– Тогда ложись. Я сейчас ополоснусь и приду. Через полчаса Ника устроилась, положив голову Владу на плечо и прижавшись к нему. Ей было теперь так хорошо и спокойно. Владислав поцеловал ее. Впервые за последние четыре месяца он тоже чувствовал себя спокойно. У него было состояние, как у человека, прошедшего над пропастью по мосту, который следом рушится. Теперь он находился в полной безопасности, и оставалось только немного отдохнуть и идти дальше по дороге, которая, может быть, и не так уж легка, но прочна, и нет постоянного риска сорваться и попасть неизвестно куда. С Даниилом Александровичем он помирился. Как ни пытался дядя быть строгим, но Владислав видел, что на самом деле он рад, как ребенок. Сын просто сиял. Алик, будучи полной копией Владислава, не заставлял его сомневаться в том, что такого больше не повторится. Именно такого. Следующая выходка, правда, могла стать еще «заманчивее», но это было, в общем, неизбежно, и с этим нужно было только смириться. С отцом Ники Владислав все утряс за несколько минут, просто попросив дать его дочери прийти в себя после того, как она поняла, что натворила и чем все это могло кончиться. Николай Степанович проворчал, что Владислав позволяет его дочери совершенно безнаказанно заниматься ерундой и чуть ли не поощряет ее в этом, но на самом деле был рад, как и Даниил Александрович. Людмила Сергеевна смотрела на них счастливыми глазами. Мальчика, с которым была Ника, Владислав увидел, и мальчик этот ему понравился. Владислав был от природы человеком не ревнивым и готов был простить Нике этого мальчика даже в том случае, если бы он был ее постоянным любовником, но мальчик любовником не был. Скорее, это действительно было простое стечение обстоятельств, в котором он тоже был пострадавшей стороной, потому что ничего не знал. Если бы знал, то до постели дело у них не дошло бы, и он просто сидел бы полночи, пытаясь успокоить Нику, а утром отвез бы, как это случилось, на дачу. Ася… Неожиданно при воспоминании об Асе у него возникло какое-то непонятное ощущение тревоги, как тогда, в лесу. Что-то она сказала в последнюю ночь, что-то странное…

Ника уже крепко спала. Владислав, пытаясь отогнать сон, старался вспомнить, что она сказала, но мысли уже путались. «У меня уже осталась от тебя память», – вспомнил он ее фразу, произнесенную как-то необычно, и провалился в сон.

Утром он проснулся и ничего уже не помнил. От ночных мыслей не осталось и следа. Заботы дня поглотили все…

Ника с отвращением посмотрела на стоявшую перед ней тарелку с салатом и вздохнула. Владислав налил в чашки кофе и снова сел к столу.

– Что ты так смотришь, будто перед тобой лежит дохлая крыса? – закуривая, спросил он.

– Влад, кажется, я вчера что-то не то съела на вечеринке. Я, пожалуй, только кофе выпью, – жалобно сказала она.

– Тебе плохо? – Владислав забеспокоился.

– Угу, мутит что-то. Проснулась вроде бы ничего, а сейчас, только в тарелку глянула, чуть наизнанку не вывернуло.

– Желудок не болит?

– Нет. Ничего не болит. Только голова кружится и мутит. Еще и запахи… Боже мой! Что сегодня за день?! У меня было такое ощущение, что зубная паста пахнет дезинфицирующим средством для туалета…

– Ладно, оставь ты этот салат, не мучайся. Тебе сегодня ехать в университет?

– Нет. Я сейчас кофе выпью, возьму конспект и буду зубрить, как честная. Консультация у меня завтра. Не волнуйся, все пройдет.

– И все-таки…

– Влад, у меня просто день сегодня не задался, – Ника отпила кофе. – Все будет нормально. Я плохо спала. Всю ночь сны какие-то сумбурные снились. Мы с тобой рыбу ловили. Поймали две рыбины, потом одна умерла, я стою, не знаю, что делать, а ты откуда-то другую принес. Я посмотрела, а она как раз такая, какая нам нужна. Хотя зачем нам рыба? Мне и рыбы-то не хотелось, и разговоров о рыбе никаких не было… Бред полнейший… Самое смешное, во сне я так хотела поймать эту рыбу, и ты тоже, и ужасно расстроился, когда та рыба умерла, а когда мне принес вторую, мы были просто счастливы.

– А что еще? – Владислав пил кофе и с интересом смотрел на нее.

– Да ничего, в общем, больше, если не считать того, что я тебе сказала, – она наморщила лоб. – Влад, а у нас есть что-нибудь копченое, кроме колбасы? Ветчину еще не всю съели?

– Нет, – он поднялся и достал из холодильника тарелку с ветчиной.

– И соус острый достань, – попросила Ника. – Кажется, я есть захотела. Да, а салат этот убери. Меня от него мутит.

Ника сделала себе бутерброд и начала его с аппетитом есть, запивая кофе. Владислав все так же с интересом смотрел на нее.

– Ты не опоздаешь? – спросила Ника.

– Не волнуйся. Что-нибудь еще хочешь?

– Пока что нет.

– Как самочувствие?

– Уже нормально. Ой, снова у меня грудь, как у коровы Маньки! – Ника поморщилась. – Налилось все, аж болит. Точно день не задался…

– И давно налилось? – Владислав улыбнулся.

– Дня два уже. Влад, я не пойму, почему ты так смотришь? Что, собственно, происходит?

– И с месячными все у нас в порядке?

– При чем здесь это? – Ника перестала жевать и удивленно посмотрела на Владислава. – Ну, десять дней задержки… Говорили же, что и цикл у меня после всего, что случилось, может сбиться.

– До этого не сбивался, а теперь может сбиться? – Владислав почти смеялся.