Ее слова были слегка вызывающими. Джулия улыбнулась:

— Просто это кажется мне любопытным. Двойная жизнь.

— Не знала, что это так называется. Ему действительно не нравится говорить о себе. Представляешь? Я восхищаюсь его манерой после того, как столько лет была окружена актерами, старающимися запечатлеть каждую минуту своей жизни. А твое мнение?

— Я не знаю. Меня не особенно волнуют тайны.

Мадлин открыла было рот для ответа, но слова ее потонули в крике. Кричала Саммер, там, у воды. Звук был пронзительный и громкий, но скорее он выражал истерику, нежели боль. Джулия быстро обернулась и увидела, как девочка швырнула на землю спиннинг и стала прыгать на месте, вцепившись себе в волосы.

Вэнс отпрянул в сторону, качая головой. Рей же стоял не шевелясь и смотрел на Саммер. Заметив, что тот не трогается с места, она заорала еще громче, потом рванула вперед и принялась топтать спиннинг.

Рей молниеносным движением схватил Саммер за плечи и, удерживая ее на месте, стал говорить что-то отрывистыми фразами. Что он говорил, не было слышно, но Саммер неожиданно перестала кричать. Она вырвалась из рук Рея и, развернувшись, побежала к вагончику, в котором жила вместе с матерью.

Джулия кинулась ей наперерез и схватила Саммер за руку.

— В чем дело? — озабоченно поинтересовалась Джулия. — Что случилось?

Саммер обернула к ней искаженное от злости и боли раненого самолюбия лицо.

— Он назвал меня ребенком, испорченной дрянью. Я — не ребенок, и не испорченная, и я ему еще покажу. Мне наплевать, научусь ли я ловить рыбу. Мне наплевать, если мы никогда не сделаем эту сцену. Я не буду делать ее! Никогда! Вот так!

Девочка вырвалась и побежала к вагончику, стоявшему рядом с вагончиком Мадлин. Она влетела внутрь и захлопнула дверь. Джулия покачала головой, ожидая, что будет дальше. Ждать долго не пришлось.

Из вагончика появилась Аннет Даветт, ее волосы развевались на ветру, рот был плотно сжат. Подойдя быстрым шагом к Джулии, она заговорила требовательным голосом:

— Что этот человек сделал с моим ребенком? Как он посмел прикоснуться к ней! Я еще никогда не видела ее в таком состоянии. Я требую, чтобы он извинился, или я пожалуюсь в полицию!

— Думаю, это излишне, — ровным голосом произнесла Джулия. — Я уверена, что они просто не поняли друг друга.

— Не поняли друг друга! Это было дурное обращение с ребенком!

— Едва ли, — твердо сказала Джулия.

— Напротив, — вмешался, подойдя к ним, Рей, — особенно с учетом моего первого порыва. Ваша дочь, миссис Даветт, злой демон. Она только что сломала спиннинг стоимостью в несколько сотен долларов только потому, что не смогла правильно забросить его с первого раза, и потому, что я сказал, что она неправильно его держит.

— Моя дочь — задерганная актриса, она живет эмоциями. С ней не должны обращаться так, как с остальными детьми. Что бы она ни сделала, вы не имеете права дотрагиваться до нее!

— Дотрагиваться до нее? Ей повезло, что я ей задницу не надрал. Это был мой спиннинг.

Глаза Аннет Даветт сверкнули.

— О, вам, конечно, выплатят компенсацию, но для нас это не имеет значения. Я настаиваю, чтобы вы извинились перед Саммер.

— Я извинюсь перед Саммер, когда она извинится передо мной, и не раньше. До тех пор пусть она выглядит по-дурацки в своей сцене рыбной ловли, если так хочет. У меня нет времени учить девчонку, которая слишком «задергана», чтобы держать себя в руках.

Аннет мрачно улыбнулась:

— Саммер говорит, что не собирается играть эту сцену.

— Мне все равно.

— А мне — нет, — вмешалась Джулия. Выслушав всю историю, она утратила всякое желание утешать Саммер и ее мамашу. — Знаете, Аннет, я просмотрю контракт с вашей дочерью, прежде чем поддерживать любое из ее заявлений, сделанных в порыве гнева. Сцена ловли рыбы будет отснята любой ценой. И сделано это будет сегодня же.

Мать Саммер перевела взгляд с Джулии на Рея.

— Посмотрим, — сказала она, поджав губы.

— Подожди, мама, погоди!

Это была Саммер, стоявшая в дверях вагончика. Аннет Даветт, неприятно удивленная, повернулась к ней. Девочка, едва передвигая ноги, медленно подошла к Рею.

— Я не знала, что спиннинг ваш. Думала, это реквизит. Я куплю вам новый.

Выражение лица Рея не изменилось.

— Предпочитаю все себе покупать самостоятельно.

— Позвольте мне сделать это, пожалуйста, — девочка глубоко вздохнула, ее бледное лицо залила краска стыда. — И потом… я хочу, чтобы вы научили меня им пользоваться, как это делаете вы.

— С какой стати?

— Неужели вы не видите, что она пытается извиниться, — сказала Аннет Даветт, прижав в умилении руки к груди.

— Правда? — тихо переспросил Рей. — Я что-то не расслышал.

Гамма чувств отразилась на лице Саммер, от протеста и гордыни до раскаяния и смущения. Наконец, она произнесла:

— Я больше так не буду. Честно.

Улыбка, удивительно теплая и приветливая, осветила лицо Рея:

— Прости и ты меня за причиненную боль.

— Ничего страшного. Я вела себя как… как сумасшедшая.

— Важно не то, что ты разозлилась, важно — из-за чего.

— Вы научите меня ловить рыбу? Думаю, эта сцена хорошо у нас получится, но я не хочу глупо выглядеть или сделать что-то неправильно.

Рей кивнул с серьезным видом:

— Я смогу починить катушку, но удилище погибло. Давай позаимствуем у моей тети еще одно, более дешевое?

— Сейчас? — лицо Саммер расцвело от радости. Она схватила его руку: — Пошли!

Рей не тронулся с места.

— Кажется, ты что-то забыла.

— Что?

— Я не слышал, чтобы ты спросила у матери разрешения пойти со мной.

Девочка обернулась через плечо к Аннет:

— Мы скоро вернемся, мама.

Рей не шелохнулся и молчал. Саммер потрясла его за руку.

— Я сказала ей. Чего вы еще хотите?

— Разрешения.

— Вы — невозможный человек.

— Вероятно.

— Ох, ладно! Мама, можно нам идти?

Аннет Даветт больше с раздражением, чем с одобрением, отнеслась к необычной покорности своей дочери. Отрывистым, резким голосом она произнесла:

— Смотрите, только недолго!

Рей посмотрел на Джулию:

— Мне следовало спросить, не помешает ли это съемочному графику?

— Мы отснимем пока сцены без ее участия, если вы действительно не задержитесь.

Он кивнул и ушел вместе с девочкой. Аннет Даветт развернулась и зашагала обратно к своему