заключенных.

Я повернулся к французским полицейским и покачал головой.

— Его сдал нам Волк. И такое «представление» ему вряд ли понравится. Волк сам разделается с ним. Я не верю ни слову из того, что он здесь наговорил.

Никитин посмотрел на нас троих и сплюнул на пол.

— «Аль-Каида»! Мне наплевать, верите вы или нет.

Я шагнул вперед и тоже посмотрел ему в глаза.

— Докажи. Сделай так, чтобы мы тебе поверили. Сделай так, чтобы я тебе поверил, потому что сейчас я тебе не верю.

— Хорошо, — внезапно сказал Никитин. — Я это сделаю. Я заставлю вас поверить мне.

Едва я успел вернуться из префектуры, как меня перехватил Мартин Лодж.

— Идем!

Он схватил меня за руку и потащил за собой.

— Что случилось? Куда?

Я взглянул на часы — 10.25.

— Сейчас начнется операция. Адрес, который дал тебе русский, настоящий.

Мы торопливо поднялись по лестнице в кризисный центр. Там нас встретил мой старый знакомый Этьен Марто, который сообщил, что за ходом операции можно наблюдать по мониторам в режиме реального времени. Все вдруг завертелось с невероятной скоростью. Может, нам и не следовало бы так спешить, но ничего другого не оставалось.

— Никто не сомневается в успехе, Алекс. Операция согласована на уровне высшего руководства всех спецслужб.

Я кивнул и уставился на экран. Странно и непривычно наблюдать за происходящим со стороны.

Началось! Словно из ниоткуда на мониторах вдруг возникли десятки вооруженных автоматами французских солдат. Вот они устремились к совершенно безобидному на вид домику, каких много в любом небольшом городке. Вот снесли переднюю дверь…

Джип «UBL», французский вариант «хаммера», проломил задние деревянные ворота. Из машины выскочили солдаты.

— Сейчас увидим, что из этого получится. — Я повернулся к Мартину: — Как по-твоему, эти ребята свое дело знают?

— Ломать и убивать они умеют.

Среди участвующих в операции было двое полицейских с камерами и микрофонами, так что мы не только все видели, но и слышали. Вот распахнулась дверь… выстрел в нашу сторону… ответный огонь…

Чей-то пронзительный вскрик… глухой звук упавшего на деревянный пол тела.

В коридор выбежали двое мужчин с автоматами. Оба в нижнем белье. Расстреляны в упор, даже звука издать не успели.

Полуголая женщина с пистолетом — убита выстрелом в горло.

— Не убивайте всех! — крикнул я.

Над домом завис военный вертолет «Кугуар», доставивший еще одну группу коммандос. Солдаты ворвались в спальню и набросились на лежащего на кровати мужчину. Слава Богу, этого взяли живым.

Террористы выходили в коридор с поднятыми руками.

Снова выстрелы. Где-то в глубине дома.

Провели какого-то пожилого мужчину. Волк? Неужели нам удалось взять Волка? Сопровождавший задержанного полицейский широко улыбнулся в камеру, будто рыбак, зацепивший крупную рыбу. Все прошло быстро и вроде бы успешно. По меньшей мере четверо террористов взяты в плен.

Мы с нетерпением ожидали новостей. Мониторы погасли.

Наконец, около трех часов пополудни, всех пригласили в оперативный штаб. Слово взял армейский полковник. Все смотрели на него, затаив дыхание. Стульев не хватило, и некоторые стояли. Напряжение достигло предела.

— Нам удалось установить личности взятых террористов, — начал полковник. — Один из Саудовской Аравии, один марокканец, один из Ирана, двое — египтяне. Все принадлежат к ячейке «Аль-Каиды». Мы знаем, кто они такие. Волка среди них, по всей видимости, нет. И они вряд ли имеют какое-то отношение к тому, что угрожает сейчас Парижу. Мне очень жаль. Мы сделали все, что было в наших силах. Но он все равно нас опережает. Повторяю, мне очень жаль.

Ужасный финал приближался, а мы по-прежнему оставались в полном неведении относительно того, что будет дальше. И похоже, исчерпали все возможности остановить Волка.

В 5.45 я вместе с еще несколькими заметно нервничающими мужчинами и женщинами вышел из темного «рено», доставившего нас к высоким металлическим воротам здания министерства внутренних дел, где должна была состояться встреча с руководством ДГСЕ — спецслужбы, эквивалентной нашему ЦРУ. Подобно грешникам, входящим в собор, мы прошли под высокой аркой, растерянные и униженные. По крайней мере я был растерян и унижен, чувствуя себя игрушкой в руках высших сил.

За воротами лежал огромный, вымощенный булыжником двор, по которому в прежние времена проезжали роскошные экипажи. С тех пор минули годы и десятилетия, но куда пришел мир? Я как-то не заметил особенного прогресса.

Вместе с высокопоставленными чинами полиции, министрами и главами спецслужб я вошел в великолепный холл, пол которого устилали плиты розового и белого мрамора. У лестницы стояли вооруженные часовые. Все по большей части молчали, а если и переговаривались, то шепотом. Глухие шаги, нервное покашливание… Мы знали, что уже через час Париж, Лондон, Вашингтон и Тель-Авив могут стать объектами ядерного нападения, что тысячи человек погибнут, а число пострадавших, вполне вероятно, превысит сотню тысяч.

Неужели все это дело рук одного русского бандита? Или он действует совместно с «Аль-Каидой»? И мы полностью в его власти? Невероятно.

Нас собрали в зале для торжественных приемов, и я снова, в который уже раз, поймал себя на мысли, что мне здесь нечего делать, что я здесь лишний. Я представлял во Франции Америку, меня послало сюда ФБР в надежде, что человек с моим опытом психолога и детектива сумеет, может быть, узнать, что же случилось здесь с Волком, а узнав, подберет ключ и ко всей загадке.

Но у нас ничего не вышло. У меня ничего не вышло.

В главном зале мы увидели расставленные в форме буквы «U» длинные столы, застеленные белыми скатертями. На подставках стояли карты Европы, Ближнего Востока и Соединенных Штатов Америки с обведенными красными кружками городами-целями. Грубовато, но эффектно.

В зале работало около дюжины мониторов и наисовременнейшая система телеконференцсвязи. Приглядевшись, я узнал нескольких руководителей страны. Серые и синие костюмы — неизменные символы власти и могущества. При этом французы оставались французами, о чем свидетельствовали модные очки без оправы, с титановыми стеклами.

Я смотрел на экраны: непривычно пустынные улицы притихших, замерших в тревожном ожидании городов… полицейские патрули… солдаты… бронетехника…

Рядом со мной опустился на стул Этьен Марто. Мартина Лоджа не было, он уже вернулся в Лондон.