— А что… что вы ждали? — прошептала она.

— Суку, прожженную с головы до пят, — его темно-золотистые брови сошлись на переносице. Заметив, что она страшно побледнела, он добавил: — Вы спросили — я ответил.

Кровь бросилась в лицо Анджелине душной волной, она зарделась до корней волос.

— А вы, вы заносчивый, самоуверенный…

— Мы начинаем кое-что узнавать друг о друге, не так ли? — перебил он ее. — Я нахожу вас хитрой и лживой, это ко всему прочему. Но я недооценил вас, что с моей стороны — я честно признаюсь — было глупостью. Мне надо бы знать, что женщина, которая сама залезла в постель Макса, а потом довела его до гибели, более сложна и неоднозначна. Единственный вопрос, который остается разрешить, состоит в том, отомстить ли мне за смерть брата той же монетой или, если все-таки именно вы своим сладкозвучным пением навлекли на него…

Она попыталась вырваться из рук принца, но он, мрачно улыбаясь, только крепче сжал ее в своих объятиях. Анджелина старалась подавить в себе нарастающее чувство отчаянья и безнадежности, хотя голос выдавал ее:

— Я — кузина Клэр! Спросите у кого угодно, у слуг моей тети, у мадам Делакруа, у приходского священника — они подтвердят вам это! Я никогда не была знакома с вашим братом, никогда не уезжала из дому дальше Нью-Орлеана. Я оставалась все время здесь, пока Клэр…

— Вы повторяетесь. Я проехал по вашим следам через полмира, преодолел горы, долины, исколесил огромные пространства. Океан не помешал мне добраться до вас, не помешали мне и зловонные топи, и огромные просторы девственных болот. Мои люди и я дышали вам в затылок, мчась день и ночь по дорогам так, что только пыль взмывала столбом из-под наших копыт, мы загоняли лошадей — животных, куда более верных и преданных, чем вы. Мы расспрашивали сотни людей; где подкупом, а где угрозой, мы собирали сведения о вас. Мы подбирались все ближе и ближе к вам. И вот, когда, наконец, вы в моих руках, я должен выслушивать эти небылицы, эту лживую чепуху, которую вы плетете с невинным жалобным видом, — о каких-то похожих, как две капли воды, кузинах, женщинах, настолько сообразительных и обаятельных, что могут запросто веревки вить из мужчин?

Его речь лилась серебряным звонким потоком, но в ней звучала боль. Анджелина пристально смотрела на принца, сходя с ума от своего полного бессилия что-нибудь доказать ему, а он продолжал:

— Мой брат, вскормленный миндалем и сладким кобыльим молоком, взлелеянный горячен любовью отца, должен был стать королем. Его готовили на турнирах и закаляли на нешуточных полях сражений, в нем воспитывали интерес к государственным делам. Он не был создан для нелепой смерти в постели рядом с вонючей шлюхой, он был создан, чтобы царствовать! А я, наоборот, не получил никакого систематического образования, рос сам по себе, пользуясь полной свободой благодаря пренебрежению отца моей персоной и общаясь с кем мне заблагорассудится. И вот я настиг убийцу моего брата, я держу его в руках. Да, жизнь имеет свой закрученный сюжет и развивается по своему причудливому плану.

Его ярко-синие глаза пылали, хотя голос оставался ровным. Неожиданно Рольф умолк. Он изогнулся и подхватил ее на руки. Сокрушенная его словами, начиная понимать причины жестокого отношения к себе принца, Анджелина не сделала ни малейшей попытки к сопротивлению, пока он нес ее на кровать.

Он любил брата, восхищался им, уважал его и теперь пытался облегчить свою боль от его бессмысленной позорной смерти, преследуя и карая женщину, которую считал виновной в гибели Макса. Надеялся ли к тому же Рольф, доказав свою преданность, продемонстрировать тем самым то, что он достоин в будущем быть правителем Рутении? Или, может быть, он хотел добиться благосклонности отца?

Пружины кровати тихо заскрипели, когда он бросил ее на матрас и растянулся рядом, опираясь на локоть. Он скинул с ног сапоги и начал расстегивать золотые пуговицы мундира, медленно, одну за одной, освобождая их из воздушных петель, сделанных из тонкого шнура.

Судорога пробежала по телу Анджелины, первой ее мыслью было — бежать! Но как? Она протянула к нему руку и, едва касаясь его плеча, умоляюще заговорила:

— Ваше Высочество, подождите! Может быть… может быть, вы по крайней мере сначала проверите, лгу ли я или говорю правду?

