осуществиться в конце гекатомбеона.[14] Перечисляя имена руководителей, предатель в первую очередь указал на Тиманфа, любимца и избранника паралиев, которому они доверили честь стать вождём в народной борьбе с тираном.

И Тиманф со своей семьёй и его ближайшие друзья скрывались в уединённой долине, ожидая ночи, чтобы продолжать дальнейший путь. Как же случилось, что они ускользнули из рук тирана, который готовил им жестокую казнь? За это спасённые были обязаны вечной благодарностью Баллуру.

Если бы не существовало десяти столетий, отделявших вождя круминов Фаттара от скифа Баллура, беглого раба из охраны Гиппия, если бы можно было поставить их рядом, то зритель изумился бы сходству между ними. Тот же громадный рост, та же ширина плеч и сила мускулов, те же черты лица, точно у братьев-близнецов. Только у Фаттара волосы были чёрные и длинные, а у Баллура — белокурые, коротко остриженные.

Это исключительное сходство объяснялось, однако, просто. Когда скифы из пустынь Азии явились в причерноморские степи, они покорили племя круминов, и побеждённые смешались с победителями. Скиф- кочевник женился на девушке из рода Фаттара. Через тысячелетие причудница природа воспроизвела в облике Баллура облик его отдалённого предка Фаттара.

Баллуру было около сорока лет. Взятый в плен в битве с фракийцами лет десять назад и перепродаваемый из рук в руки, он попал, наконец, в Афины и был куплен в личную охрану Гиппия, состоявшую из скифов. Знакомство Баллура с Тиманфом состоялось так. В свободные от дежурства часы скиф любил ходить в Пирей и купаться в бухте. Ласковый плеск эгейских волн, легко набегавших на берег, напоминал скифу шум других вод — вод родного Понта Эвксинского. С каким восторгом понёсся бы Баллур на родину, к тоскующим жене и сыну, но далека была родина! На пути к ней лежали враждебные страны и обширные моря…

Однажды Баллур спускался к бухте ранним утром. Вокруг было ещё пустынно, и только весёлая стайка мальчишек оживляла побережье.

Баллур шёл, задумчиво склонив голову, как вдруг беззаботное щебетание ребят сменилось криками тревоги и ужаса.

Скиф поднял голову: один из детей вдруг захлебнулся и начал тонуть.

В несколько прыжков Баллур был у берега и, не раздеваясь, бросился в воду. Он вынес из воды чёрноглазого, кудрявого ребёнка, почти потерявшего сознание от страха.

— Чей это? — спросил Баллур у мальчишек: за годы плена он научился хорошо говорить по- гречески.

— Это Тиманфа… Кораблестроителя Тиманфа сын… Вон там он живёт, недалеко от берега, — перебивая друг друга, закричали ребята.

— Показывайте дорогу.

В одежде, с которой ещё струилась вода, Баллур внёс спасённого мальчугана в дом Тиманфа. Тиманф, жена его Эвротея, старший сын Периандр суетились вокруг могучего скифа, предлагали ему другую одежду, пока высохнет его собственная, подносили кубки с вином…

С тех пор началась тесная дружба Баллура с семьёй Тиманфа. Скиф полюбил Филиппа, весёлая болтовня которого напоминала Баллуру о покинутом сыне. А мальчик крепко привязался к своему спасителю, который никогда не приходил в дом Тиманфа без игрушек: то приносил маленький лук и стрелы, то меч, выстроганный из крепкого дерева, то искусно сплетённую клетку для птиц… Баллур знал о готовящемся восстании паралиев. Свержение тирана Гиппия и ему сулило свободу.

По счастливой случайности, Баллур нёс внутреннюю охрану во дворце Гиппия как раз в тот вечер, когда предатель Горгий явился с доносом к тирану.

Скиф знал Горгия как одного из самых пылких заговорщиков. Его неожиданное появление в неурочный час навело Баллура на страшное подозрение. Рискуя жизнью, он подкрался к занавесу, отделявшему тот покой, где тиран принял Горгия, и стал подслушивать.

Рассыпав многочисленные уверения в преданности Гиппию, доносчик раскрыл тайну готовящегося восстания паралиев.

— Кто возглавляет заговор? — гневно спросил тиран.

— Высокий и могущественный повелитель, во главе его стоит кораблестроитель Тиманф…

— Тиманф! — Тиран побагровел от ярости. — Я знаю это имя! Это любимец паралиев, которого они громко приветствовали в моём присутствии, в то время как для меня, Гиппия, сына божественного Писистрата, у них не нашлось ни одного хвалебного возгласа!.. Но я раздавлю своей пятой голову этой змеи! Тиманф погибнет мучительной смертью! Кто его сообщники?

— Их много, божественный Гиппий, я могу назвать десятки и сотни заговорщиков. Главные помощники Тиманфа — Феаген, Гелланик и Андротион.

— Феаген, Гелланик и Андротион… Я запечатлею в сердце эти презренные имена! А остальными не хочу отягощать свою память. Занеси их в список, вручи список мне, и награда твоя будет велика! Завтра, едва наступит рассвет, все эти собаки, осмелившиеся посягнуть на мою власть, будут в тюрьме и выйдут из неё только на гибель…

Всё клокотало в груди Баллура, когда он слушал этот разговор. Что сделать, как спасти друзей?

Ворваться в соседний покой и пронзить кинжалом грудь тирана? Но скифский обычай, свято хранимый Баллуром на чужбине, требовал уважать жизнь человека, под чьим кровом находишься, чей хлеб ешь… Правда, под этот кров скиф попал против своей воли, но всё равно убийство хозяина в глазах Баллура было таким же предательством, как предательство презренного Горгия. Поразить из-за угла человека, который доверил тебе охрану своей безопасности?!. Нет, Баллур поступит по-другому, он сам сполна заплатит доносчику цену предательства.

Едва эти мысли промелькнули в голове скифа, как по другую сторону занавеса прозвучали слова:

— Иди и возвращайся быстрее, я буду ждать тебя!

Баллур едва успел перебежать зал и стать у выхода в спокойной позе стража, как из покоев Гиппия вышел Горгий:

— Скажи, почтенный страж, где здесь найти письменные принадлежности?

Скиф, скрывая ярость, ответил:

— Иди за мной, я отведу тебя к дворцовому писцу, там найдёшь всё, что тебе нужно.

Баллур повёл Горгия через длинный ряд слабо освещённых покоев, где редко попадались придворные тирана или воины-скифы из его личной охраны.

Заведя предателя в пустую уединённую комнату, Баллур воскликнул:

— Вот твоя награда, предатель!

Великан сжал горло доносчика, и Горгий свалился мёртвым. Спрятав его труп в нише окна, скиф покинул дворец тайным ходом, известным лишь воинам охраны. Теперь только быстрота могла спасти вождей восстания.

Пройдёт немного времени, и Горгия начнут искать. Его труп, без сомнения, найдут, исчезновение Баллура будет замечено. Сопоставив эти факты, тиран поймёт, кто и с какой целью задушил Горгия, и не станет ждать утра, чтобы схватить тех, кого успел назвать предатель.

Баллур проскочил сквозь городские ворота в тот момент, когда их уже закрывали, и побежал по каменистой дороге. От Афин до Пирея расстояние невелико, около сорока стадиев.[15] Быстроногий воин одолел его за полчаса и стремительно ворвался в дом Тиманфа.

При слабом свете лампады, заправленной оливковым маслом, Тиманф и его друзья Гелланик, Андротион и Феаген обсуждали план восстания.

— Друзья, измена! — вскричал взволнованный, запыхавшийся Баллур. — Вас предал Горгий!