— Прежний род занятий? — слабо откликнулась Виктория. Почувствовав просвет, Розмари ринулась в него:
— Боже мой! Разве никто вам не сказал, что мисс Грейсон зарабатывала себе на жизнь, служа платной компаньонкой до той самой ночи, когда оказалась помолвленной с вашим внуком?
— Ну и что?
— Я бы подумала, что вы предпочтете невестку из более высоких кругов. Наверняка наследницу.
— Что я предпочитаю, — едко парировала Виктория, — так это то, что имею. Будущую невестку, которая по всем меркам способна помочь моему внуку оживить фамильное древо.
— Прошу прощения?
— Родословная у людей немногим отличается от родословной лошадей, знаете ли. Чтобы порода оставалась крепкой и сильной, в будущей невестке надо искать дух и разум, как это делают с кобылами.
— Не могу поверить…
— Посмотрите вокруг, — сказала Виктория. — Неужели не жаль, что так много семей высшего света свидетельствуют о слабости своих родословных? Слабое здоровье, печальная склонность к посещению игорных притонов и стремление к разврату. Фамильная линия Стоуксов избегнет этой участи благодаря моему внуку и его невесте.
Эмме удалось сдержаться, пока они с Викторией не отправились в карете домой. Когда экипаж, охраняемый двумя сыщиками полицейского суда, двинулся по ночным улицам, она посмотрела на леди Эксбридж.
— Слабость родословных? — пробормотала девушка.
Виктория подняла брови так же, как это делал Эдисон.
— Значит, вы все слышали?
— Как жаль, что Эдисона не было рядом! Его бы это очень позабавило.
Виктория отвернулась и стала смотреть в окно. Рот ее был плотно сжат, плечи напряжены и расправлены.
— Без сомнения.
Женщины немного помолчали. Эмма взглянула на руки Виктории. Крепко стиснутые, они лежали на коленях.
— Вы очень добры, что помогаете ему в этом предприятии, мадам, — тихо проговорила Эмма. — Это важно для него, потому что он чувствует себя весьма обязанным своему другу мистеру Лоррингу и монахам Ванзагары.
— Как это странно!
— Возможно. Тем не менее он должен найти преступника, который украл книгу и рецепт эликсира. После событий, ставших известными сегодня, ему было больше не к кому обратиться.
— Удивительно! — Виктория пристально смотрела во тьму. — Раньше Эдисону никогда не нужна была моя помощь.
— Всегда была нужна. Просто он не знал, как об этом попросить. А вы, как ни жаль мне это говорить, не слишком стремились ее предложить.
Виктория повернула голову. Взгляд ее глаз, горевших до странности отчаянным огнем, пронзил Эмму.
— Что вы имеете в виду?
— Как я вам уже говорила, вы оба очень схожи в том, что касается упрямства и гордости. — Эмма криво усмехнулась. — Это, без сомнения, лишь некоторые из восхитительных особенностей, о которых вы упоминали. Из тех, что передаются по наследству.
Виктория плотнее сжала губы. Эмма приготовилась к язвительной отповеди.
— Вы любите моего внука? — вместо этого спросила Виктория.
Настал черед Эммы напрячься и сосредоточиться на виде за окном.
— Один мой знакомый недавно напомнил мне, что для служащего нет ничего глупее, чем полюбить своего работодателя.
— Это не ответ на мой вопрос.
Эмма посмотрела на нее:
— Да, полагаю, не ответ.
Виктория вгляделась в ее лицо:
— Вы любите его!
— Не беспокойтесь, мадам. Уверяю вас, я не сделаю ошибки, предположив, что он меня любит. — Эмма вздохнула:
— Видите ли, именно так и случаются катастрофы.
Еще не рассвело, когда Эмма услышала быстрый, легкий стук в окно своей комнаты. Она так и не уснула. Мысли все кружились с той самой минуты, как она легла в постель. Часть ее существа чего-то ждала, но она не знала, чего.
Тук-тук-тук.
«Дождь!»— подумала она. Да нет. Светила луна. Последние два часа Эмма лениво следила за полоской серебра, медленно двигавшейся по ковру.
Тук-тук-тук.
Это не дождь. Камешки.
— Эдисон!
Она выбралась из постели, схватила капот и бросилась к окну. Быстро открыла его и, высунувшись, посмотрела вниз.
Эдисон стоял в саду прямо под окном. Пальто у него было накинуто на одно плечо, галстук распущен, голова непокрыта. Лунный свет образовывал вокруг него холодные тени. Он смотрел на окно.
При виде его Эмма испытала такое облегчение, что у нее даже слегка закружилась голова.
— Вы живы? — тихо позвала она.
— Да, конечно. Спускайтесь вниз, в оранжерею. Я хочу с вами поговорить.
Что-то было не так. Она поняла это по его голосу.
— Сейчас приду.
Девушка закрыла окно, потуже затянула пояс капота и взяла со столика свечу.
Эмма вышла в коридор и, прокравшись мимо двери Виктории, спустилась по черной лестнице в кухонный коридор. Она быстро прошла к двери в оранжерею и открыла ее. И тут же поняла, что свеча ей больше не нужна.
Лунный свет, посеребрив растения, заливал своим сиянием стеклянное сооружение. Пальмовые ветви, высунувшиеся в окна, неясно вырисовывались на фоне ночного неба. Широкие листья отбрасывали причудливые тени. Стеллажи были уставлены множеством разнообразных растений. Густой аромат перемешавшихся экзотических запахов наполнял воздух.
— Эдисон?
— Здесь. — Он вышел из темноты между двумя лиственными деревьями и подошел к ней по освещенному луной проходу. — Говорите тише, я не хочу перебудить весь дом.
— Да-да, конечно! — Она задула свечу и отставила ее в сторону. — Что случилось? Вы нашли бойца Ванзы?
Эдисон остановился перед Эммой. Бросил пальто на ближайший рабочий стол.
— Нашел.
Спокойствие его голоса встревожило ее, как ничто другое в этот момент.
— В чем дело? — Она, волнуясь, проглотила застрявший в горле комок. — Вы… вам… пришлось его убить?
— Нет.
— И слава Богу! Что вы с ним сделали?
Эдисон прислонился к одной из колонн, поддерживавших стеклянную крышу. Сложив руки на груди, он посмотрел мимо Эммы, в темноту за окнами.
— Я посадил его на корабль до Ванзагары.
