— А скажи-ка, Михайла, на кой эта грамота нужна? — разродился, наконец, первым вопросом Илья.
— Сам посуди, Илья! — принялся объяснять Мишка. Почему Ратное никаких податей не платит? Потому, что есть жалованная грамота от князя Ярослава Мудрого! Почему никто у Воеводы Корнея воеводство не оспаривает? Потому, что есть грамота от князя Святополка Изяславича! Если Воинская школа окажется делом выгодным, мало ли кто захочет ее под себя забрать. Но будет грамота, утвержденная Воеводой Погорынским, и тому, кто лапу на воинскую школу наложить попробует, придется иметь дело со всей Погорынской силой. Захочет кто-то своих людей в Совет посадить, ан нет — в грамоте указано: только родня Лисовинов. Ну… и все прочие дела. По праву против грамоты не попрешь, а силой взять — поди попробуй!
— Угу… умно.
— А если кто-то захочет свою воинскую школу завести? — Подал голос молчавший до сих пор Артемий. — Ты ж в грамоте не напишешь, что больше никому нельзя?
— Не напишу, но это будет уже другая школа, не наша.
— Вот я об этом и говорю, Минь, надо, чтобы мы чем-то от других школ отличались.
— Каких других? Их же еще нет, и неизвестно будут ли.
— Будут, если дело выгодным окажется! — гнул свою, пока непонятную линию Артемий. — Вот смотри, Минь: дед мой музыкальные инструменты делал. И не он один. Конечно же, у одних лучше получалось, у других хуже. Как инструмент одного мастера от другого отличить? Мой дед, на каждое свое изделие клеймо ставил — бубен с глазами. Сразу было видно, что это его работа, ни с кем не спутаешь.
— Так нам что, отрокам клеймо ставить? — ехидно поинтересовался Демьян. — А на какое место?
— Нашей воинской школе название нужно! — проигнорировал демкино ехидство Артемий. — И свой знак — знамя, как знамена у бояр.
— Дело говоришь, молодец! — Мишка поощрительно улыбнулся Артемию. — Ну-с, господа Совет, как нашу воинскую школу назовем, и что нашим знаком будет?
— Школа Лисовинов! — тут же отозвался Кузьма. — А знаком пусть лис будет.
— А, может, Погорынская воинская школа? — подкинул предложение Мишка.
— Не-а! Мы же в грамоте напишем, что школа — лисовиновское дело! — возразил Кузьма.
И понеслось! Как Мишка и предполагал, свой вариант нашелся у каждого, даже несколько, правда о названии школы довольно быстро забыли, а сосредоточились на выборе изображения для знамени. Сначала перебрали все виды оружия, потом перешли к более сложным картинкам, вроде всадника в полном вооружении, потом шарахнулись в простоту — щит с литерой «Л», но тут же посыпались предложения с иными буквосочетаниями.
Мишка слушал молча, испытывая глубочайшее удовлетворение: первое же кузькино возражение прозвучало со ссылкой на еще ненаписанную грамоту, и никто не удивился. Именно это и требовалось — пусть мысль об официальном статусе школы приживается в сознании. Уверуют в это сами, сумеют убедить и других. Теперь оставалось ждать, когда спорщики, перебрав все возможные и невозможные варианты, пойдут по второму кругу или начнут, за отсутствием аргументов, переходить на личности. Тогда можно будет и вмешаться.
Ждать долго не пришлось, первым на оскорбление сорвался Петька, и прозвучало оно, конечно же, в адрес Николы:
— Болван деревянный! Только и можешь, что дурь всякую… — Получив от Мишки тычок локтем в бок, Петр запнулся, но сразу остановиться не смог: — Да ты послушай, что он несет!
— Я всех слушаю, — спокойно ответил Мишка — но пока, ничего путного не услышал. Вот Артемий не просто сказал, что надо сделать, а еще и объяснил, почему это сделать надо, а вы выкрикиваете первое что на ум пришло, а вместо того, чтобы объяснить, несогласных дурнями обзываете. И это Совет, который судьбу школы, решает, от которого жизнь почти двух сотен людей зависит?
Мишка выдержал паузу, оглядел по очереди каждого из присутствующих. Возражать ему никто не собирался, но во взглядах читался вопрос: «Так чего ж тебе надо-то?»
— Я хочу, чтобы вы не только предлагали, но и объясняли свое предложение. Если придумал название для школы, то убеди остальных, что именно так, а не иначе она должна называться, если придумал знак для знамени, то докажи, что твое предложение правильное. Ну, может кто-то свои слова обосновать?
В наступившей тишине несмело подал голос Роська:
— Я, вроде бы… я могу объяснить.
— Слушаем тебя, урядник Василий. — Мишка поощрительно кивнул крестнику. — Господа Совет, прошу выслушать предложение урядника Василия и высказать потом свое мнение. Мнение обоснованное, а не просто: «нравится, не нравится».
— У нас часовня построена в честь Святого Архистратига Небесных Сил архангела Михаила. — Начал Роська, сначала несмело, но постепенно набирая уверенности в голосе. — Ты, господин старшина, обещал и храм в его честь возвести. Из этого выходит, что мы выбрали для Воинской школы небесного покровителя. А коли так, то и называться нам надо: «Воинская школа архангела Михаила». И праздновать надо в восьмой день ноября — Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. А каждый день, кроме прочих молитв, надо начинать молитвой святому Архистратигу Божию Михаилу. Вот так я думаю…
— Изрядно! — Илья в очередной раз расправил усы. — Смысленно, благочестиво и… правильно, одним словом!
— Я так понимаю, — прокомментировал Мишка — что наставник Илья согласен. У кого-нибудь есть возражения, вопросы или иное мнение?
Возражений и иных мнений не последовало — действительно, спорить с Роськой было сложно.
— Ну, что ж, господа Совет, если возражений нет, то, с вашего разрешения, позволю себе предложение урядника Василия дополнить.
— Дополнение же у меня будет такое: школа — место, где детишки грамоте обучаются, мы же мужей воинских обучаем и будущих купцов. Уместно ли наше учебное заведение школой называть? Может быть другое слово подобрать следует? Слово такое есть — «академия». Так, почти за четыре столетия до Рождества Христова назвал свою школу мудрец Платон. Среди наставников академии был и Аристотель — советник Александра Македонского, если помните, я вам о нем рассказывал. Просуществовала академия почти тысячу лет — пример для нас вполне достойный. Посему, предлагаю, впредь, именовать нашу Воинскую школу Академией Михаила Архангела.
— Ну, совсем мудрецами заделаемся! — Илья, видимо, решил, что пришло время ограничить полет мальчишеской фантазии. — Вот Корней возьмет палку, да покажет вам и академию, и Ристотеля Македонского, и с какой стороны хвост у морковки растет! Вроде о деле собрались поговорить, а заехали незнамо куда… Нам же еще доказать надо, что школа наша — дело стоящее, а вы названия от древних мудрецов перенимаете! Не в названиях дело!
— Наставник Илья прав — доказать свою полезность нам еще предстоит. — Мишка слегка поклонился в сторону Ильи. — Но и название, тоже, дело важное. Имя учебного заведения у учеников должно порождать чувство гордости, а у чужих — уважение. Ну назвали бы наши прадеды село на Ратным а, скажем, Бабьим, помогло бы это им дикий край языческий покорить или помешало бы? Назовем мы нашу школу, к примеру, курятником. Вернутся ребята в Туров, их спросят: где учились? Какой ответ лучше, «в курятнике» или «в академии»?
— Так никто же не знает, что такое академия! — исполнил роль «штатного» скептика Демьян.
