горой высились персики, абрикосы, гроздья винограда, бананы, ананасы, сочные апельсины, инжир и много таких фруктов, каких Петька с Дашей в жизни не видели.
- А как вы оказались в Серебряном царстве? - спросила Полуночку Даша, которая не умела есть молча.
- Разве сестра моя Вечорка не рассказала вам моей истории? - удивилась Полуночка.
- Нет, она нам только про медного дракона рассказала, - ответила Даша.
- Ну что ж, тогда дозвольте мне речами услаждать слух ваш, пока вы будете вкушать наше скромное угощение, - сказала Полуночка и начала свой рассказ.
'Когда медный дракон похитил Вечорку, долго мы предавались горести. И тогда мы с Зорькой завели обычай каждый день выходить к тому месту, откуда унес дракон сестру нашу. Много дней продолжалось так, пока однажды, предаваясь воспоминаниям, не замешкались мы возле реки. И вдруг увидели мы точку в небе, и надежда посетила наши сердца, ибо подумали мы, что может быть дракон сжалился над нашим горем и несет нам весть от сестры нашей. И когда точка приблизилась, увидели мы, что это дракон, но не медный, а серебряный о шести головах. И бросились мы домой, и бежали мы так быстро, что, казалось, крылья выросли у нас за спиной. И укрылись мы в доме матушки нашей, думая, что обрели спасение, но преждевременна была радость наша. И в тот день, когда исполнилось мне восемнадцать лет, полночь спустилась над нами, и прилетел серебряный дракон о шести головах. Ледяным было его дыхание, и он произнес такие слова: 'Отдайте мне ту, чьи волосы отливают серебром и чьи глаза подобны двум сапфирам. Если же вы откажетесь повиноваться, то нашлю я великий холод на землю вашу, и промерзнет она на много локтей, и не будет оттепели много лет, так что люди и скот погибнут от голода, и не будет тут больше жизни'.
И тогда начался великий шум, и собрался народ возле нашего дома, ибо не было кроме меня другой девушки, у которой бы волосы отливали серебром, и глаза были бы подобны двум сапфирам. И заплакала наша матушка, и начала в отчаянии рвать на себе одежды, и бить себя по лицу в горе. И поняла я, что никакая земля не будет казаться для меня просторна, если навлеку я несчастья на людей близких мне. И убежала я по своей воле. Унес меня дракон в Серебряное Царство, и много дней и ночей томилась я у него в темнице, ибо противилась воле дракона стать его женой. И поставил дракон срок, когда должна была я стать женой его или умереть.
И ждала я своей смерти, как освобождения, но судьбе было угодно распорядиться иначе. Явился воин лучезарный, имя которому богатырь Светлый Месяц, чтобы освободить меня, и сразился он с ненавистным серду моему драконом, и отрубил он ему все шесть голов. И стал он править в Царстве Серебряном, и в тот день, когда я должна была умереть, стала я женой господина моего и спасителя. И с тех пор живу я в царстве Серебряном не наложницей, а шахиней'.
К тому времени, как Полуночка закончила свой рассказ, ребята насытились, и хозяйка царства спросила их:
- А теперь, достопочтенные путники, расскажите мне, какая нужда привела вас в наши края?
- Понимаете, мы ищем Избранного. Без его помощи нам Хрустальный ключ не спасти и домой не вернуться, а мы даже не знаем, как этот Избранный выглядит, - с досадой сказал Петька.
- Это я желание загадала, чтобы Хрустальный ключ спасти, а Петя просто так со мной идет, - вставила Даша.
Вечорка пристально посмотрела на ребят. Взгляд ее задержался на Дашиной подковке. Когда она заговорила, голос ее звучал мягко и вкрадчиво:
- Никому не дано знать Избранного в лицо прежде, чем не пробьет час. Вижу долог и опасен был путь ваш. Жаль, что вы не смогли пройти ко мне через белую дверцу.
Под взглядом Вечорки Петька почему-то почувствовал жгучий стыд, а тут еще Дашка влезла:
- Петя мне не хотел кошелек эльфов отдать. Из-за этого все и получилось.
- Так ли все было? - спросила царевна, пытливо вглядываясь в Петькино лицо.