Он опустил свои золотистые ресницы, чтобы она не видела выражения его глаз, и сбросил китель.

— Оттянув неизбежное и дав вам время еще что-нибудь придумать? Я не буду этого делать. У вас есть только два шанса спасти себя. Первый: если вы действительно кузина Клэр, вы должны сказать мне, где она скрывается.

— А если, несмотря на всю мою невиновность, я не могу этого сделать?

— Вы можете и должны — если вы та, за кого себя выдаете. По нашим сведениям Клэр де Бюи прямиком направилась в Сент-Мартинвилль, в дом своей матери. Если вы ее родственница и живете в особняке де Бюи, вы должны были видеть ее. Слуги сказали, что в семье живет только одна молодая леди. Но если вы — не Клэр, то она тогда находится где-то поблизости, возможно, в городе. Анджелина Фортин, если таковая вообще существует, должна знать, где именно прячется Клэр, и после того, как она укажет нам это место, мы ее немедленно отпустим.

— А второй шанс? — с трудом проговорила Анджелина, от волнения у нее перехватило горло. Ее отказ выдать местонахождение кузины выглядел, как признание своей вины. Но она ничего не могла поделать; она не могла пойти на предательство. Подвергнуть Клэр смертельной опасности ради собственного спасения — этого не позволяла ей совесть.

Его взгляд стал притворно кротким, а голос вкрадчивым.

— Вы должны покорно сдаться на мою милость и заслужить ее признанием, откровенно рассказав, почему и как вы лишили жизни Макса и кто был вашим сообщником?

Анджелина, наконец, поняла, что это был его главный вопрос, к ответу на который он долго готовил ее, запугивая и угрожая. Она и сама считала всю эту историю загадочной и подозрительной, и теперь уже не верила рассказу Клэр о якобы неудавшейся инсценировке двойного самоубийства, для чего убийца намеревался будто бы застрелить и саму кузину. Но как она, Анджелина, могла убедить принца в своей искренности, когда ослепленный яростью и жаждой мести, он ничего и слышать не хотел, а только искал новые оскорбления для нее, обвиняя ее во всех смертных грехах?

Глубоко вздохнув, она сказала:

— Слишком большой риск — сдаться на вашу милость. После того, как вы сами недавно признались, что милосердие чуждо вам.

— А вы, оказывается, запомнили, — сказал он мягким голосом, в котором чувствовалось удовлетворение.

Неспешными движениями он начал расстегивать брюки.

Позеленев от страха, Анджелина заглянула в его блистающие небесной синевой глаза, и потеряв голову от отчаянья, стремительно отпрянула, забившись в дальний угол кровати. Демонстрируя прекрасную реакцию, он тут же кинулся к ней и схватил ее за плечи. Анджелина начала вырываться. Но сильные пальцы Ральфа вцепились в тонкий муслин ее платья, ткань с треском порвалась, обнажая жемчужного цвета плечо.

Замерев на мгновение, Анджелина осознала всю тщетность своего сопротивления и пришла в отчаянье, но тут же, сделав новое усилие, вырвалась из его хватки, оставив в руках принца оторванный рукав.

Она потеряла одну туфлю и, чувствуя холод деревянного пола, стремительно побежала к двери. Она знала, что внизу находятся люди принца, готовые в любой момент остановить ее, кинувшись гурьбой наперерез. Но девушке ничего не оставалось делать, как только постараться проскользнуть мимо них.

Однако прежде чем она открыла дверь, Рольф, бесшумно метнувшийся следом за ней, обхватил ее сзади стальным обручем своих рук, сжав грудь так, что колени Анджелины подкосились, и она начала оседать. Но он не дал девушке упасть, а сам уложил ее на ковер у камина. Лопатки Анджелины коснулись пушистой красно-голубой шерсти.

Дикая безудержная ярость охватила ее. Она изогнулась всем телом, царапаясь, как кошка; ее ногти оставили глубокую кровавую борозду на щеке Рольфа, чуть не повредив ему глаз. Он перехватил запястье девушки, безжалостно выкрутив ее руку, и, засунув ее ей за спину, прижал тело Анджелины к своему. Сдавленная тяжестью Рольфа грудь Анджелины ходила ходуном от учащенного дыхания, и она чувствовала, что ее слабые попытки пошевелиться только возбуждают молодого человека. Скрежеща зубами от боли в