«Необразованный король подобен коронованной заднице!» Мысль, по тем временам, свежая, поскольку даже благородное сословие было практически сплошь неграмотным. Был Генрих I младшим сыном Вильгельма Завоевателя, но другие наследники тем или иным способом перешли в мир иной, некоторые — при весьма сомнительных обстоятельствах.

Внутренними разборками Генрих I не ограничился, а сиганул обратно через Ла-Манш во Францию и чередой войн, убийств, заключенных и нарушенных договоров оттяпал у Франции большую часть западного побережья: Нормандию, Мэн и Бретань.

Прославился Генрих I и подвигами на ином поприще. Законных детей у него было всего двое, зато внебрачных целых двадцать пять! Были, возможно, и еще, но алименты в те времена платить было не принято, а потому документации не сохранилось.

Противостоял Генриху I французский король Людовик VI Толстый. Воспитанный в монастыре, Людовик VI ничем, кроме телосложения, своего английского коллегу не превосходил — ни на военном поприще, ни на дипломатическом, ни на любовном, а потому отбить западные провинции Франции так и не смог.

А в Испании тогда правила женщина! Обстоятельство, по тем временам, уникальное. Уррака Кастильская, королева Кастилии и Леона. Большая часть Испании, правда, была захвачена арабами, а то немногое, что оставалось, представляло собой сборище карликовых королевств, но Кастилия и Леон были самыми крупными из них. Сеньора Уррака не только правила двумя королевствами, но и дважды, под угрозой отлучения от Церкви, расторгала браки — как-то у нее все время получалось выходить замуж за кого не положено. Умерла сия достойная дама в возрасте сорока пяти лет, рожая третьего внебрачного ребенка от графа де Лара.

Неприятности сеньоры Урраки с Католической церковью выглядят, по правде сказать, сущими пустяками по сравнению с тем, какие проблемы имел ее современник император Священной Римской империи германской нации Генрих V. Если Урраку только пугали отлучением от Церкви, то Генриха V отлучали на полном серьезе, и аж четыре раза!

Первый раз Генриха V отлучил папа Пасхалий II, потом — архиепископы Кёльнский и Майнцский дуэтом, в третий раз — папа Геласий II, в четвертый — папа Каликст II. Из-за всех этих заморочек Генриху V пришлось дважды смотаться в Италию, отчего римские папы, отлучавшие его от Церкви, поимели кучу неприятностей. Пасхалия II Генрих сначала взял в плен, потом вообще изгнал из Рима, а папе Геласию II удалось смыться во Францию самому. Папа Каликст II, видимо решив не испытывать судьбу и как-нибудь договориться, отлучение императора Генриха отменил и заключил с ним договор, известный под названием Вормского конкордата. Договор для Церкви был невыгоден, но зато папа Каликст II, хоть в Риме мог после этого спокойно сидеть, не опасаясь внепланового визита раба божьего Генриха № 5.

Вообще Генрих V, будучи зятем уже помянутого нами английского короля Генриха I, по части вооруженных конфликтов тестю нисколько не уступал. Свою карьеру он начал с бунта против собственного папаши, а потом с кем только не воевал: с поляками, богемцами, саксонцами, вестфальцами — всех и не перечислишь.

Так Генрих V и жил. Побеждал и был неоднократно бит, заключал и нарушал договоры, давал обещания и иногда даже выполнял их. На все это требовалось столько времени и сил, что умер Генрих V бездетным. По этой статье он своему любвеобильному тестю явно проиграл.

Чуть восточнее в эти же самые времена в Чехии с истинно славянским самозабвением резались между собой, выясняя, кому из них сидеть на пражском престоле, четыре сына короля Вратислава: Брячислав, Боривой, Владислав и Собеслав. Мало того что что первая четверть XII века в Чехии и без того изобиловала смутами и междоусобицами, так еще приходилось отбиваться и от германцев, уже тогда считавших Чехию имперским леном.

Чуть севернее происходило примерно то же самое. Полабские славяне: лютичи, бодричи и лужбичи — то хлестались между собой, то отбивались от германцев, настырно, но с переменным успехом пытавшихся овладеть землями восточнее Лабы, которую они уже переименовали в Эльбу. Успехи были действительно очень и очень переменными, поэтому ни одного немецкого порта на Балтике еще не было, Поморье еще не стало Померанией, а Берложье Берлином. То есть печально знаменитый «Дранг нах Остен» вроде бы как и начался, но получалось пока неважно.