Петька молча кивнул и низко опустил голову, не смея глядеть Полуночке в глаза. Красавица-шахиня продолжала:
- Может быть, судьбе было угодно, чтобы Избранный оставил свой след за черной дверцей. Что должно было свершиться, то свершилось. Да минуют вас горести и печали, ибо черная дверца и ее страхи остались позади.
- Там было не так уж страшно. В лесу с нечистью куда страшнее, поежилась Даша.
- Как знать, - покачала головой Полуночка.
Взгляд ее пронизывал Дашу насквозь, и девочке стало не по себе. Шахиня обернулась к Петьке и продолжала:
- Я укажу вам дорогу к сестре моей Зорьке. Там ищи Избранного, и поиск твой увенчается успехом. А теперь не сочтите меня негостеприимной и простите дерзость мою, но нужно вам отправляться в путь, ибо скоро явится лучезарный воин Светлый Месяц, а никому не дозволено появляться пред очами господина и хозяина моего.
- Если вы сами - шахиня, то какой же он вам господин, вы ведь не служанка? - спросила Даша.
- Тот, кто является светом очей твоих и отрадой сердца твоего, всегда бывает твоим господином. Разве есть радость большая, чем служить тому, кого любишь? - ответила шахиня.
- А почему не позволено его видеть, он что, страшный? - спросила Даша.
Петька одернул сестру, но красавица-шахиня не рассердилась, а рассмеялась.
- Нет таких слов, которые могли бы описать, как он красив. Лик его так светел, что освещает путь заблудившимся в ночи, но взгляд его проницателен, ибо стоит он на страже ночью и видеть должен то, что делается во тьме. Но никто из смертных не может вынести его взгляда, и потому взирает он на землю лишь издалека.
- А далеко ли отсюда до Зорьки? - поинтересовался Петька.
- На земле и улитка от Полуночки до Зорьки за полночи доберется, а здесь, под землей, где вечная ночь, путь долог и опасен. И лежит он через Зачарованный дол, где зверье невиданное обитает и через Поющую топь, где время идет вспять, и потому никогда не бывает будущего; через пещеру дикого Вепря со стальными клыками и через башню трех мудрецов занятых вечными поисками идеала; через горы, леса и реки, - Полуночка замолчала.
- Значит, нам никогда не выйти отсюда?! - в отчаянии воскликнул Петька.
Красавица-шахиня улыбнулась и сладким голосом произнесла:
- Пусть не омрачат печали твоего чела. Для меня будет радостью помочь вам в деле вашем. Дам я вам своего любимого коня Араша. Он поможет вам преодолеть все преграды и доставит вас к Зорьке раньше, чем вы думаете. Это не простой конь, два крыла растут у него из спины, и летит он быстрее ветра. Нет ему равного по скорости, но нет и равного по норову.
При упоминании о норове коня, Петьке и Даше стало не по себе. Превращения двоедушника были еще слишком свежи у них в памяти.
- Он тоже из коня в кого-то превращается? - мрачно поинтересовался Петька.
Полуночка улыбнулась:
- Нет, сила Араша в том, что он всегда остается самим собой. Он свободолюбивый, как слово, и вольный, как песня. Никто не может оседлать его по своей воле. Он сам выбирает своих седоков и уносит их на крыльях поэзии. Я помогу вам взнуздать его, но помните, пока вы летите, вы должны читать ему стихи, не повторяясь ни разу. Только тогда он будет везти вас, ибо поэзия питает его и дает ему силы. Но стоит вам запнуться, как вы будете бессильны удержать крылатого коня Араша в узде.
Полуночка хлопнула в ладоши, темнокожие прислужницы ввели белого коня. Два огромных крыла, отливающие перламутром, были сложены у него за спиной. Конь тряхнул гривой, и ударил копытом о мраморный пол, так что серебряные искры, как бенгальские огни, вспыхнули под его ногами.
- Да это же Пегас. Мы по литературе проходили, - узнал коня Петька.
- Пегас или Араш - это лишь имена, не более. Разные народы называют его по-разному. Суть же его - стих, - сказала Полуночка.
