вкуснющей малины, заедая ее черным хлебом, который захватили с собой из дома. Корзинки наполнили быстро, достаточно было наклонить ветку над корзиной и тряхнуть ее, чтобы ягоды сами падали.

На обратной дороге с Кольки взяли слово, что про пистолеты он ничего не расскажет, а часы можно и показать. Все равно надо было как-то объяснять, откуда взялся парашют.

Домой добрались часам к пяти. Подходили к деревне задворками, спрятали пистолеты в одном из стогов, отметив место воткнутым кустиком полыни. Никого из взрослых дома не было, и все трое, взяв удочки, отправились на речку, где они сначала долго купались, а потом до захода солнца рыбачили с лодки на песчаном плесе. Как раз на закате им здорово повезло, одного за другим вытащили пять здоровенных лещей. Домой вернулись уже в сумерках. Там их поджидали Михаил и Колькин отец Павел.

– Так, ну-ка, парни, рассказывайте, откуда это? – спросил Павел, показывая парашютный ранец, оставленный Колькой дома.

– Небось в самолет, что на Курдюмовском болоте лежит, лазили? – добавил свой вопрос Михаил.

– Ну да, – робко ответил Вася.

– А что это запрещено? Самолет-то немецкий! – с вызовом заявил Сашка.

– Да ты не ерепенься, парень, – остудил его Павел, – мы и сами в прошлом году пытались к нему подобраться, да уж больно топко было, опасно. А нынче, значит, болото подсохло. Вот что, ребята, у нас к вам еще просьба будет. Деревня, сами видели, живет бедно. По трудодням одни палочки получишь, продукты в город возить далеко, да и не на чем. А вот это, – кивнул он на ранец, – здорово бы нас выручило. И каждой бабе по кофточке да по платью, и детишек одеть можно, да и мужикам рубахи. А если там этого добра много, то можно и на продажу пустить.

– Да вы что! – заходил ходуном Колька, почувствовавший, что ожидавшееся наказание отменяется, – там их много, он парашютистов вез, самолет-то.

– Вот и ладно. Значит, мы просим вас, ребята, – кивнул Васе и Саше Павел, – завтра с Колькой пойти к самолету еще раз. С вами еще двое женщин будут, они лошадь с телегой возьмут, подъедут к болоту, там какая-никакая, а дорожка есть, правда в объезд. Встанут они недалеко от болота. А ваша задача – стаскать туда из самолета все парашюты, ну может, чего еще полезное найдете. Я гляжу, вы часами обзавелись, так что если еще найдете, пусть даже поломанные, берите.

– Только смотрите, никакого оружия, это строго-настрого, – сказал Михаил.

– Да они, уж, поди, притащили, – усмехнулся Павел, – но смотри, парни, дело ваше, только в деревне чтобы ни одного ствола нового не появилось после вашего отъезда, у нас тут инвалидов хватает. И, чур, если у вас будут неприятности, то мы к ним никакого отношения иметь не будем. А рыбу давайте, я сейчас лещей в коптильню подвешу. Чурки ольховые у меня есть, так что с собой рыбку и увезете.

На следующий день рано утром, договорившись, где встретят подводу, ребята отправились по проторенной дорожке. На этот раз добрались быстрее, шли по болоту уже без прежнего страха, по старым следам. Когда залезли в самолет, первым делом выбросили два оставшихся парашюта из пилотской кабины, оба оказались простреленными, затем пробрались в транспортный отсек. Здесь ходить приходилось очень осторожно, на полу валялись останки, по крайней мере, десятка человек.

Преодолевая брезгливость, ребята собрали парашюты, часы. В этот раз брали и разбитые, Павел сказал, что в городе берут и такие, чтобы отремонтировать или для запчастей. Собрали также ножи, висевшие в ножнах у каждого десантника. На полу под лавкой стояли два длинных металлических ящика, на которых были какие-то надписи, состоявшие из смеси букв и цифр. Сашка сбил с одного обухом топора замочек и просунув лезвие топора под крышку открыл его. Там, аккуратно упакованные, лежали несколько автоматов с откидными металлическими прикладами и запасные рожки-магазины к ним. Вася знал, что такой автомат называется «шмайссер». Сашка взял один, положил в карманы два рожка и повесил автомат на плечо.

Колька попытался, было снять с одного из трупов ботинки, но из ботинка полилась густая, отвратительно пахнущая слизь, так что Колька отбросил его, и ребята поспешили покинуть самолет. Однако прежде чем вылезть из пилотской кабины, Колька обшарил карманы пилотской кожаной куртки и вытащил оттуда тяжелый портсигар из желтого металла с выбитой надписью на немецком языке. Парни выпрыгнули наружу. Сашка снял автомат с плеча, срезал с ближайшего деревца тонкую ветку, намотал на нее отхваченный десантным ножом кусочек парашютного шелка и несколько раз прочистил этим импровизированным шомполом ствол автомата. Вытащив ветку он посмотрел на тряпочку, на ней ничего кроме следов жирной смазки ничего не было.

– О! Порядок. Фрицы хорошо оружие содержали, можно и пострелять.

Вася спросил, – Ты что в Ленинград автомат повезешь? Да тебя сразу же арестуют.

– Да не бойся, не дурак. В деревню пешком пойдем, быстрей будет, чем на телеге трястись. Сейчас где-нибудь постреляем и выбросим. Я из такого уже стрелял, у нас на Урале стрельбище было рядом, там разное оружие опробовали, ну, если повезет, то и мне давали.

Чтобы перенести парашюты к месту, куда должна была подъехать телега, пришлось сделать несколько ходок. Телеги еще не было, и ребята решили поесть малины. Но на подходе к малиннику Колька вдруг остановился.

– Смотри, там кто-то ходит!

В центре малинника шевелились верхушки кустов. Ветер, дувший навстречу, донес треск и довольное сопение.

– Тихо! – шепотом выдохнул Колька, – быстро уходим, там медведь.

У Сашки с Васей, которые зверя крупнее и страшнее собаки, видели только в зоопарке, новость не вызвала особого страха.