плащ и повалил его с ног. Они упали на землю, сцепившись в смертельной схватке. Началась жестокая борьба за обладание оружием.

Сэр Вальтер, охранники которого убежали от страха, хромая, добрался до каменного стола, чтобы прийти на помощь своему племяннику. Тут ночь пронзил хриплый крик, который заглушил взволнованные крики сектантов.

— Квентин, — заохал сэр Вальтер и в отчаянии обратился с молитвой к небу. Он добрался до жертвенного стола, где лежала Мэри Эгтон, увидел меч, драгоценные камни которого сияли в свете факелов, а затем обоих мужчин, неподвижно лежавших на земле, окропленной кровью.

— Квентин…

Один из силуэтов двинулся, потом слегка поднялся и, ничего не соображая, огляделся по сторонам. К своей несказанной радости Вальтер Скотт узнал, что это был его любимый племянник. Деллард лежал неподвижно с собственным кинжалом в сердце.

Сэр Вальтер поспешил к Квентину, вместе они позаботились о Мэри, которая постепенно пришла в себя после обморока. Но опасность все же не миновала. Когда сектанты увидели, что и второй их предводитель нашел свою смерть, их первоначальный ужас сменила ярость. Вокруг раздались крики, требующие расправы.

— Убейте их! Они виноваты во всем!

— Вы направили на нас проклятие!

— Они не должны жить!

— Руны и кровь!

Они шли на них со всех сторон, образуя круг, все уже стягивающийся вокруг жертвенного стола. Жажда убийства сверкала в прорезях для глаз, раздалось жуткое бормотание, звучавшее как рычание архаического чудовища, которое смертельно ранено и теперь в последний раз жаждет крови.

Тесно прижавшись друг к другу, Квентин, Мэри и сэр Вальтер встретили врага, который подступал со всех сторон, достав кинжалы и ножи, и каждый из троих знал, что им не следует ждать пощады.

Лунное затмение уже прошло. Небосвод начал принимать обычный цвет, а бледный серп спутника земли выступил снова. Гроза ушла дальше, словно она метала молнии лишь с одной целью: показать Малькольму Ратвену границы его смертного существования.

Далеко идущие планы братства рун потерпели крах, но последняя кровь еще не была пролита. Сектанты хотели, чтобы кто-то поплатился за то, что разыгралось у них на глазах.

Инстинктивно Квентин обнял Мэри. Она прильнула к нему, и сэр Вальтер простер над ними руки, как отец, желающий огородить своих детей от опасности. Так бы их постиг печальный конец, если бы в этот миг не раздался цокот копыт приближающихся лошадей.

Снова задрожал круг камней, когда из темноты ночи выскочили храпящие лошади, на которых сидели мужчины с натянутыми на голову капюшонами. Они замахали длинными палками и тут же накинулись на нападавших.

— Монахи из Келсо, — воскликнул сэр Вальтер. — Мы спасены!

Моментально завязалась отчаянная битва между монахами и сектантами, несоизмеримо более яростная, чем та, на улицах Эдинбурга. Рукопашная битва между силами света и тьмы, к которой монахи готовились столетиями, наконец состоялась. Повсюду раздавался шум драки, здесь и там в ночи свистели удары, сопровождаемые криками пострадавших. Факелы потухли, и в розовой полутьме возвращающегося месяца сновали фигуры в широких одеяниях, сошедшиеся в беспощадном поединке.

Сколько их было, фехтующих в сумрачном освещении, было нельзя установить. Наконец монахи из Келсо одержали победу. Большинство сектантов пало жертвой ударов палок отважных братьев ордена; другие обратились в бегство.

Тень выступила из полутьмы и присоединилась к сэру Вальтеру, Квентину и Мэри, которые наблюдали за чудовищным спектаклем, затаив дыхание. Фигура была одета в широкий балахон монаха ордена, и когда он скинул капюшон, Квентин и сэр Вальтер узнали в нем брата Патрика, заместителя аббата Эндрю и его правую руку.

— Вы не пострадали? — поинтересовался он.

— К счастью, нет, — ответил сэр Вальтер. — Но если бы вы и ваши браться не подоспели вовремя….

— Я очень сожалею, что мы пришли так поздно. Но после того как мы узнали, что произошло в Эдинбурге, нам потребовалось некоторое время, чтобы выяснить, в каком кругу камней братство рун решило совершить обряд.

— Тогда вам известно, какая участь постигла аббата Эндрю?