отвезти в выделенную высокому гостю резиденцию в Блэр-хаус. Жена Тэлбота, как положено по протоколу, в другом автомобиле сопровождала бы Наину Ельцину.

Но в аэропорту новый российский посол Юлий Воронцов сказал Тэлботу, что Ельцин очень устал и предпочитает ехать в одной машине с женой.

Когда Ельцин вышел из самолета, стало ясно, что с ним. Он шел с большим трудом. Сопровождающие старательно закрывали его от телевизионных камер. Ночью российский президент продолжал расслабляться. Он бродил полуодетый из комнаты в комнату. Агент американской секретной службы перехватил его и аккуратно проводил к сотрудникам службы безопасности Коржакова, которые увели президента.

Официальная часть переговоров была мало продуктивной. Клинтон предлагал ничего не решать сразу, а передать на рассмотрение специалистам. Настоящий разговор начался, когда они собрались в узком составе.

Клинтон изложил свою позицию относительно расширения Североатлантического договора:

— Я рассматриваю расширение НАТО как возможность укрепить единство и безопасность Европы. Это вопрос психологической безопасности для тех стран, которые хотят войти в НАТО. Они боятся, что о них забудут. Но это расширение не направлено против России. И вообще — пройдут годы, прежде чем это произойдет. Обещаю, что ничего не будет делаться у тебя за спиной.

Ельцин выслушал очень внимательно.

— Я понял, — сказал он. — Спасибо за все, что ты сказал.

На встречах с Клинтоном он вообще внимательно слушал и часто соглашался с американским президентом. Зато на пресс-конференциях он солировал, веселился и развлекал публику. Ельцин демонстрировал уверенность и бодрость.

В конце декабря 1994 года Ельцин на несколько дней лег в больницу для плановой операции. Ему исправляли искривленную носовую перегородку, в дни когда готовилась военная операция в Чечне…

Именно тогда в Москву прилетел вице-президент Альберт Гор. Ему предстояло участвовать в четвертом заседании комиссии. Гора привезли в больницу. Ельцин сидел с распухшим носом, но в костюме и галстуке.

Его интересовало НАТО.

Альберт Гор пояснил:

— В 1995 году не будет переговоров о приеме новых членов. Я повторяю, что наша позиция состоит в том, что этот процесс должен быть медленным, открытым и сопровождаться постоянными консультациями с Россией.

Ельцин уточнил:

— Можете ли вы подтвердить мне, что в 1995 году предстоит только обсуждение концепции?

— Да, — подтвердил Гор.

— Тогда мы можем больше не обсуждать этот вопрос, — удовлетворенно сказал Ельцин.

Но тут же заметил, что «постепенность» в расширении НАТО стоило бы затянуть лет на десять- пятнадцать.

— Нет, — сразу же возразил американский вице-президент. — Я могу говорить только о том, что произойдет или, вернее, не произойдет в 1995 году.

И он тут же предложил подумать над тем, как параллельно с расширением Североатлантического блока разработать соглашение о сотрудничестве России и НАТО.

Идея понравилась Ельцину.

— Да, одновременно — это хорошая идея. Одновременно!

Гор напомнил, что, по мнению Клинтона, со временем и Россия может войти в НАТО.

— Нет, нет, — прервал его Ельцин. — Россия — огромная страна, а НАТО — такое маленькое.

Ельцин хотел, чтобы Клинтон приехал в Москву на пятидесятилетие Победы в мае 1995 года. Клинтон соглашался ехать, если Ельцин не устроит ему какой-нибудь сюрприз со скандалом по поводу НАТО. Клинтон позвонил Ельцину:

— Я не прошу тебя публично одобрить расширение НАТО. Я понимаю, что ты не можешь этого сделать. Но я прошу тебя сделать так, чтобы будущее расширение Североатлантического блока не помешало нам сейчас создать прочные отношения между НАТО и Россией.

Как только переводчик стал переводить слова Клинтона, на том конце провода американцы услышали звук положенной трубки. Ельцин не захотел разговаривать?

Связь с Москвой не прервалась. Через некоторое время кремлевский оператор сообщил, что Ельцин снова взял трубку. Он пробурчал нечто неопределенное и добавил, что есть некоторые вопросы, которые он сможет обсудить только при личной встрече с Клинтоном.

Клинтон отнесся к этой истории спокойно:

— Ельцин не хочет заранее ангажироваться.

Перед отъездом Клинтона в Москву американцы решили, что надо обсуждать и сделку с Ираном. Они были обеспокоены тем, что российский министр по атомной энергии предложил поставить Ирану газовую центрифугу, которая обогащает уран до оружейного, и обещал построить четыре реактора за миллиард долларов.

Поставки ядерной технологии Исламской Республике Иран были крайне болезненным вопросом для Соединенных Штатов.

Спикер палаты представителей Ньют Гингрич заявил, обращаясь к Клинтону:

— Ваша задача состоит не в том, чтобы осчастливить Ельцина своим приездом. Ваша обязанность — поехать в Москву и помешать Ирану получить ядерное оружие.

Вице-президент Гор предложил Клинтону:

— Давайте возьмемся с двух сторон. Вы поработаете с Ельциным, я — с Черномырдиным. Может, вдвоем мы справимся.

В самолете Клинтон был мрачен:

— Ельцин рассказывает мне о своих политических проблемах. Они посложнее моих, но и у меня есть проблемы. Простых американцев не интересует расширение НАТО. Но они не хотят, чтобы русские дали новому аятолле ядерное оружие.

Переговоры Клинтон начал именно с Ирана. Он напомнил, как важно не продавать ядерные технологии другим странам.

Ельцин был предупрежден, что Клинтон поднимет этот вопрос. Он сказал, что только что ввел новые ограничения на ядерное сотрудничество с Ираном, в частности запретил продажу газовой центрифуги:

— Так что не будем больше мучить друг друга и передадим этот вопрос Гору и Черномырдину.

Клинтон ответил, что не возражает, если Ельцин понимает, что Соединенные Штаты против любого ядерного сотрудничества с Ираном и если президент России готов публично сказать, что Россия не поставляет Ирану ядерных технологий, которые можно использовать в военных целях.

— Согласен, — сказал Ельцин.

Он протянул Клинтону руку. Они обменялись рукопожатием.

Затем разговор пошел о расширении НАТО. Ельцина интересовало только одно: это не должно произойти раньше президентских выборов в России.

— Мои перспективы на выборах 1996 года выглядят не блестяще, — честно признался он.

Служба внешней разведки, которой руководил Евгений Максимович Примаков, первой забила тревогу: Североатлантический блок приближается к границам России! Разведка в 1993 году опубликовала открытый доклад «Перспективы расширения НАТО и интересы России».

Мнение Примакова резко разошлось с мнением тогдашнего министра иностранных дел Андрея Козырева. Министр считал, что специальные службы дают президенту искаженную информацию. Ельцина со всех сторон заваливали антизападными, антиамериканскими бумагами. В Кремле на этом делались карьеры. Едва началась борьба против расширения НАТО, огромное количество людей воодушевилось и воспряло духом!

Когда Козырев уже ушел в отставку, Виктор Степанович Черномырдин, еще остававшийся главой правительства, предъявил бывшему министру прямое обвинение, что именно он виноват в том, что НАТО