Она знаком приказала прислужницам помочь детям сесть на крылатого коня и, погладив его по белоснежной гриве, произнесла:
- Да не постигнет вас несчастье на пути вашем, и да пребудет с вами всяческое благополучие.
Это были последние слова, которые ребята слышали в Серебряном царстве. Конь расправил крылья, взмыл вверх, и царство Полуночки скрылось из вида.
Сначала крылатый конь летел так высоко, что паутинки дорог, окаменелые леса и подземные реки казались совсем крошечными, но скоро он замедлил свой полет. Теперь он летел тяжело, словно спотыкался о невидимые преграды и с каждой минутой опускался все ниже и ниже. Араш обернулся к детям и посмотрел на них долгим взором, как будто чего-то ждал. Петька понял, что надо читать стихи.
Вообще-то Петька любил литературу, но он терпеть не мог, когда в школе на дом задавали учить стихотворения. Куда интереснее было почитать какую-нибудь приключенческую книжку. Сейчас он впервые в жизни пожалел о том, что ему даже в голову не приходило зубрить стихотворения, которые задавали учить 'по желанию'. Хорошо еще, что учился Петька на четверки и пятерки и знал хотя бы то, что задавали по программе.
На правах старшего брата Петька бойко начал:
- 'Я памятник себе воздвиг нерукотворный...'
Когда Петька закончил читать, продолжила Даша:
- 'Зима, крестьянин торжествуя...'
- 'Белеет парус одинокий...' - подхватил эстафету Петька.
Конь взмыл вверх. Дети летели над окаменевшим лесом. Где-то внизу бегали неведомые звери. Возле дыры, похожей на нору, копошились пушистые зверушки с шестью лапами, отдаленно напоминающие пауков. На каменном пне, как на пьедестале, лениво помахивая хвостом лежал грифон. На мгновение он приподнялся и проводил взглядом крылатого коня с его всадниками, но потом опять опустил орлиную голову на львиные лапы и застыл в раздумье. Чуть поодаль от грифона на голой поляне возвышались семь столбов разной величины, а вокруг них свора сиамских кошек водила странный хоровод. Они медленно и состредоточенно шли кругом столбов, выстроившись друг за другом - нос к хвосту - а потом разом подпрыгнули, развернулись и точно так же пошли в другую сторону.
Было интересно сверху наблюдать за жизнью подземного царства. Петька с Дашей читали стихи по очереди. Пока Петька читал Даша глядела вниз, а когда начинала читать Даша, Петька смотрел на странных обитателей глубинного мира.
Вот они пролетели над Поющей топью. Сверху в ней не было ничего необычного: болото, как болото затянутое ряской. Коегде трясину прорезали ножи серой, будто посыпанной пеплом осоки, да торчали метелки таких же серых блеклых камышей.
Петька с Дашей издалека увидели пещеру дикого Вепря. Она была вырублена в одинокой скале и даже с высоты поражала своими гигантскими размерами. Ребята вглядывались вниз - не покажется ли из своего логова лютый зверь. Было бы интересно посмотреть на него, особенно когда находишься на безопасном расстоянии. Но Вепрь то ли спал у себя в пещере, то ли убежал по своим делам. Так или иначе, он не показался.
Чем дольше дети летели, тем труднее им было вспоминать все новые и новые стихи. Вскоре Петька почувствовал, что его стихотворный запас иссякает. Он ломал голову, что бы придумать, чем еще порадовать образованную конягу.
'Хорошо Дашке, стишки у нее такие коротенькие, что не успеет начать рассказывать, как уже конец, да к тому же в детском саду им делать больше нечего, как стихи учить'.
И вдруг Петьку осенило. Можно ведь декламировать песни, как будто это стихи. У него словно открылось второе дыхание. Нельзя сказать, что он знал много песен, но куплетов, отрывков или припевов из разных песен он мог рассказать великое множество. Концерт продолжался.
В это время ребята пролетали над странным сооружением. Оно походило на дерево, из которого отходили, как три вершины, три башни разной толщины и высоты. Башни постоянно меняли очертания. Они попеременно то тянулись ввысь, непомерно истончаясь, то сплющивались, становясь низкими и широкими, и казалось, что эту постройку без устали лепят из горы пластилина невидимые руки.
