сегодня Джейн предприняла последнюю попытку развлечь Владислава этой вечеринкой. Кажется, это ей удалось. Он улыбался. Она в очередной раз окинула взглядом большую гостиную, где все веселились, и вышла дать указания горничной Милли.

Джейн возвращалась назад мимо библиотеки. Оттуда слышался голос Владислава. Он говорил по- русски, но не громко. Джейн поравнялась с открытой дверью и увидела, что Владислав разговаривает по телефону. Лицо его побледнело, брови были нахмурены. Заметив Джейн, он заулыбался, как тогда, когда она выходила из гостиной, только голубые глаза остались ледяными со стальным оттенком. Невольно Джейн обратила внимание на его руку, в которой он держал стакан с коктейлем. Он настолько сильно сжимал этот стакан, что у него побелели пальцы.

– Все ясно, – сказал он невидимому собеседнику. – Я звонил сегодня несколько раз, но ничего не выходило… Да… Да, конечно… Я буду завтра к вечеру. Я прошу тебя, сделай все, расшиби лоб, но чтобы она не переживала… Да. И принеси ей завтра утром телефон. Я перезвоню. Все, пока.

С последними словами стакан в руке Влада хрустнул и лопнул, осколки порезали ладонь и пальцы. Он бросил трубку в кресло и достал из кармана смокинга платок. Джейн ахнула. Только сейчас он заметил ее, а она поняла, что хотя Влад и смотрел в ее сторону, он так был занят своими мыслями, что не видел ее. Он виновато улыбнулся и перешел на английский.

– Прости, сестренка, – он всегда называл ее сестренкой, – стакан тебе раздавил.

– Ты сильно поранился? Идем в мою комнату, я дам тебе пластырь. Не беспокойся, Милли уберет все здесь.

Они пошли в комнату Джейн. В ванной она достала пластырь и йод и обработала порезы на руке Влада. Окровавленный платок он выбросил.

– Что-то случилось? – спросила Джейн, хотя не имела обыкновения вникать в его дела.

– Да, – он тяжело вздохнул, – с Никой. Она в больнице.

– Она заболела? – забеспокоилась Джейн. – Ей сейчас это совсем нежелательно. Ведь у вас будет ребенок.

– У нас не будет ребенка, – глухо ответил Влад, и по его лицу пробежала болезненная тень. – Вчера вечером она упала, наутро открылось кровотечение… В общем, все.

– А она? Она в порядке?

– Говорят, что уже в порядке.

– Влад, прими мои соболезнования. Это ужасно. Такая потеря. – Джейн было искренне жаль его.

– Спасибо, – он опустил глаза. – Давай вернемся к гостям.

Они вернулись в гостиную. Джейн поразилась тому, что Владислав продолжал улыбаться. Единственное, что в нем изменилось, – это взгляд. Голубые глаза стали такими же, как после смерти его брата Валентина…

Страх прошел. Осталось только ощущение обреченности. Теперь он мог спокойно спать. Он чувствовал себя, как приговоренный к смерти во время исполнения приговора, когда уже летит пуля, накинута петля или занесен топор. Владислав спал, и это ощущение не покидало его даже во сне. Собственно, оно появилось в тот день, когда Джейн устраивала вечеринку. Появилось оно с уже знакомым чувством, что все кругом происходит как в замедленной съемке. Так было уже однажды. И, как однажды, это чувство пропало после того, как его пригласили к телефону. Ему тогда показалось, что если не весь мир рушится, то рушится тот хрупкий замок из песка, построенный ими в бухточке. К реальности его вернул треск стекла и боль в ладони. Он раздавил стакан для коктейлей. Когда в библиотеку вошла Джейн, он не заметил, хотя она ему сказала, что, увидев ее, он начал улыбаться. Джейн испугалась, а Владу было уже все равно. Они вернулись к гостям, и он продолжал с ними смеяться и шутить и даже ответил на легкий флирт какой-то приятельницы Джейн.

Когда гости разошлись, к нему в комнату пришел Дан. Он видел, что происходит с племянником, но выяснять это при посторонних не хотел.

– Влад, что-то случилось? – спросил он.

– Да. Внуки, креме Альки, временно отменяются.

– Почему?

– Ника упала. Отсюда все вытекающие последствия. Влад выглядел почти спокойно.

– Без осложнений?

– Вроде бы. Узнаем все завтра.

В самолете Владислав уснул, сразу же после того как отстегнули ремни безопасности, и спал почти все время. Когда самолет заходил на посадку, ему почему-то остро вспомнилось, как он и Ника летели из Ялты. Он поймал себя на том, что боится увидеть ее. Вернее, не ее, а ее испуганные глаза…

Владислава встречали, как всегда, Эрик и Сергей. Даниила Александровича – Дима. Владислав, приветствуя их, холодно улыбнулся, попрощался с дядей, пообещав позвонить вечером, и пошел к своей машине. Сергей и Эрик молчали в ожидании вопроса, а он боялся задать этот вопрос. Первым нарушил молчание Эрик. Со своим обычным непробиваемым спокойствием он спросил:

– Как съездил?

– Нормально, – Владислав достал сигарету.

– Куда едем?

– В больницу, – выдавил он из себя.

Снова в машине повисло молчание. Владислав курил. Эрик прикрыл глаза, и можно было подумать, что он дремлет. Сергей отрешенно смотрел в окно, а водитель следил за дорогой. Когда машина остановилась, Сергей повернулся к Владиславу и спросил: