— Может быть, я не знаю. Но если ты уйдешь, то у меня ничего не останется, никакой причины находиться поблизости. Пока ты остаешься и пока я работаю с тобой, у меня, по крайней мере, есть возможность видеть его.

— Но рисковала всем этим, ввязавшись в распространение наркотиков. Это не имеет никакого смысла.

Рот Офелии скривился в гримасе:

— Я скажу тебе, что имеет смысл: деньги! Не могу поверить, что ты не видела, как они мне были нужны все время, что я работаю с тобой. Боже, Джулия, мне была нужна твоя работа, твои доходы даже больше, чем Аллен. Мне до безумия хотелось обладать всем тем, что есть у тебя, и особенно возможностью делать фильмы.

— Почему же ты не занимаешься этим?

— Потому что у меня нет известного папочки, вот почему! А кроме того, я — женщина, если ты еще не заметила, а женщины-режиссеры не получают запросто деньги в Лос-Анджелесе. У них должны быть поддержка, наставники, любовники. Взгляни на меня! Кто будет спать со мной за пять-шесть миллионов баксов? Мне необходимы деньги, целая куча, для поддержки моих первых двух-трех картин, чтобы показать киностудиям, на что я способна, или создать шедевр, чтобы быть независимой.

— Я начала с малого, и ты так можешь.

— Грошовые ставки? Нет, благодарю.

— Тут как везде, Офелия. Тебе необходимо расплатиться со своими долгами, сделать, несколько учебных фильмов. Я, бы сделала все возможное, чтобы помочь тебе, если бы знала, что это для тебя так много значит.

— Но ведь ты не знала. Меня прямо из себя выводило, что ты не замечаешь этого. Ты считала себя единственной представительницей женского пола в округе, способной снимать фильмы. Ты считала, что я с радостью следовала приказам, и временами доверяла мне снимать уличные сцены. Да меня тошнит от этого!

В голосе женщины было столько ненависти и обиды, что Джулии стало стыдно, что она так долго жила с нею рядом и не чувствовала этого.

— Я думала, ты занимаешься тем, что тебе нравится. Работать над фильмом днем и посещать дискотеки с ребятами по ночам. Кажется, там ты стала заниматься наркотиками?

— Тебе, наверное, до смерти хочется узнать всю правду? Спорю, тебе приятно слышать, как низко я пала. Но ты лишь отчасти права. Я начала еще в Лос-Анджелесе, в барах на окраине. Приехав сюда, я включилась в местную сеть распространения. Было мило, правда, пока Пол Лислет не стал крутиться поблизости.

— Итак, ты убила его, а Стэн начал подозревать…

— Стэн стал жадничать, это если тебе интересно, почему я избавилась от него. Он знал, что с тем неудачным трюком что-то не так, но и я не собиралась никого убивать. Я узнала, что Пол — «нарк», потом я просто считала, что он слишком любопытен и нарывается на небольшую поездку в больницу; затем все это произошло. Но тут к съемочной группе присоединился Булл, и Стэн не захотел работать со своим старым боссом. Он фактически собирался уйти на покой, оставить эти шоу-«игры» и хотел получить свою долю, чтобы жить безбедно в Мексике. Но проблема заключалась в Саммер. Кроме того, я думаю, он заметил, что я не питаю к тебе сестринских чувств, увидел, что я ненавижу тебя. Ты ведь это не знала, но это так, раз уж ты сделала из меня толстого клоуна, барахтающегося в океане твоей картины. Стэн тоже стал тебя бояться. Он угрожал мне. Мне! И я взяла нож. Он удивился, что я такая сильная, не знаю почему.

Джулия подумала, что та жаждет аплодисментов за свою ловкость. Она поняла, что Офелией руководил точный расчет, включавший только то, что она хочет. Джулия покачала головой.

— Это самое худшее для меня. Я не понимаю, как ты могла сделать такое с ребенком, этот взрыв, пожар. Ты же сама сказала, что ты — женщина!

