так как все может произойти в любую минуту.

Было, пожалуй, самое необычное для Гонконга воскресенье. Элизабет не поехала в «Репалс-Бей», чтобы выпить перед обедом аперитив. Не было в этот день никаких вечеринок, званых обедов или иных мероприятий, никаких пикников с выездом на море. Все мужчины, включая добровольцев, находились на военных объектах или в казармах. Она подумала: где-то сейчас находится Адам... Алистер сказал Элен, что добровольцев размещают на острове, а не на материке. Не исключено, что Адам может оказаться где- нибудь на побережье.

Когда после обеда она пошла погулять, то увидела на рейде британские торпедные катера, которые защищали подступы с моря. По спине Элизабет пробежал озноб. Оказалось, что те, кто верил в возможность нападения японцев на остров, были правы. Конечно, так думали многие китайцы. Сейчас они собирались кучками и, когда Элизабет проходила мимо них, прекращали обсуждение самой животрепещущей темы и обращались к ней с вопросом:

– Правда ли, мисси, что скоро придут японцы?..

Или:

– А что же будет с нами, когда придут японцы?

– Японцам никогда не захватить Гонконг! – отвечала она, чтобы успокоить их, но лица китайцев по- прежнему оставались испуганными. Японцы многие годы нападали на китайские земли и разоряли мирные поселения. И китайцы очень хорошо знали, чего можно ожидать, если они захватят остров. Фотографии японских солдат в Маньчжурии, которые с радостными физиономиями поднимали на штык китайских пленных, распространялись повсюду, где проживали китайцы.

Мей Лин приехала позднее и даже не поинтересовалась, где Риф и почему именно Элизабет решила пожить некоторое время в Виктории. Едва переступив порог, она принялась готовить еду для хозяйки, втайне довольная тем, что ее не оставили в такое время одну на восточном побережье.

Вечером Элизабет какое-то время пыталась разбирать ноты, но, поняв, что ей не удастся сосредоточиться на музыке, отложила их в сторону. Она подошла к трехстворчатой балконной двери, распахнула ее и вышла на веранду. В этой части Виктории крыши домов тянулись до самого залива. Теплый вечерний воздух был напоен густыми запахами цветов и растений, так что даже было трудно дышать. Заходившее солнце отливало малиновым и киноварью. Было тихо и безветренно, как обычно за несколько минут перед тайфуном.

Она вернулась к роялю, раздумывая, где сейчас могут быть Риф и Адам. Через несколько дней – если верить прогнозам – нападут японцы, затем их неминуемо отбросят, и жизнь войдет в привычное русло. Она молила Бога, чтобы, когда это и вправду произойдет, все они – Риф, Адам, Алистер, Том и Ронни – остались живы.

Спала она беспокойно, часто просыпаясь от жары и тревоги. Несколько раз за ночь вставала и подходила к окну. В семь часов утра, пролежав два часа не смыкая глаз, Элизабет поняла, что больше ей не уснуть. Накинув пеньюар, она прошла в гостиную и отдернула шторы, чтобы посмотреть на залив.

– Будете кофе и омлет, мисси? – спросила Мей Лин, выйдя из комнаты прислуги.

– Никакого омлета, Мей Лин. Кофе и тосты, пожалуйста.

В половине восьмого Мей Лин отправилась за утренней газетой. Обычно это входило в обязанности слуги, но Элизабет не взяла его с собой на квартиру в Викторию. Мей Лин с удовольствием выполняла эту дополнительную обязанность. Вернулась она запыхавшаяся, с расширенными от ужаса глазами.

– Война, мисси! Мы воюем с Японией! Элизабет выхватила у нее газету, но единственное упоминание о Японии обнаружила под крошечным фотоснимком на первой полосе, где говорилось о том, что японские военные транспорты были замечены у берегов Таиланда.

– Да не в газете, мисси! – выдохнула Мей Лин, которую отчаянно била дрожь. – Полицейский мне рассказал. Говорит, что с без четверти пять мы воюем с Японией!

Элизабет уронила газету. Если это правда, то ей нужно срочно связаться с медпунктом, к которому она приписана.

– Еще кофе, Мей Лин, – попросила она, пошла в спальню и переоделась. – Я еду в «Жокей-клуб» и там останусь, понимаешь?

Уже несколько месяцев назад было условлено, что в помещении «Жокей-клуба» в случае войны развернут госпиталь. Ехать туда было совсем близко.

– Да, мисси, как скажете, мисси, – сказала Мей Лин, заходя с кофе в спальню. – Вы думаете...

Утреннюю тишину разорвал какой-то громкий скрежет. Чашка с кофе, упав на пол, разлетелась на кусочки, кофе разлился по ковру.

– Это они, мисси! – истерично воскликнула Мей Лин, затыкая уши. – Что же нам делать? Нас всех убьют!

– Не будь дурой! – резко сказала Элизабет, нагнувшись, чтобы собрать осколки. – Это всего лишь воздушная тревога. Ты наверняка слышала такую сирену и раньше!

Мей Лин заплакала. Нет, ничего такого она прежде не слышала. Уж во всяком случае, не в восемь часов утра.

– Нет, мисси! – сказала она с чувством. – Японцы наступают. Посмотрите!

Мей Лин ткнула пальцем в окно. Элизабет стремительно обернулась и увидела, как на бетонную полосу аэропорта садятся истребители. Первая ее мысль была: дай Бог, чтобы это были самолеты королевских ВВС, совершающие тренировочный полет. Но тут с неба на землю посыпались бомбы и вверх взвились языки пламени.

– О Господи!.. – воскликнула она, хватая одежду. – Убери тут все, запрись и никуда не уходи!

– Не оставляйте меня одну, мисси! Пожалуйста, не оставляйте меня! – захныкала Мей Лин, увидев, что хозяйка устремилась к двери.

– Тут с тобой ничего не случится! – через плечо крикнула ей Элизабет. – Они бомбят аэропорт, а не жилые кварталы. Успокойся и оставайся в квартире, пока все не уляжется.