Звона колокольчика у входа он не расслышал, зато сразу уловил скрип открывающейся двери и звуки до боли знакомого голоса. Отвернувшись от окна, он собрался с духом и, когда в дверь гостиной постучали, ухитрился произнести совершенно бесстрастным голосом:

– Войдите.

Она была в шерстяном плаще оттенка красного вина, отделанном по краю капюшона и подолу мехом черно-бурой лисы. Шагнув через порог, она неожиданно остановилась, и плащ обвился вокруг ее ног изящными складками.

– Вы прекрасно выглядите, мадемуазель Миньон, – произнес Себастьян, сдерживая желание повернуться и броситься прочь. – Полагаю, сестры Фокан прибыли с вами?

– Да. – Она откинула капюшон, оставшись в бледно-голубой атласной шляпке, отделанной кремовыми лентами и искусственной веткой сирени. Выпрямившись, она подошла поближе. – Месье Хорас сообщил, что вы хотели бы побеседовать со мной с глазу на глаз, милорд.

– Именно. – Он поставил бокал с бренди на каминную полку и шагнул навстречу Мадлен. – Позволь помочь тебе. Почему ты не сняла плащ в передней?

Мадлен не удержалась и вздрогнула, когда он потянулся к завязкам плаща, но он развязал их бесстрастно и быстро.

– Я не знала, останусь ли я здесь.

– Значит, до сих пор сердишься? Вижу, ты надела браслет моей матери, – заметил Себастьян, когда она подняла руку, чтобы поправить шляпку. – Я не говорил, что этот браслет – подарок моего отца в честь помолвки?

– Не припомню, – уклончиво отозвалась Мадлен. Она не знала, какие чувства испытает, вновь увидевшись с ним. После встречи в Локсли-Хаус прошло десять дней. Себастьян сбрил усы, подстриг каштановые кудри, но по-прежнему держал раненую руку на перевязи. Именно таким Мадлен запомнила его с первой встречи – мужественным, элегантным, безукоризненно сдержанным. Но теперь она знала и другое лицо Себастьяна, скрытое от мира под снисходительной улыбкой. Его синие глаза поблескивали холодно и отчужденно, как недосягаемые звезды. Если Мадлен и нервничала, то лишь потому, что сердилась на него или даже пребывала в ярости. Она не знала, как он встретит ее, несмотря на приглашение и подарки.

Себастьян смерил ее бестрепетным оценивающим взглядом повесы, и Мадлен выдержала его, понимая, что у нее нет выбора.

– Очень мило, – заметил он, разглядывая ее бледно-голубое атласное платье с юбкой, отделанной белым шелком.

– Вы мне льстите, маркиз, – невозмутимо отозвалась она, но Себастьян заметил лихорадочные пятна, вспыхнувшие на ее щеках, и участившееся дыхание. – Ваша похвала мне особенно приятна потому, что именно вы изволили подарить мне этот туалет.

Себастьян улыбнулся ее дерзости. Он действительно выбрал это платье и купил его вместе с плащом, обувью и атласной шляпкой.

– Надеюсь, новый дом вас устраивает?

Мадлен пожала плечами.

– Вполне, милорд.

Вернувшись в Лондон, она вместе с тетками немедленно переселилась в дом на Куин-Энн-гейт и с тех пор каждый день пыталась набраться смелости, чтобы прийти сюда. Но вчера вечером она получила известие от де Вальми. Записку от него принес уличный мальчишка. Де Вальми скрывался в тайном убежище, но пообещал вскоре вновь дать о себе знать. Он требовал сведений от лорда д’Арси. Мадлен понимала, что должна как можно скорее проникнуть в дом маркиза, поскольку у нее не было другой возможности спасти мать.

Себастьян отложил ее плащ и попятился.

– Зачем ты пришла сюда?

Мадлен поняла истинный смысл вопроса.

– Я пришла сказать, что, если вы не передумали, я хотела бы просить вас о покровительстве. – В ожидании ответа она затаила дыхание.

– Только о покровительстве? И ни о чем другом?

– Да. – Она стиснула ладони. – Я не та, за кого вы меня принимали.

– Ты – Мадлен Фокан. Мадам Анриетта и мадам Жюстина – твои тетки.

– Вы прекрасно осведомлены, – медленно выговорила она, пытаясь разглядеть на лице Себастьяна признаки ярости.

– Жаль, что я узнал об этом слишком поздно, – рассеянно пробормотал он. – Кстати, кому пришла в голову мысль посетить льва в его кентском логове? Анриетте?

– Нет, мне самой. Тетушки узнали об этом всего десять дней назад.

Конечно, он не поверил ей и не пожелал слушать ложь.

– Впрочем, это не имеет значения.

Он снова подошел к ней вплотную и сжал в ладонях ее правую руку, а затем поднес ее к губам и почтительно поцеловал.

– Я рад, что ты пришла. – Подняв голову, Мадлен увидела собственное отражение в его синих глазах. – Меня по-прежнему влечет к тебе, Мадлен. Я сгораю от желания. Выходи за меня замуж.

– Что? – От неожиданности она отпрянула.

Себастьян насмешливо улыбнулся и повторил с расстановкой, словно ребенку: