Казалось, прошло бесконечно много времени, прежде чем Эдисон открыл глаза и увидел лунный свет. То, что они с Эммой все еще лежали на полу, означало, что на самом деле прошло очень мало времени. Просто чувство было такое, будто он посетил вечность.

Стоукс крепче обнял Эмму. Она зашевелилась у его груди. Он почувствовал ее ладонь на своем голом животе и чуть улыбнулся. Он расстегнул рубашку, но так и не снял ее.

В следующий раз, молча пообещал он. В следующий раз…

Должен быть следующий раз. Его будущее было с Эммой. Наверняка теперь она это поняла.

— Эмма?

— Боже мой! — Девушка быстро села и огляделась затуманенным взором. — Мы в оранжерее твоей бабушки, между прочим. Нужно скорее уходить отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел.

— Успокойся, моя сладкая. — Эдисон подложил руку под голову и посмотрел на нее. — Ты больше не компаньонка почтенной дамы, и тебе больше не надо волноваться по поводу добродетели.

«Какое восхитительное зрелище она собой являет!»— подумал он. Ночной чепчик съехал набок. Волосы спутанным облаком обрамляют лицо. Капот распахнут, а корсаж ночной рубашки расстегнут.

— Все равно будет ужасно неловко, если нас здесь найдут, сэр!

Он дернулся при слове «сэр». Старые привычки трудно искоренять.

— Пока еще нас никто не увидел. Думаю, мы благополучно отсюда выберемся.

— Не стоит дальше рисковать.

Она вскочила на ноги. Его позабавило, что она покачнулась и выставила руку, чтобы обрести равновесие. Он смотрел, как она приводит себя в порядок.

— Поторопитесь, сэр! — Она сердито посмотрела на него. — Уже почти рассвело. Скоро встанут слуги.

— Очень хорошо. — Он неохотно поднялся. Начав застегивать рубашку, он увидел, что она смотрит на него со странным выражением. — Что такое?

— Ничего! — быстро сказала она. Слишком быстро.

Он нахмурился:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Да. Да, конечно. Просто я только сейчас поняла, что так и не видела вас без рубашки.

Эдисон усмехнулся:

— Позвольте мне показать вам свою татуировку, мадам.

Он зажег принесенную Эммой свечу, отвесил насмешливый поклон и распахнул полы своей рубашки.

— Эдисон!..

Его имя прозвучало приглушенным вздохом на ее губах. Она смотрела на него так, будто он на ее глазах превратился в чудовище. Стоукс поднял брови.

— Как я вижу, это не произвело на вас такого впечатления, как я рассчитывал. В следующий раз не стану снимать рубашку.

— Боже мой, Эдисон!

Он был обижен: она не восторгается его татуировкой.

— Напомню, что несколько минут назад вы не жаловались.

Он стал застегивать рубашку.

— Подождите, ваша татуировка… Эмма схватила свечу и подошла ближе.

— Надеюсь, вы не хотите поджечь волосы на моей груди? — пробормотал он.

Девушка его даже не услышала. Очень долго она пристально разглядывала то место пониже плеча, где много лет назад был нанесен знак Ванзы. Стоукс скосил глаза:

— Это называется Цветок Ванзы. Вероятно, вы ожидали увидеть более интересный рисунок?

Она подняла на него остановившиеся глаза:

— Я ожидала увидеть совершенно незнакомый рисунок.

Он замер:

— О чем вы говорите?

— Я уже видела этот знак, Эдисон.

— Где?

— На платке, вышитом Салли Кент.

Эдисон не понял:

— Кем?

— Она была платной компаньонкой леди Уэр в последние месяцы ее жизни. Во время загородного приема в комнате мисс Кент жила я, помните?

— Простите меня, Эмма, но я что-то ничего не понимаю. Девушка облизала губы и сделала глубокий вдох.

— Салли Кент вышила такой знак на носовом платке, который спрятала вместе с двумястами фунтами. Я нашла деньги, платок и письмо Салли к ее подруге Джудит Хоуп спрятанными в бывшей комнате Салли.

— Продолжайте.

— Очевидно, Салли хотела отправить деньги и вышивку мисс Хоуп. Я отнесла их ей вскоре, как мы вернулись в Лондон. Помните тот день? Вы страшно на меня рассердились, потому что я с небольшим опозданием вернулась в дом леди Мэйфилд. Он посмотрел на Эмму:

— Так эта Салли Кент…

— Эдисон, она исчезла вскоре после своего романа с Бэзилом Уэром.

— Черт побери!

Пока Эдисон перебирал и подбирал кусочки головоломки, стояла тишина.

Эмма смущенно смотрела на него:

— Наверное, вы думаете, что я должна была давным-давно рассказать вам о Салли Кент и ее вышивке.

— Я думаю о том, — сказал Эдисон, — что все мы стали жертвами вопроса добродетели.

— О чем это вы говорите?

— Вы бы гораздо раньше заметили сходство между моей татуировкой и вышивкой мисс Кент, если бы мы гораздо раньше начали заниматься любовью и делали это гораздо чаще.

Эмма услышала голос Эдисона в коридоре вскоре после часа дня. Девушка отложила перо, отодвинула письмо, которое питалась написать сестре, и вскочила на ноги.

— Он наконец вернулся, леди Эксбридж!

— Я прекрасно слышу, моя дорогая. — Виктория подняла глаза от книги, сняла очки и посмотрела на дверь библиотеки. — Надеюсь, он принес новости, которые вас успокоят.

— А я и не волнуюсь?

— В самом деле? Удивительно, как вы не довели меня до сумасшествия сегодня своими дурными предчувствиями и бесконечной ходьбой взад-вперед. Все утро вы вели себя, как героиня модного романа.

Эмма сердито посмотрела на нее:

— Я не виновата, что у меня бывают дурные предчувствия!

— Чепуха! Уверена, вы можете обуздать эту привычку, приложив немного старания и воли.