что он еще не решил, к какой стороне примкнуть.

Де Вальми усмехнулся:

– Вы на редкость проницательны, милорд.

– Значит, несмотря на угрозу, план шуанов может оказаться успешным.

Себастьян не стал продолжать. Де Вальми понимал: Себастьян не сообщит о своих подозрениях Кадудалю. Какими бы ни были шансы шуанов на успех, победа Англии во многом зависела от их действий. Де Вальми знал об этом с самого начала.

Себастьян еле слышно выругался. Шпионаж – грязная, омерзительная игра. Как английскому патриоту, ему не следовало предупреждать Кадудаля о махинациях Фуше. Теперь он понял, почему де Вальми сообщил, на кого он работает. Француз не без оснований надеялся на спасение – ведь если под пытками он признается в том, что работает на Фуше, заговор распадется.

Себастьян повернулся к де Вальми с ослепительной улыбкой:

– Примите мои поздравления, месье.

Де Вальми встрепенулся:

– Теперь вы понимаете, почему меня следует освободить?

– Не торопите меня, – возразил Себастьян. Только одна сторона вопроса теперь была ему абсолютно ясна. В политической борьбе каждой стороне пригодится дочь наследника французского престола. Если Мадлен останется во Франции, Фуше сделает ее пешкой в своей игре. Неудивительно, что сестры Фокан скрывали имя отца Мадлен. Необходимо как можно скорее увезти ее в Англию, а чтобы спасти заговор против Наполеона – уберечь де Вальми от Кадудаля. И то и другое означало риск.

Себастьян повернулся к Мадлен.

– Что скажешь, дорогая? Надо ли освободить этого шпиона?

Мадлен ответила не задумываясь:

– Отпустите его. Он вряд ли вернется в Англию.

После минутных размышлений Себастьян принялся развязывать де Вальми.

– Поскольку об этом просит моя жена, я дам вам один-единственный шанс, и только. Но если вы вновь сунетесь в Англию, я сам препровожу вас на виселицу.

В глазах де Вальми вспыхнул зловещий огонек:

– Как вы думаете, будет ли англичанам небезынтересно узнать, что вы привезли меня во Францию и освободили, лишь бы защитить свою жену-предательницу?

Себастьян улыбнулся:

– Пожалуй, да. Но в отличие от вас я не отказывался от своего титула. Как лорд я нахожусь под защитой парламента. Мою жену никто не заставит давать показания против меня. Между тем вы – известный шпион, замешанный в заговоре против короля Англии. Думаю, мои шансы перевешивают ваши.

– Вы чрезвычайно умны, милорд, – заметил де Вальми, но с его лица не сошло злобное выражение.

– Это я уже слышал. – Себастьян вынул пистолет и протянул его Мадлен. – Последи за дверью, а я позабочусь, чтобы де Вальми…

Шпион сорвался с места так стремительно, что Себастьян не успел опомниться. Ударив его в раненое плечо, де Вальми выхватил из ножен шпагу Себастьяна. Себастьян попытался схватить его за шею, но его правая рука была еще слишком слаба, а противник оказался не только сильным, но и рослым. Они застыли лицом друг к другу.

В мерцающем свете фонаря Мадлен увидела, как неловко Себастьян держит короткий стилет в левой руке.

Де Вальми осклабился:

– Пожалуй, милорд, мне все-таки понадобится ваша жена – сначала как заложница, потом ради выкупа. К сожалению, вы для меня бесполезны.

Мадлен никогда прежде не держала в руках пистолет и теперь чуть не забыла о нем, когда де Вальми метнулся к Себастьяну, движения которого затрудняла боль.

Себастьян не сможет защититься! Эти слова отчетливо прозвучали в ушах Мадлен. С пронзительным криком она вскинула пистолет.

Выстрел гулко раскатился по тесной комнате с низким потолком.

Де Вальми с вялым недоумением уставился на нее. Спереди по его сюртуку расплывалось влажное пятно. Лицо стало безжизненным, шпага зазвенела, упав на пол. С потускневшими глазами шпион рухнул на пол ничком.

Кто-то схватил Мадлен за плечи и повернул. Она непонимающе уставилась в лицо мужа, а он ответил ей взглядом неподдельной радости, той самой, которую она видела на его лице лунной ночью на террасе Локсли-Хаус.

– Я убила его… – прошептала Мадлен.

– Нет, маркиза, это сделал я.

Оглянувшись, они увидели стоящего в дверях Кадудаля с пистолетом в руках. Он хмурился.

– Лорд д’Арси, я уж подумал, что вы собираетесь предать нас.

Себастьян загородил собой Мадлен. В комнату один за другим входили шуаны.