Я вытаскиваю красную книжечку.

- Так вы, подсадной...?

- Наверно, не надо об этом сообщать всем.

Майор оглядывается.

- А никого нет, все ужу ушли.

- Что бы я полетел этим рейсом, вы задержите самолет?

- Ах, да. Я вас запомнил. Пропустите его мимо рамы, - кричит он милиционеру у столика, нарушая все законы конспирации.

Настроение было окончательно испорчено. Я мчусь по пустым коридорам, чтобы догнать всех.

У трапа толчея, пассажиры не торопясь поднимаются по лестнице. Вдруг, появляется черная 'Волга' и противно скрепит тормозами у самых ступенек. Открываются все дверцы и появляются четверо молодых людей. Один из них, с черным чемоданчиком, отходит от машины два шага и, подняв руку, прощается с остальными.

- Пока. Все передам, что надо.

- Счастливого пути, - кричат остальные.

Парень передо мной проскакивает на верх и только тогда трое молодых людей садятся в машину и она отъезжает.

Вот те на. Всех через пропускной пункт, а этого даже на машине к трапу.

На верхней площадке стоит Томка, маленькая стюардесса, в синей форме.

- Привет, Петя, - улыбается она.

- Тише ты, тоже мне конспиратор...

Она тихонько толкает меня к двери.

- Иди, иди, самолетный Рембо...

- Петя, - раздался шепот у моего уха, - Тамара говорит, что там на 27 месте какой-то ненормальный.

Это Маша, наша стюардесса. Очень обаятельная и красивая полу китаянка, полу русская. Тонкая, длинная, с высокой грудью, Машенька пользуется хлопотным уважением всех мужчин аэрофлота. Соблюдая конспирацию, она откидывается и официальным, заученным тоном с искусственной улыбкой спрашивает меня.

- Вам принести нарзана или сока?

- Сока, пожалуйста.

Машенька поворачивается и покачивая соблазнительной попкой удаляется по проходу в сторону буфета. Я выжидаю минуты две, встаю и иду по проходу, с равнодушием оглядывая пассажиров. По инструкции необходимо проверить объект и наличие у него сообщников.

На 27 месте сидит парень с выпученными глазами и искореженным страхом лицом. Я его узнаю, это тот, которого к трапу подвезла машина. Рядом дремлющая немолодая женщина, с претензиями на красоту и с высокой прической. Натасканным взглядом, осматриваю другие лица и не найдя ничего подозрительного, захожу в буфетик. Там уже помимо Маши находится вторая стюардесса, маленькая, юркая Тома.

- Ну как, видел? - спрашивает Маша.

- Видел. Ты не можешь подойти к кому-нибудь из пассажиров, сидящих рядом и попросить его пересесть?

- А как сказать-то?

- Так и скажи, мол один из пассажиров хочет переговорить с соседом. Старые друзья.

Маша кивает головой и идет в салон. Я через щель занавески наблюдаю за ней. Вот она подходит к кому-то с другой стороны прохода, в одном ряду с опасным субъектом и что-то объясняет ему. Они долго разговаривают, наконец, поднимается мужчина, снимает вещи с полки и идет к кабине летчиков, где на месте номер два, сидел я.

Теперь моя очередь. Выхожу в салон и иду к освободившемуся месту. Небрежно сажусь на него поворачиваюсь к воображаемому другу и... у меня чуть челюсть не отваливается. Моим соседом является старая, патлатая грымза. Ну, Машенька, ну, удружила.

- Вы чего-то хотите сказать? - спрашивает грымза скрипучим голосом.

- Нет, нет, - поспешно отвечаю ей.

Откидываюсь на спинку кресла и краем глаза слежу за подозреваемым. Пока тот ведет себя нормально. Проходит минут сорок. Машин голос через микрофон сообщает, что мы подлетаем к Красноярску и пассажиров просят пристегнуть ремни. Грымза застегивается и обращается ко мне.

- Вы слышали, надо застегнуть ремни.

Вот гадина, мне по инструкции застегиваться нельзя. Набрасываю на себя концы ремней и делаю вид, что застегиваюсь.

Самолет приземляется и все начинают суетится. Дверь пока не открывают, но все сгрудились в проходе. Тот парень неподвижно сидит. Женщина, его соседка, ушла в проход.

Наконец подали трап и народ потихоньку стал рассасываться.

- Разрешите пройти, молодой человек.

Грымза лезла через мои колени в проход. Я быстро вскочил и пропустил ее. Наконец почти все уходят, а парень по-прежнему сидит с искаженным лицом. Я подхожу к нему и, стукнув по плечу, кричу.

- Эй...

Парень падает лицом на переднее кресло и застывает. Он мертв.

Прибыла милиция и начала дотошно все исследовать.

- Лейтенант, - меня подзывает следователь в хвост самолета.

В буфетике, на коленках, сыщик копается в мусорном бачке. В его руках распоротый черный чемоданчик.

- Лейтенант, вы не можете припомнить, не этот ли чемоданчик провозил с собой пассажир?

- Похож на него. Когда мы садились в самолет, то на машине подвезли этого парня прямо к трапу. Я еще удивился, багажа нет и всего один чемоданчик...

- А вы не могли заметить, кто-нибудь проходил в туалет или в буфет с вещами?

- Нет не замечал.

- Иванов, - обращается следователь к сидящему на полу сыщику, - срочно беги в аэропорт и всех пассажиров, которые этим рейсом едут дальше, опроси. Узнай по поводу чемоданчика, может кто-нибудь и видел, кто переносил его.

- Бегу.

Парень аккуратно, на одном пальчике, держа за ручку, протягивает злополучный чемоданчик следователю. Тот оглядывается и, схватив из мусорницы акриловую обертку из-под конфет, подхватывает чемоданчик снизу.

- Иди. С экипажем я сам переговорю.

Сыщик убегает.

- Лейтенант, позови сюда стюардесс. Пропускай их сюда, ко мне, по одиночке.

Я выхожу в салон и пальцем подзываю расстроенных стюардесс.

- Тома, Маша, можно вас сюда.

Первой в буфетике исчезает Томка.

- Что-нибудь нашли? - встревожено спрашивает Маша.

- Кто-то проходил в туалет и прихватил с собой чемоданчик убитого пассажира. Теперь ищут, кто это.

- Чемоданчик нашли?

- Да в мусорнице.

- Теперь начнется. Одни неприятности.

Как только допросили экипаж, милиция увезла труп.

- Пойдем, пообедаем, - говорит мне Маша.

- Мне с вами нельзя.

- Да брось ты. Сейчас самолет заправят и мы полетим дальше. Будешь в этом перерыве, как наш старый знакомый.

- Нет. Я пойду на вокзал, пусть все видят меня среди пассажиров.