Королем бодричей в те времена был некто Кнут Лавард, женатый на русской княжне. Мода жениться на киевских княжнах, заведенная европейскими монархами сто лет назад — при Ярославе Мудром, — еще не прошла.

Женился на русской княжне и король Венгрии Коломан — хромой, лысый и шепелявый параноик, вырезавший, во избежание династических проблем, почти поголовно всю свою родню. Венгрия тогда была огромной, по европейским понятиям, страной (гораздо больше, чем сейчас), а под боком у нее притулилось маленькое даже не королевство и не герцогство, а маркграфство Австрия.

Правил Австрийским маркграфством Леопольд III. Правил настолько мудро и, говоря современным языком, профессионально, что сумел заложить фундамент государства, по прошествии веков ставшего огромной Австро-Венгерской империей. Потомки, надо признать, его старания оценили по достоинству, и сейчас Леопольд III считается святым покровителем Австрии, а день его памяти является официальным праздником.

Еще одним монархом, женатым на русской, был в те времена польский король Болеслав III Кривоусый. Железной рукой подавив междоусобицы и смуты, пленив и ослепив родного брата Збигнева, Болеслав хищно поглядывал на земли полабских славян, пытался вмешиваться в дела Киевской Руси и удачно воевал с германцами и чехами.

Однако и ему самому крепко портили кровь периодическими набегами пруссы. Пруссы, еще пока натуральные, а не германские переселенцы и насильственно онемеченные остатки местного населения. Кёнигсберга (ныне Калининград), по понятным причинам, в Пруссии еще не было.

Не было также ни Мемеля (ныне Клайпеда), ни Риги. Литвы как государства тоже еще не было — до рождения его основателя князя Миндовга оставалось еще более ста лет. У датчан до Прибалтики руки еще не дошли, а потому на месте нынешнего Таллина еще не появилась датская крепость Ревель. Датчане пока занимались тем, что пытались прибрать к рукам весь Скандинавский полуостров.

А на юге блистала пока еще незаметно дряхлеющая Византийская империя. Константинополь был самым крупным городом в Европе (аж двести тысяч человек!), солиды были самой ходовой европейской золотой монетой, а храм Святой Софии был самым величественным зданием на европейском континенте. Но на императорском троне уже начали сменять друг друга самозванцы, границы терзали турки, арабы, половцы и вообще все, кому не лень, армия все больше пополнялась за счет иностранных наемников, так что блеск и величие империи поддерживались уже не столько силой и авторитетом, сколько интригами и золотом.

Такой вот примерно была Европа в первой четверти XII века, а поскольку карты в те времена рисовались вверх ногами (юг сверху, север снизу), то Святая Киевская Русь взирала на все это безобразие не справа, как сейчас, а слева. Однако подавляющее большинство населения европейского континента об этом, в силу безграмотности, и не подозревало, а остальным было наплевать — имелись заботы и поважнее.

Правил в те времена на Руси великий князь киевский Владимир Всеволодович Мономах. Тот самый, чьей шапкой несколько веков спустя венчались на царство русские государи. Был он человеком весьма незаурядным: удачливым полководцем, талантливым публицистом и общественным деятелем, блестящим демагогом, беззастенчивым фальсификатором, жестоким и беспринципным политиком.

До того как стать великим киевским князем, Мономах успел покняжить в Ростове, Смоленске, Чернигове и Переяславле. Удачно воевал с поляками, литвинами, ятвягами, половцами, византийцами… Господи, с кем он только не воевал! Был активным участником (иногда инициатором) всех современных ему княжеских съездов. Бомбардировал общественное мнение обличительными сочинениями, написанными на основе тщательно собранного компромата. Гноил в подземных тюрьмах полоцких князей и новгородских бояр. Отбивал набеги половцев и сам приводил (когда это было нужно ему) половцев на Русь. Не пожалев собственную пятнадцатилетнюю дочь Евфимию, выдал ее замуж за чокнутого урода Коломана Венгерского, а когда тот выгнал беременную Евфимию, приревновав неизвестно к кому, молча утерся, хотя в других случаях бывал скор на возмездие и беспощаден.