Выступление Железнякова и многих других товарищей отрезвляюще подействовало на присутствующих в зале. Представители Минной дивизии были с позором изгнаны.

Кронштадт по-прежнему оставался верной крепостью большевизма на Балтике.

6 июня Морской генеральный штаб вызвал Железнякова в Москву для назначения на должность комиссара…

Но почетный запрос опоздал. Железняков выехал на Волгу. Там разгоралась битва за Царицын.

Жаркий июньский день. На пыльной площади в центре Тамбова идет обучение молодых бойцов — добровольцев Красной Армии.

В воздухе то и дело раздаются команды:

— Ать, два… Кругом! Ать, два… Рота! Бегом! Ать, два, три! Правое плечо вперед! Стой! Ать, два, три…

Поднимая пыль, лихо скачут на лошадях ординарцы и носятся очкастые мотоциклисты.

Возле здания, где разместился штаб Еланского полка, толпится народ.

Время от времени на крыльце здания появляется человек в военной форме с листом бумаги в руках. Его сразу же окружают, и он громко оглашает список красноармейцев, принятых в полк.

Штаб осаждают желающие попасть в ряды защитников молодой Советской республики. Беспрерывно трещит полевой телефон, стучит пишущая машинка. У каждого стола очередь.

Попыхивая крепким самосадом, высокий человек в старой солдатской гимнастерке дает прикурить стоявшему за ним в очереди крестьянину.

— Повоюем, земляк?

— Да, без войны сейчас не обойтись, белые напирают…

Немного поодаль от очереди человек в рабочей спецовке и черной кепке на голове громко агитирует:

— Кто слаб духом — не суйся! Война, братцы, дело серьезное. Записывайся, кому жизнь новая дорога! Организуйся в общий поход! Или клади голову под шашку белоказацкую! Слыхали, что вчера говорил командир, товарищ Железняков? «Все за молодую свободу!»

От стола, покрытого кумачом, отходит молодой рабочий в лихо сбитой набок помятой железнодорожной фуражке.

— Ишь ты, ухарь какой! — дружески смеются кругом. — Такого только в кавалерию!

— На вид боевой, а на деле каковой?! — пошутил кто-то.

Писарь вызывает:

— Следующий! Фамилия? Имя?

— Соловей Иван.

— По батюшке как? Документ предъявляй! Каких мест?

— Нижнечирской станицы. Казак.

— Далеко залетела пташечка! — замечают шутливо стоящие в очереди.

— Куда не залетишь, чтоб не попасть к белякам!

— Имущественное положение? — спрашивает писарь.

— Это ты насчет чего?

— Ну кто ты, бедняк или середняк? — нетерпеливо уже говорит писарь.

Очередь начинает шуметь:

— Поскорей! Не задерживай!

Снова раздается:

— Следующий!

Ивана Соловья обступают толпой:

— Ну вот и забрился.

— Не знаю, может, откажут еще…

— Нам не откажут, мы трудовой крови, — слышится реплика.

— Хорошо сказано, братцы! — сказал в это время вошедший в комнату Железняков. — Правильно! Мы все трудовой крови!

Писарь вскочил с места, вытянулся и отрапортовал:

— Сегодня записалось шестьдесят добровольцев.

— Отлично! — Железняков прошел в соседнюю комнату.

Десять дней, как Железняков с отрядом моряков в тридцать человек прибыл на Царицынский фронт, в дивизию Васо Киквидзе. Радостно встретил он Железнякова. Долго не размыкались дружеские объятия.

— Как дела сейчас на Балтике?

— Там все в порядке, Васо.

— А вот у нас… — Киквидзе не договорил, вздохнул тяжело и сразу подошел к карте, висевшей на стене. — Ты слышал о мятеже чехословацкого корпуса? Мятежники захватили Пензу, Самару… А здесь вот, у Астрахани, показал он на карте, — лютуют дутовцы. — Водя пальцем по карте, Киквидзе продолжал: — Вот тут с Дона рвутся к Волге красновцы, хотят захватить Царицын, им нужно соединиться с Дутовым… Сейчас Царицын защищают рабочие-волжане и прибывшая с Украины 5-я армия.

— А почему твои отряды не выступают к Царицыну? — спросил Анатолий.

— У нас своя задача. Мы входим вместе с отрядами Сиверса и Миронова в особую группу войск. Прикрываем Тамбов и обеспечиваем связь Царицына с центральными районами России. Сейчас у меня только два полка: 1-й Рабоче-Крестьянский и 6-й Заамурский конный. Твой будет третьим.

На следующее утро Железняков вместе с Киквидзе поскакал в Елань. Там формировался новый полк.

Из окрестных волостей приходили мобилизованные 1896 — 1897 годов рождения, беспрерывно притекали добровольцы, бывшие солдаты старой армии. Из них Железняков подбирал отделенных и взводных командиров. Добровольцев бывших унтер-офицеров Анатолий назначал командирами рот.

Железняков много беседовал с новичками, ободрял их, рассказывал о Петрограде, Кронштадте.

Многие новобранцы пришли в полк босиком — не было никакой обуви. Пришлось срочно организовать пошив ботинок и сапог. Плохо подвозили провиант, не хватало походных кухонь. Железняков созвал жителей Елани и договорился варить пищу для бойцов по домам. Молодые воины и старые солдаты очень быстро привязывались к своему заботливому командиру.

Благодаря энергичным мерам Железнякова Еланский полк был сформирован вовремя и подготовлен к боевым действиям.

Белогвардейцы неожиданно нанесли удар по самому чувствительному месту Царицынского фронта. Они хотели во что бы то ни стало перерезать железнодорожную линию Царицын — Поворино и этим самым отрезать Москву и Петроград от донского и кубанского хлеба. А это значило задушить голодом два крупнейших центра России. Царицын замыкался в кольцо.

Надо было срочно принимать меры. Несколько суток гремела канонада над жаркими просторами края. Свинцовый дождь поливал раскаленную землю.

По распоряжению В. И. Ленина под Царицын выехала комиссия Высшей военной инспекции, возглавляемая Н. И. Подвойским.

Группа войск Киквидзе получила подкрепление. В бой был брошен Еланский полк. К станции Арчеда из Воронежа прибыли батарея Курземского полка, китайская рота, Интернациональный батальон. Из Борисоглебска прислали 500 человек. К станции Бударино было отправлено 3 бронепоезда и 250 стрелков.

Перед группой Киквидзе стояла задача — очистить от белоказаков станции Алексиково и Урюпино, удержать по линии железной дороги станции Арчеда, Серебряково и Филонове.

Враг дрогнул. Смятые героическими красными частями белые полки покатились обратно за Дон.

Но вскоре на группу, в которую входили 3 тысячи войск Киквидзе, 2 тысячи Украинской бригады