твердой руки Джордж.

– Ну! Теперь ты видела? – еле выговорила Энн.

– Да. Да. Видела. Ох, Энн, ты оказалась права! Кто-то заглядывал к нам в окно! И раз мы видели его – значит, и он видел нас! И что ему тут делать среди ночи?

– Я же тебе говорю, я видела каких-то двоих или троих, – все еще не владея голосом, сказала Энн. – Наверно, это кто-то из них. Может, когда вспыхнула молния, они увидели дом, решили укрыться от дождя и послали кого-то на разведку.

– Может, и так. Только что, что им тут делать, зачем тут шляться посреди ночи? – сказала Джордж. – Нет, это не к добру. Завтра же уходим домой. Эх, если б с нами были наши мальчики! Уж они бы сообразили, что надо делать!

– Гроза опять стихает, – сказала Энн. – И Тимми, слава богу, уже не лает. Ты только не отпускай его, Джордж. Мало ли. А вдруг эти люди – кто их знает, – вдруг они его обидят. Мне, во всяком случае, спокойней, когда он с нами.

– Да я и не думаю его отпускать, – сказала Джордж. – Энн! Ты вся трясешься! Ну чего ты! Тим тебя в обиду не даст.

– Я знаю! Но не очень-то приятно вдруг увидеть, как кто-то заглядывает к тебе в окно под сверкающей молнией! Нет, мне ни за что теперь не уснуть. Давай сыграем в какую-нибудь дурацкую игру, чтоб отвлечься.

И они стали играть в животных на разные буквы алфавита. Каждый должен был придумать побольше животных, скажем, на букву «А», и тот, кто продержится дольше, получает очко. После «А» были животные на «Б», на «В»…

Когда перешли к букве «Г», они услышали громкий и весьма утешительный звук.

– Тим храпит, – сказала Джордж. – Спит крепким сном. Тимми! Ты храпишь, как горилла.

– Горилла на «Г»! – быстро вставила Энн.

– Нечестно! Сейчас моя очередь. Газель!

– Глазенап, – сказала Энн после долгих раздумий.

– Ты сама из головы его выдумала! – сказала Джордж. – Отменяется! Мне очко!

Когда дошли до буквы «М», Энн обскакала Джордж на два очка и уже пробивался рассвет. Наконец-то, наконец они увидели засеребрившуюся полосу на востоке и поняли: вот-вот взойдет солнце. И сразу отлегло от сердца. Джордж даже встала, храбро приблизилась к окну и не увидела ничего, только мирную округу, вереск, вереск и терновые кусты, и серебряные березки.

– Вот дуры мы были, что так перепугались, – сказала Джордж. – Знаешь, Энн, а чего нам, в общем-то, сегодня домой возвращаться? Не люблю проявлять трусость. И мальчики нас засмеют.

– И пусть, – сказала Энн. – Я лично возвращаюсь сегодня же. Другое дело, если б они были тут. Но ведь кто их знает, может, их еще неделю не будет. Нет, я ни за что тут больше ни на одну ночь не останусь.

– Ладно, ладно, – сказала Джордж. – Пусть будет по-твоему. Только ты уж, пожалуйста, им скажи, что это ты решила бежать, а не я.

– Конечно, скажу, – обещала Энн. – Господи, до чего же спать хочется. Наверно, потому, что светло и не страшно. Я прямо сейчас усну.

Джордж тоже хотелось спать. Они улеглись на плед и мгновенно уснули. Спали они долго-долго и, наверно, проспали бы до вечера, так измучились из-за бессонной ночи и пережитого страха.

Но скоро их разбудил шорох, кто-то был рядом. Тимми залаял. Девочки проснулись и сели.

– А-а, это ты, Джек! – сказала Энн. – Ты пришел нас проведать, убедиться, что с нами все в порядке! Ах ты мой миленький, одноглазик ты мой!

– Гав-гав, – сказал Джек и улегся на спину чтобы его пощекотали, вовсю виляя своим смехотворным хвостом. Тим бросился на него, делая вид, что сейчас его съест. Но вот раздался громкий голос.

Девочки вздрогнули. В дверях стоял хозяин Джека и широко улыбался.

– Привет, сони! Я пришел посмотреть, как вы тут после этой жуткой грозы. Сам знаю, обещал сюда не являться, но я за вас беспокоился.

– А-а. Очень мило с твоей стороны, – сказала Энн, поднимаясь и отряхивая пыль с платья. – Мы ничего. Правда, ночь, конечно, была тревожная. Мы…

Тут Джордж изо всех сил толкнула ее локтем, и она осеклась. Значит, Джордж не хочет, чтобы она упоминала о тех людях и о том, у окна. Может, думает, что все это как-то связано с хозяином Джека? И Энн не сказала больше ни звука, предоставив слово Джордж. Джордж сказала:

– Ага. Гроза была жуткая. Сам-то ты как?

– Я ничего. Спал в траншее. Туда дождь не проникает. Ну, ладно! Ко мне, Джек!

И оба исчезли.

– А он молодец, – сказала Энн. – И совсем сегодня не кажется шизиком. Человек как человек! Очень даже ничего. Нет, в общем, он мне, скорее, нравится.

Они пошли к своей вымокшей палатке, достали оттуда консервную банку и собрались полакомиться сардинками с хлебом с маслом. И только стали открывать консервы, услышали свист и подняли глаза.

– Опять он! – изумилась Энн.

– Доброе утро. Не хочу вам мешать, но я просто подумал – как вы там после грозы… – сказал он без тени улыбки. Девочки вытаращили на него глаза.