На столе Лейтона лежала стопка визиток. Я глянула: на них было написано «Лейтон Мэттью Лайл».

Мне и раньше казалось, что это его полное имя, но точно я не знала. В мои обязанности входило все связанное с Ирен, а не с ним. В те времена, когда я занималась уборкой, я вообще держалась как можно дальше от семьи. Хорн даже заставляла нас пользоваться только скрипучей черной лестницей, чтобы Лайлы вообще не подозревали, что мы существуем, словно их дом остается чистым по волшебству.

Но Дейзи, как нянька, все время находилась рядом с семьей. Должно быть, Лейтон частенько заглядывал в детскую проведать свою маленькую сестричку, когда та была еще прелестным младенцем, немного потетёшкать ее и отдать обратно. В те времена он пил меньше и выглядел гораздо более франтоватым. Наверное, пытался очаровать Дейзи. Вероятно, давал обещания.

Не важно, как все это произошло, теперь я знала точно: отец ребенка — Лейтон. Они вышвырнули ее не только потому, что она забеременела. Ее вышвырнули потому, что это был его ребенок. За то, что она станет матерью их внука. Я всегда знала, что семейство Лайл обошлось с Дейзи слишком жестоко, а теперь понимала, что они еще и лицемеры. Во мне закипал гнев, в висках пульсировало, кулаки сжимались сами собой. Только подумать, что я выросла, восхищаясь ими, считала, что это самая благородная семья на много миль вокруг!

Они гнусные. Они подлые. Четыре последних года своей жизни я провела, намывая полы и стирая белье для людей более ничтожных, чем собаки.

Дверь в спальню отворилась. Я попыталась взять себя в руки до того, как меня заметит Нед или Хорн. Но, обернувшись, увидела Лейтона собственной персоной.

Рядом с ним стоял Михаил.

— Так-так, — произнес Михаил. Он смотрел на меня, хотя обращался к Лейтону. — Позвольте поздравить вас с тем, как замечательно вы украсили свою каюту.

Лейтон ответил:

— Ничто так не оживляет будуар, как хорошенькая девушка.

Они разразились хохотом, как будто услышали самую смешную шутку на свете. Может, Лейтон и вправду так думал, потому что отпустил эту шутку именно он. Но Михаил упорно не отрывал от меня взгляда. Я видела волка под человеческим обличьем. В какой-то миг я испугалась, что он нападет на меня прямо сейчас, но нет, не нападет, во всяком случае не на глазах у Лейтона. И все-таки мне пришлось уцепиться за спинку ближайшего стула, чтобы не упасть, и я заметила, что моя паника привела Михаила в восторг.

— Это займет всего минутку, — сказал Лейтон, переодевая сюртук и швыряя снятый в кучу одежды на полу, чтобы Нед потом привел все в порядок. — За ланчем вы непременно должны познакомиться с моей матерью, граф Калашников. Хотя, сразу предупреждаю, она попытается женить вас на моей сестре.

— Несомненно, ваша сестра совершенно очаровательна, — произнес человек, оказавшийся графом Михаилом Калашниковым. При мысли о том, что он будет прикасаться к Ирен или просто окажется где- нибудь рядом с ней, меня затошнило. Тут он обратился ко мне: — Вы выглядите такой… здоровой, моя дорогая.

Видимо, он надеялся, что Алек убил и сожрал меня.

Я сообразила, что Михаил и Лейтон только что познакомились, и почти сразу следом поняла, что так все Михаилом и задумывалось. Не сумев ограбить меня, он решил подружиться с семейством Лайл, и все ради того, чтобы подобраться к шкатулке и хранящимся в ней сокровищам.

И какую бы ненависть я ни испытывала в этот миг к Лейтону, мне все равно следовало предостеречь его, хотя бы ради Ирен. Но как? Я не могу рассказать Лайлам правду о Михаиле, не сообщив им о фактах, которые выставят меня настоящей сумасшедшей. Даже если я скажу, что он хотел меня ограбить, это прозвучит нелепо. Он плывет первым классом, как и они. С какой стати он вдруг станет кого-то грабить?

— Очень приятно познакомиться на борту с людьми, родственными тебе по духу, — говорил Михаил, расхаживая взад и вперед по небольшой каюте. — Тут так много напыщенных жаб! Мне нравятся молодые и энергичные люди. Те, кто любит упиваться наслаждениями жизни.

— Слушайте, слушайте! — самодовольно воскликнул Лейтон.

Он что, думает о моей сестре? Или о какой-нибудь другой девушке, которую погубил ради собственного удовольствия?

— И только подумать, что я знавал вашего милого дядюшку. Хамфри был человеком в высшей степени оригинальным.

— Сказать вам правду, мы все считали его чертовым болваном.

Искренность Лейтона обезоруживает так же, как и его улыбка. На какой-то миг он снова показался мне красавцем. Он может притвориться хорошим, если захочет, но я-то знала, что это всего лишь маска.

— Что ж, когда мы познакомимся поближе, я постараюсь обелить его память. Надеюсь, пока мы на пароходе, я смогу проводить много времени с вами и вашей семьей. — Теперь Михаил стоял прямо у меня за спиной, и я ощущала затылком его взгляд. — Как я уже заметил, в вашей каюте имеются просто удобнейшие… услуги. Скажите, Лейтон, насколько услужлива она?

Лейтон так же громко расхохотался над шуткой Михаила, как чуть раньше над своей. Я разрывалась между яростью столь сильной, что мне хотелось его ударить, и страхом, потому что Михаил подошел еще ближе. У меня просто мурашки по спине бегали.

Но я этого не показывала. Я стояла прямая словно струна, с каменным лицом. Я сильнее, чем думают эти бесполезные людишки.

— Простите, сэр.

Я быстро вышла из комнаты Лейтона, и ни один из них меня не остановил. Наверное, для виду следовало захватить с собой баночку ваксы, но теперь, раз уж я оттуда ушла, вряд ли кто-нибудь начнет спрашивать, что я делала в спальне Лейтона.

— Вот ты где, — сказала Хорн. — Леди Регина велела передать, что ей нужна итальянская шаль. Она сейчас на шлюпочной палубе. Отнеси ей, и давай поживее.

Я просто жаждала убраться отсюда, как можно дальше от Михаила. Но мне показалось очень странным, что Хорн посылает меня, вместо того чтобы пойти самой и оставить меня с Беатрис хотя бы на время. Тем утром девочка вела себя просто кошмарно: она уже умудрилась размазать джем по всему своему фартучку. Одной вещи в услужении ты учишься очень быстро: всякий раз, как кто-то просит тебя выполнить не твои обязанности, постарайся выяснить, в чем причина.

— А разве вы не хотите сходить?

В этом месте Хорн должна была рявкнуть на меня, как обычно, но она почему-то промолчала, а ее слезящиеся глаза уставились куда-то в пространство.

— Я предпочитаю не выходить на палубу, чтобы не видеть волн.

— Да почему?

Вроде бы любому захочется хотя бы на время сменить обстановку, пусть это даже элегантная каюта.

— Начинает кружиться голова, вот и все. Они мне не нравятся.

Она пыталась произнести это небрежно, но я уже все поняла. Гадкая старуха Хорн, которую мы все боялись, сама боится океана.

Может, мне следовало ее пожалеть. Или, вспомнив все, что она в свое время наговорила Дейзи, поднять ее на смех. Но больше всего на свете я хотела убраться отсюда подальше, поэтому просто схватила со стола шаль леди Регины и выскочила за дверь.