туфли. Мне кажется, мы не туда идем. Дик. Здесь становится еще глубже, теперь вода уже мне по щиколотку.

Дик огляделся — сумерки сгущались. Впереди он различил что-то по обеим сторонам живой изгороди: что-то вроде крутой насыпи.

— Смотри, Энн, мне кажется, там приступка, — сказал он. — Где мой фонарик? Ну конечно же, на самом дне рюкзака. Помоги мне достать его, чтобы не снимать рюкзак.

Энн достала фонарик и подала Дику. Он включил его — и сразу же тени вокруг стали еще темнее, а дорога уже совсем напоминала тоннель. Они осветили фонариком дорогу впереди, пытаясь разглядеть, действительно ли там приступка.

— Да, есть, — сказал он наконец. — Наверное, она ведет к ферме. Я думаю, здесь можно срезать угол, и нам лучше Свернуть сюда. Ведь куда-то же ведет эта тропинка!

По приступке они перебрались на другую сторону изгороди. Дик помог Энн, и они вдруг очутились в большом поле. Прямо перед ними тянулась узкая тропинка — она вела сквозь какие-то посевы.

— Да, очевидно, это короткий путь, — решил Дик. Он был очень доволен. — Я думаю, через минуту — другую мы увидим огни фермы.

— Или же сначала свалимся в пруд, — с опаской предположила Энн.

Начал накрапывать дождь, и она подумала — не пора ли развернуть и надеть плащ? А может, ферма совсем рядом? Джулиан ведь говорил, что она недалеко.

Пройдя через поле, они подошли к другой приступке. Дождь усилился. Энн решила все-таки надеть плащ. Она укрылась под большим кустом, и Дик помог ей натянуть его на себя. В кармане у нее была клеенчатая шапочка — Энн надела и ее. Дик тоже облачился в плащ, и они пошли дальше. Одолев вторую приступку, они оказались на другом бесконечно огромном поле, но теперь дорожка привела их к калитке. Они перелезли через нее и очутились на диком невозделанном пространстве — место было похоже на вересковую пустошь. Фермы нигде не было видно, да и вообще невозможно было различить что-либо на расстоянии — уже опустилась ночь, все было объято мраком, шел сильный дождь.

— Хоть бы огонек блеснул в каком-нибудь окошке! — сказал Дик. Он осветил фонариком пустошь. — Я просто не знаю, что делать! Тропинки не видно, а мне вовсе не улыбается опять проделать весь путь по мокрому полю, да еще и по той дороге между изгородями.

— Нет, нет, туда мы не пойдем! — Энн даже вздрогнула. — Мне так не понравилась эта дорога! Ведь должна же быть еще где-то тропинка! Не может же калитка вести к пустоши!

Так они и стояли в полнейшей тишине под дождем, когда внезапно до их слуха донесся какой-то звук.

Это было так неожиданно, что они испугались и вцепились друг в друга руками. В этой безлюдной местности звук казался таким странным.

Колокола! Но какой необычный звук они издавали — они не звенели, а скрежетали и лязгали, их гул волнами накатывался откуда-то из темноты. Энн теснее прижалась к Дику.

— Что это такое? Что это за колокола? Почему они так трезвонят? — спросила она шепотом.

Но Дик не имел ни малейшего понятия. Он был напуган не меньше Энн этим необычным звоном. С каждым порывом ветра откуда-то издалека гул приближался и накатывался на них, казалось, со всех сторон.

— Ну что же они никак не прекратят! Хоть бы скорее смолкли! — простонала Энн. Сердце ее колотилось. — Это ужасно, я их боюсь. Это не церковные колокола!

— Да, конечно же, на церковные колокола это непохоже, — согласился Дик. — Это звучит скорее как какое-то предостережение. Я просто уверен в этом. Может быть, это пожар? Но мы бы увидели, если бы он случился где-то поблизости. Война? Да нет же — звоном колоколов людей предупреждали о войне много лет назад. Теперь этого уже не делают.

— Деревня называется Бикон[3], — вспомнила вдруг Энн. — Тебе не кажется, что ее назвали так потому, что когда-то на близлежащем холме люди зажигали сигнальный огонь, чтобы предупредить жителей других городов о приближении врага? Может быть, они еще и в колокола звонили? И мы сейчас слышим отзвуки этих давних колоколов, а. Дик? Ведь такого звука, как этот, я никогда в жизни не слышала.

— Господи! Ну разумеется, это не может быть звоном колоколов прежних веков! — сказал Дик. Он пытался говорить это как можно веселее, но, конечно же, он был встревожен и обеспокоен не меньше, чем Энн. — В них звонят сейчас, в эту самую минуту!

Звон прекратился так же неожиданно, как и начался. Наступила полная тишина. Ребята прислушивались еще несколько минут, а потом вздохнули с облегчением.

— Наконец замолкли, — сказала Энн. — Я их просто возненавидела. И с чего они вдруг зазвонили в такую темную ночь? Пойдем поскорее, поищем ферму Голубой Пруд. Мне очень не хочется заблудиться в такой темноте, да еще и колокола эти звонили ни с того ни с сего!

— Пошли, — согласился Дик. — Давай держаться поближе к изгороди, тогда мы наверняка выйдем куда-нибудь. Зачем нам блуждать по пустоши?

Он взял Энн за руку, и они пошли вдоль изгороди. Наконец они дошли до какой-то тропинки и дальше зашагали уже по ней. Тропинка вывела их на дорогу, уже не такую углубленную, как прежде, и вскоре они увидели впереди огонек. Как они обрадовались!

— Наверное, это ферма Голубой Пруд, — предположил Дик. — Пошли, Энн, уже недалеко. Они подошли к невысокой каменной ограде и, пройдя вдоль нее, очутились у сломанной калитки. Она со скрипом приоткрылась, Энн протиснулась в нее и попала ногой в огромную лужу.

— Черт возьми, — воскликнула она, — теперь я совсем промокла! Мне даже кажется, я свалилась в Голубой Пруд.

Но это была всего лишь лужа. Они обошли ее и, ступая по жидкой грязи на тропинке, подошли к маленькой двери в каменной стене. Дик подумал, что это, вероятно, задняя дверь. Рядом с ней было окно; в нем-то и светился огонек, который они с такой радостью увидели издали.