— Думаешь, я хотела сделать это? Но девочка видела, как я выносила змею из своего вагончика, и подошла ко мне прежде, чем я заметила ее. Я тогда наплела ей что-то про домашнюю любимицу; эти дети из Лос-Анджелеса, что они знают о змеях, видя их только в зоомагазине! Но я знала, что она вспомнит об этом, как только услышит, что тебя укусила змея. Но змея исчезла. Ничего не произошло.

— Я убила ее.

Офелия засмеялась:

— Кто бы мог подумать?

— Например, ты, зная по опыту, на что способны некоторые женщины.

— Но ты молчала об этом; я никогда бы не догадалась.

Офелии не понравилась мысль, что она не единственная, кто способен хитрить. Так подумала Джулия, вслух она произнесла:

— Я поняла, что это твоих рук дело, когда заметила, что ты больше не заходишь сюда. Ты сказала, что Булл вышвырнул тебя, но это не так, потому что он жаловался, что ты таскаешь его импортное пиво в вагончик Вэнса и что ты вполне могла бы остаться и помочь ему выпить его. Отсюда следовало, что если ты знала о змее, то была замешана и в остальном.

— Умно, но не слишком, раз уж ты пришла сюда одна и вечером.

Глаза Офелии были непроницаемы. Она стояла, облокотившись на раковину и перекрестив ноги в коричневых кожаных сандалиях. Ее руки опирались на шкафчик, и вся она была наклонена вперед, словно готовясь к прыжку.

— Думаю, что нет, — ответила Джулия. — Но у меня была мысль, что я могу ошибаться. Я очень хотела бы ошибиться, Офелия.

Джулия готовилась к этой встрече. Но все сделанные ею приготовления куда-то запропастились. Оставалось надеяться, что они всего лишь задерживаются.

— Правда? — сказала Офелия с холодным сарказмом. — А если нет, тогда что? Ты думала, сможешь уговорить меня пойти в полицию и что я сделаю все по твоей указке?

— Вроде того. Потому что это факт, что я здесь в одиночестве, не означает, что я — единственная, кто тебя вычислил. Рей тоже занимался этим делом. Ты знаешь, что одно время он был внештатным агентом управления по борьбе с наркотиками?

Офелия фыркнула:

— Правильно, одно время. Он тоже в деле, Джулия, дорогая, и это со времени смерти Пола. Как еще он мог поддерживать свой жизненный уровень? Он попросил заменить Пола, чтобы никто из окружения шерифа не смог занять это место. Вот так-то.

Ликование на лице женщины вызывало отвращение. Джулия старалась не поддаваться на провокацию. Она сказала:

— Да, возможно. Так вот почему он отчаянно пытался держать Саммер подальше от тебя после взрыва. Он сделал так, чтобы с ней постоянно кто-нибудь находился рядом. Он даже отвез ее к себе домой, когда догадался, что ты обрабатываешь Аннет, бесплатно снабжая ее наркотиками; я нашла ту пачку, что ты оставила здесь, в вагончике.

Они обе подошли достаточно близко к разгадкам и выкладывали свои козыри один, за другим. Джулия была почти уверена, что она права. Почти.

— Итак, он пожалел девчонку. Но он и не давал ей начать болтать, так ведь? И он мог бы добраться до меня, когда тебя подстрелили, если бы занимался каким-то расследованием. Он не сделал этого.

— Он беспокоился за меня, мне нужна была медицинская помощь.

— Проклятие, Джулия, ты слишком наивная, чтобы жить. Это и так долго продолжалось. Вставай. Пошли.

Офелия вытащила пистолет из заднего кармана джинсов и направила его в грудь Джулии. Джулии показалось, что его круглое дуло похоже на маленькое черное горло. Она вздрогнула. Вена на виске запульсировала. На мгновение голова у нее закружилась, потом все стало ясным.

Она медленно поднялась.

— Куда мы идем?

— На реку, куда мне следовало отвести тебя в первый раз. Тебе кто-нибудь говорил, что это — свалка для плохих мальчиков из Нового Орлеана? Аллигаторы. Они не нападают на живых людей, но не откажутся